Шамбала — мифологическая страна, располагающаяся где-то на территории Тибета.Считается, что Шамбала это центр мира в центре её находится источник или своеобразный кристалл вкладывающий жизнедеятельность всему сущему на земле.Во всех тибетских скриптах утверждается, чисто Шамбала имеет очертания восьмилепесткового лотоса — такой ее изображаютна священных картинах, а также на мандалах. В мистических тантристских трактатах повествуется о том, что энергетический центр — чакра расположенный в районе сердца, также имеет форму восьмилепесткового лотоса. Просто здесь, в сердце, сокрыта наша вещественная суть — природа Будды, наитончайшее, просветленное сознание, ясный свет каковой зрим в момент смерти. "Разве может быть еще более точное указание, где искать Шамбалу?!" — спрашивает Самдонг Ринпоче, добавляя, что для того, кто эту таинственную страну нашел в себе, внешняя Шамбала тоже становится конкретным местом блаженства, присутствующим на Земле здесь и сейчас.
Ее искали в прошлом, далеком и совсем недавнем...Ее искали Гитлер и Сталин...
Ее ищут сейчас...Шесть ученых и военный...Весь мир.
А их проводник- сумашедший ученый, без имени и без прошлого...
Что их ждет на пути в Шамбалу?..
Скальпель. Проект Шамбала. Хаос, Хаос, о милый юноша, милая девушка, ангел отчаяния, влюбленные, друзья и прочие игрушки… Хаос, Хаос.
Доволен.
Роджер Желязны «Доннерджек»
Шурх, шурх…зеленая травинка щекочет носик…шурх…маленькая мышка привстала на задние лапки и, втянув воздух, принюхалась… внезапно сорвалась с места. Мимо давнишнего беличьего схрона, вниз, туда, откуда так сладко тянет едой…в маленькую норку под корнем старой сосны…вниз, вниз, вниз!
Странный запах…Что? Какая странная норка!
Дзвень! Тонкая стрела вонзается в мышь…ее поднимают за хвост, осматривают и чей-то голос произносит:
-Надо же как повезло! Доктор давно просил материалов для исследований!
Шаги и голоса удалялись…
Если бы мышка была в сознании, она бы удивилась, зачем в норе, блестящей и холодной, столько двуногих в форме?
На сверхсекретной базе «Уран» начиналось утро. Шел 1950 год.
читать дальшеПРОЛОГ
Полковник Андреев смотрел на хрупкого юношу-альбиноса сидящего на краешке стола.
Он, небрежно закатав рукав и чуть-чуть прикусив губу, плавным движением профессионала вводил тонкую иглу шприца в вену. Доктор прикрыл глаза и в этот момент даже немного походил на человека… Но момент прошел, и вот перед полковником снова находился демон…холодный и расчетливый, безразличный и…гениальный.
Легким движением вынув иглу, Доктор прикоснулся ей к стеклу. На прозрачной поверхности осталась капля- темная, похожая на сок вишни…Полковник уже не раз наблюдал за ученым, его эксперименты обычно бывали пугающими даже для много повидавшего полковника…Он боялся альбиноса, хотя не признался бы в этом даже себе; он, герой войны и один из лучших офицеров- боится? Боится этого ученого? чушь! Но тем не менее он боялся. Он боялся этих алых глаз, того как они холодно и … расчетливо? смотрели на него…Казалось он изучает его, как ту мышь, что принесли сюда…И еще иногда казалось Андрееву, что краем глаза он видит взгляд, взгляд столь знакомый с войны, и столь не свойственный бесчувственному Доктору, что военный списывал его на воображение и старые раны- ненависть, нет, Ненависть, так на него смотрели лишь однажды…он запомнил это навсегда- мать и ее ребенок, мертвый ребенок…и взгляд.
Следя за замершим у микроскопа ученым, полковник не думал, лишь наблюдал. В этой, по- больничному стерильной комнате, было невозможно думать, казалось, что в этом чуть пряном воздухе мысли материализуются, выплывут чудовищами из подсознания и лягут у ног хозяина этого места…Нет, лучше стараться думать по- меньше.
Вдруг что-то неощутимо изменилось, пахнуло безумием, и Доктор согнулся, как будто бы от неистерпимой боли. Полковник было метнулся к нему…но замер. Когда тот, кого называли доктором Скальпелем разогнулся и поднял свое лицо, полковник замер в ужасе. Искаженное как будто в гримасе боли и ненависти, полыхающие безумием глаза…А потом из щели, в которую превратились красивые, дворянские губы юноши, вылетел звук, более похожий на клекот стервятника, на хрип умирающего, но не на человеческую речь…Любой, кто бы зашел сейчас в лабораторию, решил бы, что доктору плохо, но полковник знал - так любимец Сталина и гениальный ученый смеялся, смеялся от души…
-Господи помилуй,- прошептал идейный атеист и, подавив отвращение, подошел к Скальпелю. Тот не обращал ни малейшего внимания на Андреева, как будто бы был один.
-Доктор, вам…хорошо?
Смех как обрезали. Ученый поднял глаза на подошедшего. Половник отшатнулся.
-Все хорошо, не надо…беспокоится…
«А я и не беспокоюсь, работа такая»- говорили карие глаза Андреева.
«Знаю»- отвечали рубины. Глаза…Офицер вспомнил как он увидел их впервые.
Это было на приеме у Сталина, только закончилась война и молодой полковник, герой, вернулся в Москву. Его вызвали к Самому для получения нового задания- охраны. Там он и увидел его. Перед Иосифом Виссарионычем дрожали все, а хрупкий блондин сидел на подлокотнике кресла небрежно закинув ногу на ногу, болтая нечищеным ботинком и вертя как веточкой острым скальпелем.
А потом блондин повернулся. На белом, как лист дорогой бумаги, лице, как два входа в бездну, горели глаза. Алые радужки, казалось прожигают тебя, проходят во внутрь и расчленяют душу. Полковник не мог заставить себя не смотреть в эти глаза, он никогда не видел такой красоты…
-Что, военный, влюбился?- смех, хриплый, как карканье. Гримаса, означающая, наверно, улыбку.
…и такого уродства.
- Я рад, что вы уже познакомились.
Уже прошло 5 лет. А полковник все еще не определился…
-Здесь я закончил. Мне нужно отзвониться в Кремль. Поднимимся?
-Все, что вам угодно.
«Да, все, что вам угодно…я так и не знаю, как к вам…к тебе относится. Боятся? Ненавидеть? Жалеть? Восхищаться? Не знаю…»- думал Василий Сергеевич Андреев, полковник и личный охранник безумного в своей гениальности ученого. Он отстранено наблюдал, как доктор собирает свой чемоданчик- без него он никуда не ходил- как заправляет в петельку неизменный скальпель, как подходит к сейфу и достает одну из своих непонятных солдату вещиц…эта похожа на пульт.
-Я готов. Идем?
-Конечно.
Легкий щелчок двери. Бесконечна вязь коридоров. Люди- ученые и военные.
-Здравствуйте, полковник.
И расширившиеся зрачки. Шаг назад.
-Здравствуйте, Доктор.
-Здравствуйте.- голос, холодный и бесчувственный, такой же как блеск его скальпеля.
Слыша его голос, понимаешь, почему его боялись все: от простых солдат до действительно высоких чинов…
Тонкие пальцы набирают код на экране.29-12-1534. Доктор шутил, что это день его рождения.
Дверь лифта, понимаемся вверх. Доктор в нетерпении настукивает простенький мотивчик на панели из дерева. Это было бы невыносимо, если бы полковник не привык уже к постоянному напряжению, плотной вуалью окутывавшем фигуру ученого.
Наверху был вечер. Вечер в тайге особенно прекрасен, весь в сиренево- синем сиянии…Смутные тени деревьев, шуршание травы и скрип сосен- все сливалось в бесконечный калейдоскоп, и именно здесь нескладная фигура в белом плаще казалась единственно верной…Еще одна загадка тайги…
-Раз, два, три, четыре,- напевая старую детскую песенку, Скальпель отсчитывал шаги и ласково поглаживал пульт,- пять!
Невесомое касание пульта.
-Вышел зайчик погулять, Пиф-паф!- щелчок пальцами,- Ой-ей-ей!
Взрыв. Летящие осколки, развороченная земля…Пламя, вырывающееся из-под земли, взлетает вверх, перескакивает на сосны…
-Красиво, правда?- спокойный голос.
«Красиво? Он безумен! Какое красиво! Там же были люди!».В голове Андреева проносились люди, лица, улыбки… «Там же люди!»
Он поднял глаза. В радужках цвета вишен в мамином саду надежда и восхищение сменяются разочарованием. Холодное равнодушие…
-Я ненавижу военных.
И в последнюю секунду своей жизни полковник увидел как в алых безднах расцветают сполохи пламени.
И последней мыслей его было- как прекрасно…
-Господин Джугашвили,- томным голосом, растягивая гласные, сказал Доктор, сидя на переднем сидении военного грузовичка,- ваше задание выполнено.
Повесив трубку, он вытер скальпель о полу халата и произнес глядя на руины:
-Я разочаровался в вас, полковник…
И остался ждать вертолета и смотреть, как белые хлопья пепла падают на лицо полковника. Как лепестки вишен…