---

Темный бард, 9 глава

ГЛАВА 9
В жизни так не хотел работать, как не хочу сейчас…
Кантаре


Где-то и когда-то,
Льдистая тень Вульпио

В небесных палатах вновь скользили тени, изящно обтекая витые колонны, а Вульпио, полупрозрачный, словно сотканный из льда и инея, слуга Пятого Герцога, стоял у трона Демиурга. Владыка, спокойно взирающий с высокого постамента, на котором стоит его черно-алое кресло. С двух сторон от него, молчаливыми статуями застыли двенадцать Герцогов, двенадцать мужчин, бесконечно преданных своему Господину. Вот, прямо у трона, на первых ступенях, застыл Герцог Лунный Свет и Герцог Ночная Мгла, чуть склонившись к трону. Первый, бледный, чьи тонкие пальцы, просвечивая, мягко светятся молочно-белым светом, улыбается тонкими губами и перебирает сияющие прядки белоснежных волос, в которых застыли холодными слезами случайные звезды. Его глаза источают свет луны, а одежды сливаясь в молочный туман, скрывают фигуру Первого Герцога. И словно в противовес прозрачно-белому Свету с левой стороны трона стоял Мгла, мрачно сверкая серой ртутью глаз. Его длинные, иссиня-черные волосы, разметавшись вокруг фигуры подобием струй дыма, придают его фигуре мрачное таинственность…Черные ошметки плаща, сплетаясь затейливым узором лент, скрывают нижнюю часть лица Герцога, и сквозь полупрозрачные ленты просвечивают жесткие линии губ за которыми скрываются острые клыки. Длинные тонкие когти на искореженной правой кисти еле слышно пощелкивают по костяным пластинкам плаща, а взгляд падает на стоящего ниже Огненного. Третий Герцог, не в силах устоять на месте, постоянно перемещается, чем не мало беспокоит флегматичного Бездонного Омута. Бескрайний Пожар, насмешливо щурясь на недовольного Четвертого алых, словно наполненных магмой, глаз. Короткие сполохи рыжих волос негромко потрескивают, а короткий, словно вечно сгорающий в пламени плащ колыхается от его рваных шагов. Омут, презрительно глядя на Третьего, склоняет голову на плечо и волосы тяжелой волной падают на пол. Его черно-фиолетовые одеяния, подобно водопаду ниспадают вниз, а черные и бездонные глаза Герцога наполнены величием и высокомерием. Пятый Герцог, холодно глядя на свого подчиненного, от чего и так небольшая тень еще больше съежилась, улыбался присыпанными снегом губами. Жестокая Вьюга был создан из голубоватого льда, а волосы, бесконечным танцем снега скользящие позади головы Герцога, сплетаются в сложные косы. Одеяние же его, тяжелым снегом окутывает его, а шипы ледяных доспехов, переливаются в сиянии застывших в волосах Болотного Ужаса изумрудных огней. Зеленоватые волосы, заплетенные в косички, топорщились в стороны, а обтягивающие одежды сделанные из лоскутков грубой ткани и меха, придавали фигуре еще большую ломанность движений Шестого. Седьмой же, усевшись на ступень, закутался в золотистую ткань огромного плаща. Пушистые волосы Песчаной Бури скрывает огромный капюшон, а темно-серое лицо, испещренное золотистыми линиями, скрытое тенью, падающей сверху, постоянно меняется, словно демон не в силах понять эмоции, испытываемые в этот миг. Да и Полуночный Ураган не менее подвижен, извиваясь в такт непонятной мелодии, переплетая тонкие шнурки, свисающие с темно-синего плаща. Черные кудрявые волосы Герцога мерцают каплями тумана, как и сияют серебристо-синие глаза, словно стараясь спрятать бушующее там безумие. Девятый и Десятый Герцоги, бесстрастными стражами застыли ниже. Стальная Смерть, закованный в доспехи, сняв серебристый шлем, держит его на сгибе локтя. Аккуратно постриженные волосы, не достающие до плеч, цвета старой стали, покрытой пылью и налетом ржавчины, практически не двигаются даже от ветра снующего вокруг Урагана. Холодные глаза демона настороженно следят за всеми находящими в зале, сотканном из дыма. Не менее внушающая и фигура Мрака Пещер, чьи одежды, словно выточенные из камня, превращали Герцога в зловещую статую. Но не было в нем неуклюжести и неповоротливости, наоборот, создавалось впечатление дремлющей силы, способной в любой момент развернуться стремительным прыжком. Четкие линии его лица, немного грубые, неумело вырезанные в мраморе его кожи, заставляют смотрящего цепенеть от ужаса, скрытого в пустых глазницах демона. И последние из первых созданий Демиурга, Герцоги Безмолвного Погоста и Недремлющей Чащи, стоящие у подножия ониксовой лестницы, насмешливо переглядываются. Одиннадцатый, похожий скорее на скелет своими тонкими, словно выточенными из кости, кистями и скулами, корящие темным пламенем глаза, зловеще поблескивают из-под капюшона пыльного плаща, а седые пряди волос падают ему на плечи. И так же спокойно стоит последний из Герцогов Тьмы- старец, похожий на нахохлившуюся птицу в своем огромном полушубке, разорванном чьими-то когтями. И он тоже внимательно наблюдает за фигурой тени.
И Вульпио чувствовал себя неуверенно. Он понимал, зачем его призвал к себе Владыка, он прекрасно помнил задание, данное ему Жестокой Вьюгой, демоном, породившем его. Но не было выбора у хитрой тени, стремящейся выше к трону. И он стоял, ожидая, когда сидящий на троне усталый мужчина прикажет ему идти в мир Соррена. И он не заставил себя ждать:
-Тень льда, сотворенная Пятым Герцогом и нареченная Вульпио, я призвал тебя дабы дать тебе чрезвычайно важное задание. Дошло до меня, что славишься ты среди теней умом и хитростью, так значит и судьба тебе спуститься в Соррен, где живет мой, все еще не осознавший себя Жрец. Твоя задача сделать так, что бы та капля Хаоса, что я поместил в сердце полукровки проросла, превратив его в истинного Апостола. Как- это твоя проблема, Хитрец.
И Вульпио, низко поклонившись Демиургу, развернулся к выходу, не дрогнув, когда сзади раздался тихий голос Жестокой Вьюги:
-Не вздумай меня подвести, тень…
И это было совсем не о задании Демиурга.

На Соррене вставало солнце, заливая равнину у леса перламутровым светом. Вульпио, невидимый, как дуновение северного, ледяного ветра, скользил над ней, стремясь к небольшим холмам, сквозь дерн которых просвечивали каменистые отроги. Низкие, кривые сосны усеивали их склоны, а рассветные лучи окрашивали камни розовым. Но у ледяной тени не было времени любоваться природой, да и не было желания- разве лед может любить жизнь в самом цветущем ее проявлении? Вот он и стремился вперед, не обращая внимания на окрестности.
Впереди уже поднимались склоны холмов, а солнце все еще не успело взойти. Вульпио успевал закончить до того, как палящие лучи дневного светила начнут плавить его призрачную плоть. Он, просачиваясь сквозь камни, приближался к цели- гнезду льдистых химер, спящих после бессонной ночи. Уже давно в этих склонах поселились эти твари, уже два года по ночам они разоряют деревни небольшого, но богатого графства Сэнтиар. Они- ночной кошмар, ледяным дыханием скользящий во мгле. Но ничего не может сделать молодой граф- маги льда не в силах справиться с изначальной стихией, закованной в их сердца Демиургом, а магов огня слишком мало в ближайших городах, слишком мало, чтобы растопить этот холод. А издалека никто не поедет, что бы истребить всего лишь небольшое гнездо, вот и мучается графство, давно не видевшее спокойной ночи. А сотни отрядов наемников приходят за золотом графа, обещанным освободителю, но никто его еще не получил. И не получит.
Тень, гадко смеясь, проникла в самое сердце гнезда. Как здесь было хорошо, прохладно, как в родных чертогах Льда! И Вульпио даже замер, чувствуя радость и умиротворение, но время не ждет, и он приступил к работе. Дух истинного льда, заключенный в кристалле, что дал ему Жестокая Вьюга, уже трепещет в его ладонях, а не проснувшиеся твари принюхиваются, словно чуя его. И холод, струящийся с ладоней тени, впитывался в тела льдистых, напитывая их холодом хаоса, силой и властью. И простые твари, сотканные из льда, превращаются в практически непобедимых ледяных Стражей. В них больше не было льда земного, был только небесный- лед, рожденный в хаосе и в хаосе же обретающийся. И не было у магов и воинов Соррена оружия против охотничьих псов Пятого Герцога, стерегущих его сон. Лишь истинная тьма и хаос способны поразить их, а здесь, в мире смертных, сейчас лишь четверо обладают крохами этих сил- холоднокровный Пророк Матери-мыши, запертый в самом глубоком подземелье Совета, белокожий Владыка драконов, древняя старуха-отшельница из сердца Гор Дроу и…новая игрушка Демиурга, Жрец-полукровка. Мало кто из Чертогов готов был принять новую фигуру, не пешку, но ферзя, на доску вечных интриг Ночного Двора Небес, даже Герцоги и те, не были уверены в тот достоин ли смертный занять самое высокое место у трона, намного выше, чем Первый. И Вьюга вместе с братьями решили проверить избранника Демиурга, подсунув ему задание, способное либо поднять его хотя бы до их уровня, либо уничтожить неугодного Двору. И Стражи Льда были идеальным вариантом проверки. И радостный Вульпио, исполнив самую сложную часть задания, устало полетел в сторону старого замка, а воистину огромные волки, покрытые ледяными шипастыми доспехами остались спать на инистых камнях гнезда.
Там, во дворце, уже проснулся тридцатилетний граф Жерар Сэнтиар. Он, одетый в черный, строгий военный мундир, работал над документами и с ненавистью косился на холмы, приносящие его землям столько неприятностей. Он, не замечая тень, принесшую в его кабинет прохладу, ежиться и, позвонив в небольшой колокольчик, бросает прибежавшему слуге:
-Сделайте же что-нибудь с окном! Я уже устал от постоянных сквозняков…Иди! Иди же, что стоишь?!
Но мнущийся слуга все не уходил. Он что-то бормоча, приблизился к господину.
-Ну же, говори, что надо!
-У границ…неизвестные наемники…Девять.
-Точнее!
-Стандартная пятерка- два мага и три воина,- прозвучал голос от входа. Отодвинув слугу, в кабинет графа вошел молодой парень лет двадцати пяти. Его темно-коричневая форма идеально сидела на крепком, мускулистом теле. Непримечательное лицо очень украшали нежно-зеленые глаза, видимо в предках начальника гвардии границ графства были сиды. Мирн Нерриар, улыбаясь своей бесподобной улыбкой, глядя на которую нельзя не улыбаться самому, продолжил, как только из комнаты исчез слуга. Вульпио, внимательно слушая разговор, почувствовал, что время близко, и все идет по плану Вьюги. Вульпио восхищался своим создателем, его огромным интеллектом- вот и сейчас все происходит так как он и предсказывал. Возможно, Пятый уже знал, чем закончиться проверка…
Но разговор продолжился, и тень не хотел отвлекаться.
-Стандартная пятерка- три воина и пара магов. Маги- нелюди, да и один из воинов тоже. Высший лич- некромант, уровень силы, по словам наших магов, очень высокий. С ним в паре- сид. Судя по всему, жрец. Очень непредсказуемая двойка, особенно если есть опыт работы вместе- Жизнь и Смерть рядом…это редкость. Воины тоже внушают опасения. Человек, возможно, стрелок, неизвестная единица. Судя по всему он начальник охраны или что-то вроде того; был либо солдатом, либо наемником. У него в подчинение девушка-воин, судя по внешности с юга. Опытная мечница, потенциально опасна- вы сами знаете бешенный нрав баб, особенно если они вооружены двуручником. Еще одна фигура, внушающая опасения- дроу, третий воин. Что делает подземный житель на поверхности?!
-Ты назвал только пятерых. Что насчет оставшейся четверки?
-Тут совсем темная история. Главный у них, судя по всему, полукровка, родословная его не очень ясно- скорее всего родители у него эльфы. Да-да, светлый и темная, но и мы, люди, тоже приложили свою ручку к появлению этого аристократика. Одет просто, но чувствуешься изысканный вкус, который не спрячешь, как ни старайся. Бард, ситара, которую удалось рассмотреть одному из наших стражей, древняя и должна стоить как годовой доход небольшого баронства. Нынешняя версия- внебрачный сын Высокой дроу, воспитанный где-то на границе территорий сидов и эльфов, что подтверждается прической, свойственной светлым эльфам и кинжалами работы сидов. Воспитан, возможно, отцом, предположительно из эльфийских Стражей Границ. Цель путешествия не ясна.
-С чего вы решили, что он аристократ и, что он является лидером?
-Граф, вы бы видели как он издевается над всеми, капризничает…И ни кто не заткнет это жизнерадостное чудо. По моему все ясно.
Мирн чему-то улыбнулся и продолжил:
-Дальше тоже много интересного. Вампир из следопытов, не воин, возможно, воспитатель полукровки или информатор. Для чего таскать с собой библиотекаря? Либо если с ним связаны какие-то особенные воспоминания, либо если группа занимается некими особенными, связанными с древностями, заданиями. И двое совершенно непонятных субъектов- скорее всего слуги, что является еще одним плюсиком к аристократизму полукровки. Парень и девушка.
-Странная компания. Куда направляются?
-Движутся по границе в сторону главного тракта. Пропустить?
-Ко…
И тут в игру вступил Вульпио, накрыв своими невидимыми пальцами голову Жерара, проникая в его мысли, внушая свои желания. « Наемники…Неизвестные, но предположительно сильные и опасные…Проблема с льдистыми тварями». И Жерар поддался увещеваниям тени, чем немало удивил своего старого друга:
-Конечно, нет! Возможно, они смогут справиться с этими тварями Врага! Как мы может их отпустить! Арестуй их за нарушение границ и притащи сюда!
-Так точно, граф!
И дезориентированный мужчина ушел, тихо притворив за собой дверь кабинета, а Вульпио, хитрая тень Жестокой Вьюги уже спешила на доклад к своему создателю.
« Что ж, теперь у Жреца Владыки будет лишь выбор- возвыситься или сдохнуть. Никто из его спутников не сможет помочь в этом деле, никто. И я не знаю, что будет лучше- его жизнь или его смерть.
Все в руках судьбы.
Ха-ха!
И, заливаясь смехом, по небу летит снежная тень, радуясь, что выполнил задание.

Кантаре,
Странствующий бард

Как ни странно но мы все-таки вышли из болота! Я даже начал надеяться, что это не случайность…но облегченный вздох некроманта развеял мои надежды. Нам явно помогают Боги, а если вспомнить недавний сон, то Бог. Знать бы еще какой?
Воздух очистился от смрада болота, а под ногами перестало хлюпать…У Фури закончились бутерброды, которыми она могла бы подкармливать меня, так что ничто не мешало мне действовать друзьям на нервы, но настроения как-то уже не было. Так что я просто смотрел по сторонам. Теперь мы шли по светлому лесу, под ногами стелилась высокая трава, где-то прорастали нежно-голубые цветы…Очень красиво. Пели птицы, иногда в ветвях мелькали разные зверьки, а под ногами, пугая девушек, скользили змеи. Я так залюбовался окружающим пейзажем, что не заметил как все остановились. Схватив меня за шиворот, Неки подтащил меня в круг и стал осматривать с ног до головы. Меня это достало! Что он постоянно меня осматривает?!
-Ну как, нравлюсь?
-Нет. Но выбора нет.
Ээээ?
-В смысле?
-В смысле, что с тобой делать? Ты собираешься заявить всему миру и своему Владыке заодно, где ты? Я имею в виду цепочку,- и кивнул в сторону Нотамена.
Если честно, то я сам задумывался о том, что это очень мешает, но…
-Я его не сниму. Это было бы…предательством, что ли?
-Да я понимаю…Вот и думаю, как это спрятать…Ммм, попробуем вот так!
Повар подошел ко мне и, выплетя из общей косы пару маленьких, вплел в них цепочку. Как ни странно, но это практически скрыло знак драконов, превратив ритуальную цепочку в красивое и оригинальное украшение.
-Неплохо, неплохо,- пробормотал Неки, и я с ним согласился, взглянув в начищенную поверхность меча Джайрин. Остальные тоже крайне одобрительно взглянули на придумку Неки. Что ж, теперь можно поиграть в легенду придуманную еще для мастера-гнома. Отлично!
Я радостно потопал дальше. Судя по карте, которую прихватил из города запасливый Шурай, мы были не так уж далеко от тракта, на границе Вольных Городов и графства Сэнтиар. Мы решили поскорее пройти к тракту, что бы не нервировать графа. Но нам это не удалось.
Первые признаки повышенного внимания мы заметили буквально через полчаса после приближения к границе. Иллаби, мягко прикоснувшись к моему плечу, обрил мое внимание на тени, скрывающиеся за деревьями. Воины графства следовали за нами, не особо скрываясь, как говоря: «мы знаем, что вы знаете, что мы знаем, что вы здесь!».
Мы, заметив это, постарались пройти как можно быстрее…Но как обычно, все было как назло не удачно.
Как только мы решили, что все позади, как нас окружила гвардия графа, и молодой парень в нарядном мундире произнес:
-Вас приглашают в гости к графу.
Некромант насмешливо хмыкнул и, оглядев нас, спросил:
-А отказаться можем?
-Естественно, нет!

Иллаби Инумура,
Воин-дроу

Когда друзей взяли в кольцо вооруженные воины, Иллаби заметно напрягся. Они были неуклюжими, как и все люди, но их было много, а дроу, не привыкшему рассчитывать на других, было тяжело ощущать свою слабость, а особенно слабость брата. Иллаби постарался сместиться так, что бы прикрыть собой Кантаре. И, встав около него, Илл заметил как их группа собралась в один кулак, в любой момент готовый собраться для атаки. И гвардейцы это заметили, моментально ощерившись мечами.
Кантаре, что крайне неожиданно, заметил это первым и, подняв руки наверх, протолкался сквозь наш строй.
-Эй, ребята, ну что вы так? Мы пришли с миром и без оружия…Без оружия я сказал! Вот видите- мы без оружия…ну по крайней мере его не видно. Мы ждем от вас того же!
Властным движением глава отряда графа приказал своим воинам успокоиться, после чего, бесподобно улыбнувшись, двинулся с отрядом вперед, словно не беспокоясь пойдут ли арестованные за ним. Иллаби, все еще не отходя от брата, внимательно следил за ними, отслеживая каждый шаг и очень сильно нервируя гвардейцев.
Впереди показались стены замка, заросшего мхом, древнего, явно древнее, чем само графство. Иллаби даже замер от восхищения гениальностью строения. Ему никогда не нравились замки людей- они были слишком грубыми для утонченного вкуса эльфа, но этот замок был великолепными. И даже простота его стен не скрывала силы, величественности, дыхания древности. И сейчас, входя под своды каменной арки, Инумура впервые не мог оторваться от ветхих стен взглядом. Он даже забыл, что надо наблюдать за гвардейцами и, засмотревшись, оказался в одиночестве, когда все ушли вперед, и Иллу пришлось их догонять. Уже потом, вновь заняв свое место рядом с братом, он задумался, что это было необычайно странно- то, что их не сильно охраняли…Но эльф не привык отвлекаться на такие мелочи, так что вскоре эта мысль исчезла из его головы.
Вскоре они вошли в сам донжон, стоящий на небольшом плацу, просто наполненном гвардейцами и наемниками. Друзья удивленно переглянулись, а неугомонный Неки пробормотал:
-Сезон охоты на наемников?
«Теперь по крайней мере понятно, зачем нас сюда притащили»,- пронеслась ленивая мысль в голове парня, которой молчаливой тенью следовал за братом. Это было даже странно, что их негласным лидером стал не Неки или Кэсс, как самые сильные и умные здесь, а веселый бард. Которой, кстати, сейчас вместо того, что бы хотя бы делать вид, что он чего-то стоит, в данный момент раздевает взглядом всех служанок, встречаемых на пути. Ему как будто бы все равно, куда они идут, зачем, что их ждет…Он, казалось, жил только сегодняшним моментом, тогда как большинство из них застыли в прошлом, изредка забираясь вперед. И только рядом с ним все они становились живыми и настоящими.
Вот и сейчас, напряженные, они были боялись той неизвестности, наученные ошибками прошлого, тогда как он радовался окружающему миру как ребенок…Хотя иногда, Иллаби это видел, в его глазах словно просыпается то, что он видел в золотых глазах любовника матери. И это- зверь, зверь страшный и неуправляемый, в любую секунду готовый сорваться. И в эти мгновения даже Кэсс, давно забывший про страх, не мог сдержать дрожь. Но это бывает лишь на миг, миг, которого не хватает даже для того, чтобы точно увериться в существование этого зверя…Но то сражение, когда Илл стоял плечом к плечу с Кантаре, краем глаза видел его горящие глаза и приоткрытые в желании губы, смотрел на его живой взгляд, с неуемный любопытством взирающий на перерезанные глотки и вспоротые животы…Он не был похож на Рене, безумным в жажде крови, не был похож на играющего Кэсса, пресытившегося и скучающего Неки, нет, в нем не было этих эмоций, обычных для убийц всех мастей. В нем было только любопытство. И это пугало больше всего.
Но сегодня, следуя узкими коридорами донжона, в нем не было ни капли того дракона, что танцевал в ту ночь…Словно кто-то безумно опасный и кровожадный спрятался в глубине его сердца, что бы поспать перед обедом… сытным обедом. И, если говорить честно, дроу был этому рад.
А коридоры наконец закончились, и их вывели к большим резным дверям темного дерева. Двое молчаливых гвардейцев открыли створки, и мы, в сопровождение улыбающегося командира, вошли в комнату. Это судя по всему был кабинет графа- светлое помещение, шкаф, заполненный бумагами, стол, за которым видна фигура самого Сэнтиара. Он, склонившись над каким-то свитком, внимательно изучал его сквозь тонкие круглые очки, неуверенно держащиеся на кончике носа. Он явно был крайне уставшим, казалось что на его плечах огромный груз, непосильный для этого молодого мужчины- на висках уже виднелись первые перья седины, а глубокая скорбная складка на лбу, казалось, не могла уже расправиться…Как и не могли улыбаться его тонкие губы. Но он поднимает лицо- и на эльфа глядят живые глаза не сдавшегося воина. И граф Жерар начал, смотря на расслабленного барда:
-Я рад приветствовать вас в наших землях. Что же привело вас в графство Сэнтиар, лорд?
Что было не отнять у полукровки, так это умения импровизировать в любых ситуациях. Осознав, что его не только обозначили как главу отряда, но и как равного графу, аристократом, он сразу же изменился- стал еще больше уверенным и наглым, во взгляде появилась некоторое высокомерие и презрение, свойственное аристократом дроу и эльфов по отношению к людям. Причем, это случилось настолько изящно и легко, как будто бы случайно, словно сквозь неудачную маску пролезло то, что пытались скрыть…И на лице графа, переглянувшегося с улыбчивым гвардейцем, появилось удовлетворение. Уверившись в своих выводах, успокоившийся граф откинулся на спинку стула, ожидая ответ. Певец, небрежно пожал плечами, словно говоря «что делать, если меня уже раскрыли?», и, подойдя к креслу, стоящему напротив креслу, уселся в него с видом короля, оказывающего милость вассалу. «Не переигрывает?». Но судя по всему, графа его поведение полностью устраивало, так как он не стал возмущаться наглостью полукровки. Мы, не дожидаясь подсказок, встали вокруг. Если граф пришел к каким-то своим выводам, то лучше не разочаровывать его…По крайней мере пока.
-Случай, граф, исключительно случай! Мы, как это не печально признавать, заблудились…Мой охранник предложил сократить путь через лес, уверяя, что точно знает дорогу!
-Да, теперь мало кому можно доверять…- покачал головой граф.
Эльф явно услышал скрип зубов, явно олицетворяющий мнение окружающих о монологе барда. Иллу даже стало страшно за брата…Хотя защищать эту сволочь он не будет!
Но пока брат вел светские беседы с человеческим аристократом, дроу обеспокоено переглянулся с Неки, которого явно что-то беспокоило в этой ситуации. Если подумать серьезно, то здесь что-то не так- явно какие-то проблемы. Ведь если бы это было не так, то вряд ли бы весь замок был наполнен гвардейцами и наемниками. Да и их слишком уж наго притащили сюда…Все это сулило большие неприятности компании, которая совершенно не хотела светиться.
А граф тоже аккуратно перешел на проблемы графства, небрежно рассказав о терроризирующих их льдистых тварях…Кантаре посочувствовал, заметно напрягшись- похоже тоже начал понимать куда клонит хитрый граф.
-Вот вы с вашими телохранителями,- Сэнтиар обвел руками напряженную компанию и улыбнулся.- Не могли бы вы нам помочь, как аристократ аристократу?
-Ножом в спину…-ласково пробормотал стоящий слева Некатор.
Аристократ, явно не до конца расслышавший, но точно осознавший, что сказано было неприятное его эго, злобно зыркнул на уже совершено невозмутимого мужчину, и продолжил таким же благожелательным тоном:
-Так как, вы нам поможете?
И смотрит на барда так пристально-пристально.
Кантаре, понимая, что им абсолютно не с руки решать чьи-то проблемы, пытается придумать как отказаться от этой «заманчивой перспективы». Жерар Сэнтиар смотрит на это спокойно и как-то даже покровительственно…Друзья еле слышно, но очень злобно шипят.
-А отказаться от этой…чести можно?- спрашивает полукровка.
-Конечно, - невозмутимо отвечает граф.- Тогда вы арестованы за незаконное вторжение на территорию суверенного графства.
Пару секунд молчания, когда бард и граф сверлят друг друга взглядами, и сзади раздается радостный голосок гвардейца:
-Ну так когда идете?

Джайрин,
Наемница

Когда их наконец-таки оставили в покое, Джайрин, первой придя в себя, заявила:
-И что мы будем делать?
-Ну, выбора у нас нет,- улыбнулся неожиданно рассудительный бард.- Будем помогать графу. Вы же не думаете, что он поверит нашему честному слову и отпустит на все четыре стороны? А денег платить штраф или пошлину у нас нет.
Фури закивала, поддерживая Кантаре- именно ей, как самой подкованной в вопросах финансов были выданы наши очень скудные запасы монет. Все вздохнули.
-А вообще, -вдруг забеспокоился певец, - что это за льдистые твари? Шансы-то у нас есть?
И посмотрел на нас. Джайрин согласно закивала- на юге о таких не слышали. Все переглянулись, и Рене, как самый подкованный в этом вопросе, начал рассказ:
-Ммм, с чего бы начать? Наверное, начать надо со свиты Темного, двенадцати Герцогов. Я думаю, что все знают, что среди них есть Пятый Герцог, чья сила из Льда и Снега, именем Жестокая Вьюга. Его свиту, охрану, составляют Стражи Льда- огромные белоснежные духи, сотканные из зимней вьюги, чьи тела закованы в доспехи из крепкого льда. Они бессмертны, их сила огромна…Магия смертных, населяющих Соррен против них бесполезна.
Джайрин поежилась. Ну и твари! Немного похожи на духов песков, живущих у нею на родине…Если это действительно схожие существа, то против них шансов нет.
-И с этим мы должны сражаться?- перебила она рассказчика. Вампир, недовольно взглянул на мечницу, но девушка, ничуть не смутившись, все так же пристально глядела на него. Рене, вздохнув, продолжил:
-Естественно нет. Если бы нам предложили сражаться со Стражами Льда, я бы предложил выбрать другой, более приятный способ самоубийства…
-Зачем нам тогда про эти страхи слушать?
-Потому что льдистые твари- это потомки Стражей и горных волков! Это создания, которые имеют материальную форму, ненамного большую чем крупный волк, но способны замораживать дыханием и разделяться на снежинки, на время превращаясь в живую вьюгу. Опасные, но не очень сильные существа.
-Если это так,- продолжила рассуждать мечница.- То почему граф не смог нанять кого-нибудь более квалифицированного, чем мы. И почему никто из наемников, что толпятся во дворе не сделал это?
-Не знаю! Я что все должен знать по-твоему?!
-Ты не знаешь, зато я разузнал!- сказал Неки, входя в отведенную им комнату. Джайрин не могла вспомнить, когда убийца успел выйти, но это уже не удивляло ее- северянин ходил так, что даже эльф не мог услышать его шагов, а это что-то да значит.
-Я тут поболтал с парнями,- начал он, дохнув на Рыжую перегаром.- И разузнал, что твари эти уже два года как поселились на холмах. Магов здесь мало да и не сильные они. Все стоящие маги на Западе- по ближе к Эльфийской Академии и землям светлых. А здесь на границе остались только отщепенцы, маги темных, чья сила управления стихиями невелика, да недоучки…Вообщем не густо. Вот и не может граф Сэнтиар найти пятерку Огненный, что растопят тварей. А наемники…Ну вы их знаете! Гоняться за наградой, и вместо того, что бы объединиться и уничтожить ледышек, прутся по одиночке и мрут как мухи.
Неки развалился на стуле и продолжил:
-Шансы у нас не очень плохие- я, Илл, Джайрин и златовласка сможем спокойно перебить штук пятнадцать тварей, если только Кэсс и Шурай, как наши единственные маги смогут удержать их от превращения. Гнезда больше пятнадцати не бывают…так что ничего, прорвемся!
Но Кэсс печально покачал головой, говоря:
-Нет, ребята, в этот раз на меня особо не рассчитывайте…Магия Льда для меня очень опасна! Помните, в таверне я просто замер, не в силах воззвать к Муэрте? В гнезде со мной может случиться нечто подобное. Я ведь практически полностью мертв, а холод приближает меня к окончательному концу. Так что я не помощник, зато Рене…
-Угу,- кивнул вампир.- Если мне удастся выпить крови этих тварей, то я смогу взять двух-трех под ментальный контроль. Это должно пригодиться.
Все радостно загомонили, понимая, что схватка не должна быть особо тяжелой. Вот только, как заметила воительница, Кантаре не спешил радоваться. Наоборот, его лицо стало крайне задумчивым и обеспокоенным- ни капли не похожем на обычное веселое и немного насмешливое. Казалось, его терзали какие-то мысли, переживания…И это было не похоже на обычно беззаботного и радостного барда. Джайрин, переглянувшись с Илом, тоже заметившим состояние брата, подошла к полукровке и спросила:
-Кантаре, все в порядке? Что-то случилось?
Бард, подняв на девушку свои изумительные глаза, сказал еле слышно:
-У меня плохое предчувствие. Очень плохое.

Кантаре,
Странствующий бард

У меня с самого разговора с Жераром были нехорошие предчувствия. Нет, я знал, что граф нам не врет- не в его положение! Но все равно какой-то червячок грыз меня, словно говоря, что никому нельзя доверять. Что надо быть на стороже. Все вокруг радовались достаточно легкому заработку, а я, напротив, становился все более и более мрачным. Мне не нравилось решительно все- и то, что мы лишились сильнейшего мага, и то, что граф настоял на том, что нам надо сегодня же идти к гнезду…Да и наши раны, несмотря на прекрасные мази Неки и талант Шурая, все еще были крайне болезненными. В общем, несмотря на радужный настрой приятелей, я очень сильно сомневался в легкости предстоящего задания. Мне начинало казаться, что все что случается со мной в последнее время, кем-то если не спланировано, то предсказано-то точно! То как я познакомился с ребятами, нападение, сплотившее нас, это странное задание- все было уж очень гладко и быстро. Моя жизнь, такая тихая и спокойная в небольшой горной деревеньке, развернулась как тугая пружина, и жизнь в безумном хороводе понеслась вперед. Теперь главное, что бы эта пружина не ударила меня по носу или другой важной части тела…
Было странно, что ни Неки, ни Кэсс не чувствовали опасности…Хотя возможно они просто не показывали этого. Или у меня паранойя. Последнее приобретало смысл, особенно если учитывать того мужика, что последнее время мерещился мне во снах и наяву. От него веяло смутной угрозой и неприятностями. Я бы не удивился, что именно этому глюку я обязан большинством проблем. Почему я не думал, что это ничего не значащие сны? Наверное, потому что и Марья, и Отец говорили о том, что в мире не бывает случайностей, есть только неизбежность. И если на твою голову начинают сыпаться неприятности, то это может значить только одно- какой0то Бог начал свою игру, и тебе осталось надеяться, что ты не разменная фигура.
Мы решили, что раз граф так торопиться, то выйдем мы часа за четыре до заката, пока твари еще спят. Так как у нас оставалось еще почти пять часов, все решили немного отдохнуть. Джайрин побежала тренироваться, заметив в толпе наемников парочку интересных субъектов, а Шурай как обычно поплелся следом, старательно изображая слугу, что у него получалось не очень-то хорошо. Братец с Неки принялись метать ножики в портрет какой-то дамы в розовом, соревнуясь в меткости, Фурии и Пати еще час назад свалили на кухню…Вампир и Прах тоже исчезли. Мне было скучно.
Скучно…Побренчав на ситаре и получив подзатыльник от Неки, я был отправлен «куда-нибудь подальше, что бы не мешал». Обидно, знаете ли…В общем, я вот уже час как сижу на этом маленьком балкончике в довольно пустом крыле замка. Донжон, где остался граф, возвышался справа, а внизу простирался лес, посреди которого были видны холмы льдистых. Именно оттуда, каким-то странным холодом, струилась опасность. Все мое существо кричало, что не надо туда соваться, беги…Но одновременно, это я почувствовал только сейчас, что-то внутри меня улыбалось и, облизываясь, шептало, что это будет весело. Мой «дракон» всегда был на редкость кровожадной тварью. Но обычно в нем не было спокойной силы, только безумная жажда убийства. Странно, странно...Я поднял глаза вверх. Небо было необычайно красивое- светлое, нежное…Солнце светило свысока, разбрасывая свои лучи по вершинам деревьев и полянам. Только вот, снова странно, сегодня почему-то не только солнце выглянуло из-за туч, но и рваный полукруг луны, мерцая на востоке, насмешливо смотрел на певца, поющего небу:
-Свет луны, отражаясь от воздуха,
Освещает полночный мотив,
Говорят, что вселенная создана
Чьим-то сном. Может это не миф?
Может кто-то, заснув до полудня
И метаясь под ветками слив,
Там где тень и плетенные стулья,
Сочинил сумасшедший наш мир.
Он средь нас ходит в облике сером,
И не знает, что он- божество.
Мир наш держится вовсе не верой,
А длинною его светлых снов…
Я пел, забыв про все, отдаваясь музыке, что вырывалась из-под моих пальцев, сплетая слова, играя мотив для неба, леса, солнца и луны, так насмешливо выглядывающей из-за окна…Я пел, и не видел ничего, не знал ничего, кроме песни…Моей песни.
-Если так, то тогда все понятно-
И безумье, и хрупкость надежд,
Что судьба не написана внятно,
А струиться за нами вослед…
Но однажды он все же проснется,
Скажет: «Что за бессмысленный сон?».
Мы исчезнем, уже не вернемся,
Ни к родным, ни в покинутый дом…
Я прошу- пусть подольше продлиться
Теплый сон под листвою в саду!
Не тревожит пускай голос птицы
Беспокойную дрему твою…
Но бессмысленны крики немые-
Беспощадные струи дождя
Упадут на лицо и на сливы,
И проснусь летним днем только я….
-Красивая песня,- раздался тихий голос, как только последние отзвуки затихли в листве деревьев, шелестевших внизу.
Я резко обернулся и увидел красивого юношу примерно моего возраста, одетого в белоснежный плащ, полностью скрывающий его фигуру. Он был необыкновенно тонок, практически как Шурай, но в этом незнакомце я не заметил так свойственную сидам ломанность движений- он, казалось, не шел, а перетекал, как лучи света, скользнувшие в комнату из-за приоткрытой занавески. Длинные серебристые волосы мягкими волнами спускались с плеч до пола, скрепленные странной сеткой с застывшими прозрачными каплями. Странные глаза, настолько светлые, что радужка практически сливалась с белком, тонкие бесцветные губы…Держащийся с величием короля, гость был не просто необычным, он был еще и крайне опасным. Я это прекрасно понимал, едва сдерживаясь, что бы не отступить назад, когда он подходил все ближе и ближе. Мне надо было исчезнуть еще в первые секунды разговора- сейчас поздно, я застыл как лесная зверушка перед взглядом хищника. Острые зубы, открывшиеся при улыбке белого, слегка блеснули…
-Боишься?- вопросительно про пел незнакомец.
-Да,- ответил я, и оцепенение словно спало. Я снова был самим собой, а из-под маски просачивался зверь, возмущенный тем, что кто-то посмел его напугать. Он требовал крови. И я, на миг отдавшись этому безумию, впустил в глаза ярость, сжигающую мое сердце. Детский интерес и жгучее любопытство чудовища, живущего во мне. И белый отшатнулся. Но в его глаза не было страха. Только восхищение, сменившееся удовлетворением. Подойдя ко мне, он приподнял мою голову, и, смотря прямо в глаза, сказал:
-Ты не разочаровал меня, маленький бард,- голос его струился, зачаровывая, не давая отвлекаться ни на что другое.- Возможно Господин был и прав, когда избрал именно тебя. В тебе есть сила…и талант! Не вздумай умереть раньше времени, не огорчай Господина.
-Кто ты?- пробормотал я, не в силах оторваться от бездны в его глазах. Мне снова стало страшно.
-Я?- он улыбнулся.- Я тот, кого вы называете Первым Герцогом Врага.
-Я,- он отпустил мое лицо и, раскинув руки, улыбнулся совершенно сумасшедшей улыбкой.- Я- Время! Я- Свет Тьмы! Я- Первый у трона Темного Демиурга! Ха-ха-ха!
Он смеялся, и было не понятно, смеялся ли он над собой или надо мной. Но, смотря на него, на его смех, уточнять почему-то не хотелось. Совсем.
Отсмеявшись, Герцог отступил в полумрак коридора, к узкому окну, сквозь которое мне была видна серебристое светило. О, все так же пристально глядя мне в глаза, происнес6
Луна покровительствует певцам и поэтам, художникам и сказителям…Пой для нее, бард, пой для нее, Жрец, пой! Пой! Пой, и она однажды ответит тебе!
И растворился в темноте, став маленьким отсветом луны…
Я молчал, не понимая, что твориться вокруг, с какой стати Первый их Темных Герцогов почтил меня своим присутствием, что вообще твориться со мной в последнее время…И чего мне не сиделось в деревне!
-И с чего эта белобрысый назвал меня Жрецом?! Я не служу никому из бессмертных!- закричал я от отчаяния в небо, такое холодное и равнодушное. Мне показалось или я опять слышал этот противный смех?! Нет, точно не показалось!
Тяжело вздохнув, я снова положил ситару на колени, пробежавшись по тонким струнам, и начал петь, смотря на еле видный лик луны. Не следует пренебрегать советами тех, кто намного сильнее тебя…
-Налей мне вновь вина!
Пускай в багровой влаге
Поселиться луна!
Пусть свет ее, смеясь,
На тонкой грани шпаги,
Играет не таясь!

Пати,
Ученик менестреля

Пати, в отсутствие золотоволосого барда, был необыкновенно тихим. Он, по правде говоря, очень боялся собравшихся вокруг его учителя. Мертвые некроманты и вампиры были любимыми страшилками на улице, так что путешествовать в их обществе было по меньшей мере пугающим. До дрожи в коленках. А противный Кэсс, заметив это, теперь постоянно смеялся и подкалывал мальчишку. Дроу не на много отставал от предыдущих по количеству страшных сказок, рассказываемых в человеческих городах…А еще был сид, убийца и наемница с громким голосом и тяжелой рукой! Пати, поморщившись, потер шишку, доставшуюся ему от Джайрин. Только вот с Фури у него более или менее сложилось- девушка, как бывшая воровка понимала парня лучше других, да и не была такой уж страшной как остальные.
Но это было не все, что беспокоило рыжего мальчишку- ему было неудобно за собственную бесполезность. Он был единственным кто не приносил никакой пользы! Даже бывшая официантка могла помогать друзьям, а вот от Пати были только неприятности. И поэтому он, вернувшись с кухни, тихонько уселся в стороне, стараясь никому не мешать. И сам не заметил как заснул.
Проснулся он от того, что его довольно небрежно трясли, прикрикивая, что пора вставать. Мальчик, резво открыв глаза, заметил, что все уже собраны и готовы к путешествию. Не хватало только его учителя, что было довольно странно, учитывая, что бард не был особенно склонен опаздывать. Разбудившая его наемница. Заметив, что парень пришел в себя, перестала его трясти и приказала:
-Малый, иди сбегай за своим учителем! Служанки сказали, что он в северном крыле! Только поживее- нам еще минимум час по лесу переться!
И Пати, совершенно не желая получить еще одну шишку для симметрии, побежал. В конце концов он впервые был кому-то нужен и полезен! Немного поплутав, он все-таки нашел северное крыло и нужный балкон. Там, усевшись на перила и скрестив ноги, сидел Кантаре. Он тихонько пел, перебирая струны инструмента, а взгляд его смотрел не на залитый оранжевым светом, стремящегося за горизонт солнца, лес, а в окно над головой ученика. Прохладный вечерний ветер колыхал волосы барда, играя с выбившимися из прически косичками…
Закончив песню, Кантаре заметил нового слушателя и, легко соскочив с перил, подошел к нему. Улыбнулся спокойно и тепло и, потрепав по волосам, спросил:
-Уже уходим?
После чего, дождавшись кивка, уверенно пошел назад. А Пати, очнувшись, побежал за ним, уже на бегу задавая вопрос:
-А что это ты пел? А как играть на ситаре? А ты научишь меня? Как…

---

Темный бард, 8 глава

ГЛАВА ВОСЕМЬ,

Над землей раздавались крики и плач провожающих, взмывали разноцветные шутихи, играла музыка…
-Я же говорил, что это тайный поход, тайный!

Кантаре,
Странствующий бард

-ААААА! Аккуратнее! Все-таки не куклу зашиваешь! Мне, знаешь ли, БОЛЬНО!!!!
Мои истошные крики, наверное, были слышны по всем городу. И мне абсолютно не стыдно, учитывая, что моим зашиванием занималась Фури, которая, как оказалась, хоть как-то это умела…Нет еще мне мог помочь Неки и Кэс, но тут ситуация сложнее… Если по отношению к первому, как отходняк от вчерашнего, у меня началась легкая паранойя, то маньячный взгляд некроманта мне просто не нравился. Есть у меня подозрения, что не от возможности полечить так радуется, да и приставка «черный» тоже напрягает…В общем, я доверился ловким ручкам воровки и помогающего ей Иписа. А Кэс и Неки занялись остальными. А их было много.
Хуже всего пострадали мы с братом. Но если у меня из опасных была только глубокая, развороченная рана на боку да пара глубоких царапин, то у брата и руки, и лицо были покрыты ожогами от магического пламени, которые, крайне тяжело заживали на теле дроу. Чуть меньше пострадали Неки и Джайрин- у повара было три глубоких следа от ножа, и множество мелких царапин, покрывающих руки и торс, которые он, надо признать, довольно ловко перевязал; воительница же, не успев увернуться от скользящего удара саблей, теперь щеголяет роскошным шрамом на груди- меч нападавшего оказался заговоренным и, не особо утруждаясь, разрубил тонкую кольчугу. Сид, получивший магическое истощение, забрался в корни своего дуба и нагло дрых в обнимку с корнем. Ну а царапинки остальных и вовсе не считаются- Фури с Пати, отплевавшись от воды и согревшись стаканом чего-то горячительного, налитого прихрамывавшим Иписом, не обращая внимания на небольшие порезы, отправились помогать остальным. На нашей так и не умершей( не обращаем внимания на крики Рене, что вампиры вполне себе живые) парочке, уже все давным-давно заросло, если вообще и было. Так что мучились только мы с братом.
Я трижды пожалел, что согласился довериться Фури. Это не девушка, это живодер какой-то!
-ААААА1
-Да все уже, все! Я закончила1 чего орешь?
Я просмотрел на Фури, действительно стоящую чуть поодаль, и смущенно ответил:
-Да как-то так, по привычке…
Девушка только махнула рукой и пошла сменять повязки на руке Неки, который как раз закончил с Джайрин. Да и Кэс уже заканчивает с моим братом- серая пыль, окутавшая его минуту назад, осыпается вместе с поврежденной кожей, а на ее месте уже видна новая, конечно, все еще воспаленная, но явно лучше чем было раньше.
-Илл, так вроде бы тебя, а дальше мазями. У Неки на кухне должна быть мазь от ожогов.
-Угу,- кивнул повар.- На верхней полке.
Все еще косящийся на моего неудавшегося убийцу, брат все-таки решился оставить меня с ним наедине, отправившись в задние помещения трактира. Неки, хотя он и не реагировал на подобные подозрительные взгляды, явно чувствовал себя не в своей тарелке.
-Эй, ребята, да что вообще твориться?- Я, не выдержав этой гнетущей атмосферы, стал работать светлоэльфийским миротворцем.- Неки все объяснил, мы пообсуждали, и все- мир и дружба! Что вам еще-то надо?!
На меня посмотрели как на идиота, причем даже Неки, которого я, вообще-то, защищал! Все, я обиделся!
-Кантаре, ты понимаешь, что он потерял наше доверие?- медленно начала Джайрин.- Если он нас предал один раз, пусть и ради каких-то там высоких целей, то сможет сделать это и второй раз. Как мы можем вот так сразу все забыть! Дай нам хотя бы пару дней!
Глядя на возмущенную девушку, я смог только пробормотать, с подозрением тыкая повязку на боку:
-Так и быть, разрешаю…
-Эй! Ты куда пальцы суешь? Я че, зря старалась?!- раздался яростный крик официантки. И мы радостно улыбались новому дню, который, как мы надеялись, принесет нам решения всех проблем.

Глава,
Перелесок у Города

Тонкий ствол разлетается в щепки от удара Призрака.
-Этот …! Да я его… и через… …! …! Из-за … какого-то, Живчик погиб! Да я их всех… … …! …!
Глава, сжав кулаки, немигающим взглядом смотрит под ноги, не в силах произнести ни слова от жгучей ненависти, раскаленным металлом разлившейся по венам. Из сорока восьми прекрасных воинов на эту поляну вернулось только восемь. И это при том, что заказ так и не был исполнен!
-А еще и этот …Черный Лис, что б его … … и …! Предатель …! … …!
-Замолкни, Призрак.
Резко развернувшийся вор, злобно оскалившись, буквально прошипел:
-Что, наш наимудрейший Глава!? Ее какие-нибудь гениальные идеи? Еще где-нибудь такого… предателя подберем? Еще одного твоего… любимчика? Какого … никто не сказал, что у … заказа куча … нелюди! Откуда там взялся этот … трупешник? А это гребанная баба с мечом! …! …! А кровосос и кустиком… откуда?! …!
-Замолчи я сказал!
Крик старика эхом зазвенел между холмов. Шестеро мечников, бесстрастно перевязывающих раны, вздрогнули. А Призраку, слышавшему и не такое было абсолютно все равно.
-Да мне плевать, что ты говоришь! Понял?! Какого…
-Если хочешь, я напомню, кто вообще говорил, что там один человек справиться?!
-Но я и ни предлагал переться в лобовую атаку! Я предлагал тихонечко зарезать!
Призрак остановился, что бы отдышаться, и продолжил:
-Знаешь, старик, ты как хочешь, но я это так просто не оставлю.
-Поверь, Призрак, Гильдия всегда выполняет заказы и мстит за убитых. Мы только немного подождем, соберем действительно хороший отряд, и просто на просто размажем этих ублюдков!
Но это только разозлило аристократа. Злобно сплюнув, Призрак заорал:
-Да … тебе, а не подождем! Не собираюсь я никого ждать! …! Я сам, своими собственными руками, сверну шеи этим двум …, чтобы …, а потом …!
-Ты с ума сошел, Призрак? Ты вор, а не убийца! Ты ни … не сможешь!
-Да пошел ты1
И Призрак, отвернувшийся от своего Главы, пошел в лес.
-Ты куда?- крикнул ему вслед Кречет.
-Туда, куда вы, Ваше Главенство, боитесь идти! Я прирежу этих ублюдков, и выполню заказ.
Тяжело вздохнув, Глава четко и жестко произнес:
-Ты понимаешь, что игнорируешь приказы начальства?
Вздрогнувший Призрак, не поворачиваясь, горько спросил:
-Что, убивать будешь?
-Повернись.
Когда Призрак повернулся, то Глава, сняв с пальца печатку с крупным рубином, подкидывал его на ладони. Спокойно и устало смотрел на графа-вора Глава, гордо и вызывающе отвечал ему Призрак. Но, когда, поймав перекинутый перстень, вор услышал слова, его сердце замерло, а в голове осталась одна пустота:
-Если убьешь предателя и выполнишь заказ, будешь Главой.
-Ну ни… себе…


Кантаре,
Странствующий бард

День длился крайне долго, даже если не учитывать бессонной ночи, сливший сегодня и вчера в единые сутки. Наскоро перевязав раны, мы принялись за уборку, оттирая пол, стены и даже потолок( Спасибо Рене и Кэсу высказали все, особенно Фури, которую заставили это делать, балансируя на ветхой стремянке) от пятен крови и сажи. Надо сказать, что действовало это на нас крайне удручающе, это было даже хуже, чем стаскивать трупы на телеги, присланные городской стражей. Тогда, видимо все еще от стресса, я чувствовал лишь мрачное удовлетворение от созерцания мертвых врагов, сейчас же, хоть и невнятно, но душу начинали захлестывать волны паники, когда я, осознал, что нас спасло лишь чудо, и что на полу таверны должны были валяться наши трупы…
Нет, мне не было страшно, скорее неприятно. Неприятно от того, что в реальной схватке от меня было не так-то много пользы…Я, в сущности, ничего не мог противопоставить практически всем, пришедшим по мою душу. И это пока что по моим следам идут только люди! Что же будет, когда за мной пошлют драконов? Хорошо поджаренная отбивная будет! Черненькая и ушастая…
Закончив бессмысленное оттирание пола, и, осознав всю бесполезность этого занятия, мы принялись за его покраску, так как оставлять подозрительные темные пятна на полу лучшего заведения Города! Провозились мы до обеда, один только раз отвлечась на вопросы дознавателя Совета. Приятный молодой человек с аккуратно постриженными волосам светло-русого оттенка, незапоминающимся голосом спрашивал нас о том, кто мы, откуда, почему на нас напали…Наша компания, заранее сговорившись отвечала четко, слаженно и не особо проясняя ситуацию. Никто не хотел, что бы Совет начал копать эту историю- ни мне, как средству наладить отношения с драконами посредством передавания моей тушки с бантиком прямо в радостные ручки Владыке, ни Рене с Кэсом де факто являющимся шпионами, ни Неки, вообще бывшему наемному убийце, ни Фури с Пати, ни Джайрин…Воющем никому. Кстати, похоже, что и Совет стремился замять эту историю, так как уж больно охотно стражник не замечал скользкие моменты нашего повествования. Но все равно, как только он ушел, мы с радостью перевели дух. Неки, явно стараясь заработать прощение, сегодня превзошел самого себя, сотворив столько кулинарных шедевров и в таком количестве, что можно было накормить целый зал! А сегодня таверна пустовала. Ипис, у которого после вчерашней «разминки» разболелась старая рана, решил сегодня сделать выходной, и дать всем придти в себя. Он, кстати, абсолютно не беспокоился насчет репутации заведения- те кому она была важнее качества сюда не заходили- для этого было не мало «высоких» заведений, а для остальных это было лишь пикантным соусом к основному блюду… Кстати насчет блюда- это мясо воистину божественно!
-Неки, если после каждого моего неудачного убийства, ты будешь так же готовить, то я, так и быть, разрешаю тебе это делать регулярно, по субботам! К сожалению, так есть чаще вредно для здоровья…
Невесело улыбнувшись, повар уселся на краешек стула немного в стороне от остальных. Все, немного растеряно переглянулись, и тоже замолчали. Прошла минута, вторая… интересно, меня одного бесит наше молчание или остальным это тоже в тягость? Стал для развлечения считать трещинки на столе. Не помогло. Тогда, уже медленно закипая, я начал свой монолог:
-Да что вы ведете себя как дети-то! В конце концов, вы вообще подумали, что Неки, когда начал нас защищать, себе смертный приговор подписывал?
Недоуменно переглянувшись, друзья практически хором спросили:
-Это еще почему?
И прежде чем я успел ответить, раздался невозмутимый голос повара:
-Потому что Гильдия не прощает предателей. Так что у меня сейчас есть единственная надежда- свалить подальше, и надеяться, что погнавшись за мной, Глава не выполнит свое обещание и не Фури и Иписа.
Девушка вскочила и донельзя возмущенным тоном закричаа:
-Это ты что удумал?! Ты что, бросить меня собрался?! Так вот, ничего у тебя не получится! Я…
-Фури, он должен уйти,- неслышно подошедший Ипис, мягко положил свою большую ладонь ей на плечо.- Он больше не может здесь оставаться. Здесь он в гораздо большей опасности, чем в любом другом месте, не так ли, Некатор?
Дождавшись спокойного кивка повара, Ипис продолжил:
-Да и тебе, бард, тоже хорошо бы на время затеряться. Уж не знаю кто и зачем нанял Гильдию, но, как мне кажется ни заказчик, ни наемники, этого так не оставят. Не хочешь поделится, кто это тебя так не любит? Неужто и вправду так сторого Закон у драконов соблюдается?
-А что за Закон?- вот неугомонный парень! Интересно, он хоть когда-нибудь перестанет задавать неудобные вопросы? Я тяжело вздохнул, осознав, что вряд ли.
Все дружно шикнули на Пати, на его лице появилось виноватое выражение. И даже подумал. Что не все потеряно, когда раздался виноватый, но уверенный голос:
-А все-таки?
Со вздохом я начал:
-Драконам запрещено скрещивать свою кровь с кровью другой расы. И тот, кто презрев Закон, все-таки решается на это обрекает ребенка на смерть, как, впрочем, и самого себя. Я не знаю жив ли мой отец, но, судя по тому Владыка Драконов начал охоту, вряд ли. Ну или., по крайней мере, близок к этому.
-Ты говорил, что тебя усыновили,- вступил в разговор Неки.- Кто же это такой смелый?
Но ответил повару не я, а все еще злобно зыркающий с края стола, братец:
-Мамина подруга из людей, знахарка высокогорной деревни, Марья. она была единственной, кому моя мать доверяла настолько, что бы отдать своего любимого сына,- он не на долго замолчал, словно подбирая слова, но вскоре продолжил.- Она любит тебя, брат, очень сильно любит. Даже больше твоего отца.
Он грустно усмехнулся, и продолжил:
-И уж точно куда больше нас с сестрами.
-Эй, прекращать нытье! Это я вообще-то должен тебе завидовать! Я ее даже не видел!
-Какая милая семейная сцена!- умильно протирающий глаза кружевными манжетами некромант привел нас в себя, и я продолжил:
-Пока я жил в горах меня не трогали, хотя, по-видимому, Владыка уже знал о моем существовании…Уж слишком быстро он отреагировал! Прошел только месяц с тех пор как я покинул маму Марью, а уже совершено нападение, причем явно не сварганенное на скорую руку1
-А почему тогда он не убил тебя сразу?- Фури умеет задавать хорошие вопросы…
-Мне это тоже интересно! Он или решил проиграться, что, судя по рассказам Учителя, вполне в характере Атердоминиуса, или я ему не был интересен, пока сидел в деревне…Не пороча гордого имени дракона своим существованием.
Горько усмехнувшись, я провел пальцами по звеньям старой цепочки. Тонкие колечки, искусно свитые друг с другом, были прохладными и гладкими, как камушки на берегу нашей речки. Я не смотрел на друзей, не думал почему я все им рассказываю, я вообще не думал, я просто сидел и смотрел краем глаза на золотистые блики полуденного солнца, играющего на Нотамен’Генусе, знаке моего Рода, рода моего отца…Моего проклятия.
-И ты прав Ипис, мне лучше здесь не задерживаться- и так достаточно неприятностей на тебя свалилось! Еще одно покушения на мою тушку вы можете и не пережить. Так что спасибо за гостеприимство, но пора и честь знать,- я поднялся и. не обращая на возмущение, потопал наверх.
На душе было погано. Очень-очень погано. Только я подумал, что все может наладиться, что я нашел друзей и родных, как моя жизнь летит в бездну. Нет, когда я ушел из деревни, словно вызов всему миру не скрывая свое происхождение, я ожидал, что будут неприятности, но не ожидал, что все начнется так быстро, и что я окажусь настолько бесполезным. Мои успехи в фехтовании оказались довольно посредственными- я вряд ли мог рассчитывать только на свою скорость и довольно неуклюжие управление сестрами. Теперь я мог только скрываться, надеясь, что интерес Владыки перегорит со временем. Быстро собрав вещи, которых было до неприличия мало- сменная одежда, теплый плащ, ситара да пара полезных мелочей, вроде мыла и расчески, я, в последний раз оглядев комнату, потопал вниз, еще раз прощаясь с этими гостеприимными стенами. Старые деревянные ступени нежно скрипели по ногами, а перила- свежеокрашенные, блестели новым лаком. Спускаясь вниз, я видел весь зал как на ладони- сейчас никто бы не сказал, что здесь. Только десять часов назад была бойня- все чисто и аккуратно, совсем как в тот день, когда я вошел сюда, что бы передохнуть на пути в столицу соседнего королевства. Теперь мне путь туда заказан- именно там. Как рассказал Ипис, находиться Дом Гильдии. Я не знал, куда отправлюсь дальше, не знал, что буду делать, как выживать, но, по крайней мере, так легко я не сдамся! Я не сниму знак, я не опущу руки- я такой как есть, я- это я, и я заставлю весь мир принимать меня именно таким. Даже против его воли.
Я прошел мимо нашего стола молча- еще не дай Боже, попросятся со мной…
Мне показалось или здесь раздалось такое очень противное хихиканье? Да нет, тихо…Да стресс, однако.
Задумавшись о превратностях будущего пути, я не заметил как кто-то подошел сзади. Обернувшись, я увидел брата, Неки и Пати с собранными сумками. Ну то есть брата и Неки, у малолетнего преступника не было ничего, кроме купленной ему Джайрин флейты, которая была заткнута за пояс. Я вопросительно поднял бровь.
-Ну я же тебя, типа, защищаю?..
-А мне все равно тоже куда-нибудь спрятаться надо?..
-Учиитель, не бросайте меня!!!
Причем все это прозвучало практически одновременно, затем, не дав мне даже слово вставить, заговорил Неки, под согласное кивание остальных двух нахалов:
-Ну вот подумай, бард, ты сможешь вообще выжить в бегах? Ты умеешь охотиться и готовить? Сможешь правильно выбрать место для ночлега? Не сможешь…А я смогу! Да еще я не один год скрывался от Гильдии, у меня есть опыт, которого ты лишен. Я тебе нужен, а ты нужен мне- одному несколько трудновато.
А еще,- кивок на замершего эльфа.- Нам действительно не помешает еще одна боевая единица, так как стычек не избежать, а он очень и очень неплох в этом плане, да и он все равно попрется за тобой, хочешь ты этого или нет.
-А он-то тогда зачем?- мой палец ткнулся в лоб парнишки, смотрящему на меня глазами побитой собаки. Держись, бард, живым будешь…Хотя лучше отвернуться.
Повар посмотрел на меня с искреннем возмущением:
-И тебе не стыдно бросать ребенка?!
Я еще раз посмотрел в несчастные глаза рыжика, отвернулся, перевел дух, и. надеюсь, твердо сказал:
-Нет,- получилось, судя по скептическому взгляду ехидного повара, не очень, и я понял, что мне от них не отвязаться. Но я, собравшись с мыслями, предпринял последнюю попытку, воззвав к хозяину:
-Ипис, ну хоть ты им скажи, что они идиоты, если они мне не верят!
Но старик, вместо того, что бы поддержать меня любимого, встал на сторону парней:
-Прости, Кантаре, но в этот раз они правы- вместе у вас здорово возрастают шансы выжить! Нет, я не призываю тебя собирать полноценный отряд, нет, это будет лишним, но пару человек тебе в спутники надо, о Иллаби и Неки не только хорошие воины, но и опытные разведчики и тактики. С ними ты будешь в большей безопасности, чем шатаясь по лесам в одиночку, да и ты им сможешь помочь. А уж мальчишка должен идти с тобой не смотря ни на что- кто взял на себя ответственность за его судьбу, приняв его в ученики? Вот и не увиливай от обязанностей!
Переведя дух, он продолжил, уже спокойно:
-Так что желаю вам гладкого пути!
И мы пошли.

По дороге к городским воротам мы почти не разговаривали, видимо, каждому было о чем подумать. И мне тоже. Этот был еще один шаг, который я должен был сделать на пути к осознанию себя. Когда я впервые уходил из дома. То не особо понимал, что ждет меня в неизвестности под названием «мир». Сейчас же, когда в памяти все еще ярко горели воспоминания о ночной схватки, пока еще жглась незажившая рана, я отлично понимал, что впереди меня не ждет ничего хорошего- только новая боль. Я не смогу долго прожить спокойно, я вообще вряд ли смогу прожить долго, но я все равно сделаю этот шаг, на этот мост, и мне все равно, что за спиной рушатся в бездну тяжелые камни, и я даже не знаю успею ли я на ту сторону…Не важно. Важно лишь то, что я делаю хотя бы это.
Ну а прожить долгую жизнь? Это вряд ли. Ну что? Все равно. Что бы это случилось, нужно по меньшей мере чудо. А это под силу только Богам. А какому Богу может быть интересен обычный бард, пусть и полукровка- дракон?
Таких нет.
Ведь так?

Ивариэль,
Первый Князь,
Роща отступников

Когда Ивариэль стоял перед высоким частоколом, окружающим небольшую мрачную рощу, в его душе был страх. Он никогда не думал, что ему придется войти в Запретную, грязную, рощу. Не думал он так же и о том, что приведет его сюда. Но выбора не было, и он постучал по воротам.
Долго не отвечали. Первый Князь даже успел подумать, что никого нет дома, и он может с чистой совестью отправляться обратно, как из-за частокола раздались шаги. У ворот не было ни окошка, ни какого другого приспособления для того, что бы увидеть незваных гостей, но сюда, в расположенную на самом краю Острова рощу не ходят просто так. Так что, находящийся за стенами отступник, ничуть не переживая открыл дверь поселения настежь.
Когда нервничающий Князь поднял глаза, то увидел сильно удивленного эльфа с короткостриженными волосами практически белого оттенка. Большие светло-зеленые глаза, окаймленные темно-синей полоской, смотрели на Ивариэля с непониманием и какой-то легкой обидой. Способный Убивать, не был чудовищем, как не были и другие в деревне изгнанных, но знали об этом считанные единицы. Князь знал.
Вот и этот эльф был не менее красив, чем его «чистые» собратья. Единственное, что портило его внешность- это два лепестка, идущих от уха до уголка глаза, два лепестка глубоко-черного цвета, вытатуированных как клеймо. Клеймо отступника. Надолго задержался взгляд Ивариэля на этих лепестках, но всеми подходит конец, и Князь уже не мог больше тянуть время. Так что он, спокойно взглянув в глаза собрату, произнес:
-Я прошу о встрече с вашим лидером.

Пока Ивариэль шел по деревне отступников, он, рассматривая окружающий пейзаж, заметил, что никаких особенных различий с обычным поселением охотников- такие же ажурные дома, выращенные в переплетении тонких стволов, такие же сплетенные из лозы стены и крыши…Только вот лоза не живая, растущая из специальных ваз, а мертвая, срезанная с кустов. Здесь так же множество цветов, растущих вокруг дорог и домов, но и немало срезанных букетов в руках девушек, в недоумении останавливающихся при виде Князя. Да, Первый Князь светлых эльфов, одетый в бело-зеленое одеяние, гордый и величественный- здесь, среди отступников, презираемых всеми «чистыми» эльфами, спокойно идущий по земле убийц,- это было далеко не обычное зрелище. И они останавливались, замирали, в ненависти и восхищении к предавшему, отрекшемуся от них Князю. А Ивариэль, стараясь, что бы никто не заметил его страха и неуверенности. шел по улицам, словно не замечая меховые и кожаные вставки на одеждах отступников, не замечая запаха крови и мяса, которое готовили на открытых кострах мужчины этой деревни. Он шел за своим провожатым, вспоминая разговор, состоявшийся несколько дней назад, у берега моря.

Эльфенок, одетый в белоснежную рубашку и короткие штанишки, весело качая ногами, сидел на изогнутом корне Священного дерева и, пачкаясь синим соком, с аппетитом трескал ягоды. Сидящий рядом с ним эльф, аккуратно держал на коленях прозрачную вазу, из которой беспокойный ребенок и таскал сладости. Первый Князь, растерянно смотрящий на водную гладь, на которой вечерний ветер гнал белоснежные барашки. Тяжелый груз свалился на плечи Ивариэля с приходом дедушки, Рожденного Светом, который сейчас сидел у его ног в облике беспечного мальчишки... «Что ж, у каждого старческий маразм проявляется по своему…»- пролетела невозмутимая мысль в пустой, но почему-то очень тяжелой голове эльфа.
-Но-но, позвольте! Я все прекрасно слышу!
«Тяжело, однако, когда твой родственник так легко читает твои мысли! Слава Светлому, что не он меня воспитывал…Но сейчас не время думать об этом».
-Рожденный Светом, я хотел тебя спросить, так ли необходимо бремя Предательства?
Когда мальчишка посмотрел на него как на идиота, Ивариэлю стало стыдно и, немного, обидно. Все-таки не осень-то приятно, когда тебя отчитывает мальчишка, по виду, младше тебя. Но вопрос не снял, так что пришлось Рожденному отложить в сторону ягоды и, вытерев руки о подол рубашки, начать объяснения.
-Помнишь ли ты истинное призвание эльфов Светлого?
-Хранить знание, переданные Богами и накопленные их созданиями?
-Это только половина ответа. Не так ли? Так что же еще названо обязанностью нашей расы?
Не долго думая, Первый Князь медленно произнес, уже начиная понимать, к чему приведет этот разговор:
-Равновесие…Мы хранители равновесия на землях Соррена.
-Равновесие…Ты понимаешь значение этого слова? Весы, равное положение их чашек, наполненных извечной тьмой и извечным светом. Без них не может существовать ни жизнь, ни смерть. Только через умирание возможно рождение, только через разрушение возможно созидание, только через тьму, ненависть и горе мы способны познать свет, милосердие м любовь. Только так, а не иначе.
Даже не заметив как сменил облик, Рожденный Светом расхаживал перед замершим Ивариэлем, не задевая полой своего одеяния теплых волн Матери. Он держал в своих руках весы тонкой работы, чьи чашки из прозрачного хрусталя до середины были наполнены молочно-белой и густо-черной жидкость. Они, образуя идеальное равновесие, застыли, словно не обращая внимание на движения эльфа. А тот, внезапно замерев прямо перед Князем, опустился на корточки и, держа весы на прямой ладони, продолжил:
-Вот так должно быть в идеале, равно света и тьмя в мире Соррена. Но так не было с самого дня сотворения. Сейчас же тьмы намного меньше, чем света, все меньше и меньше истинно идущих по пути мрака…И ты должен это исправить.
-Но почему, почему? Разве это плохо, прародитель, что меньше в мире злобы и лжи, коварства и ненависти, меньше идет войн и меньше льется крови? Разве это не то, к чему мы должны стремиться, к тому, что бы в мире вообще не было тьмы и страха? Скажи мне, Рожденный Светом, ибо я уже ничего не понимаю…
И прародитель всех эльфов ответил, смотря прямо в глаза своему потомку:
-Ты спрашиваешь почему? Неужели ты еще не догадался, Ивариэль? Одно не может без другого. Свет не может без тьмы, любовь без ненависть, щедрость без алчность, мира без войн, а спасения без убийства…И если слишком мало тьмы в сердцах теней, то погаснут и лучи солнца! Мир меняется, корежа устоявшиеся законы, и тьма начинает селиться в детях Светлого, извращая их сознания…Сиды селятся в бесплодных пустынях и мертвых лесах, наслаждаясь картинами вечного умирания, гномы разрушают скалы, сравнивая их с землей, а среди нашего народа рождаются убийцы. Ты и сам об этом знаешь…Скольких отпрысков прекрасных семейств ты отправил к отступникам, сколько эльфов? Тридцать…Тридцать эльфов научились убивать животных, тридцать эльфов не щадят деревья и вкушают плоть! Тридцать эльфов за полторы сотни лет! И с каждым годом будет все хуже и хуже…
В светло-голубых глазах прародителя была лишь бесконечная печаль. И сердце Князя наполнилось болью.
-Теперь ты понимаешь, мой потомок? Мы обязаны поддерживать равновесие, даже если это будет приносить боль нам самим. Поверь, я бы не хотел сваливать это на твои плечи, я бы хотел оградить тебя от той тьмы, что ждет тебя на пути Предательства…Но в ком еще я могу быть уверен? У кого хватит сил не свернуть? Я не знаю никого, я не знаю, смог ли это сделать я.
-Так почему ты веришь, что это под силу мне? Я ведь намного, намного слабее тебя, Рожденный!
Ивариэль смотрел на поднявшегося прародителя снизу вверх, и не сразу заметил в его глазах прозрачные слезы, стекающие по белоснежным щекам на мятый воротник рубашки. И такая печаль и боль отражалась в его прозрачных глазах, что Князь, не в силах пошевелиться, замер, не отрываясь взглядом от взгляда. Очнулся он только тогда, когда его обняли теплые руки и, прижав к себе, Прародитель эльфов и Рожденный светом еле слышно прошептал:
-Потому что в тебе тоже есть тьма.

Вот и думал сейчас Первый Князь о прощальных словах своего деда, думал и ужасался. Ужасался своему спокойствию, отсутствию презрения и ненависти к этим преступившим законы Светлых Богов. Он улыбался им не менее искренне, чем мог бы улыбаться своим «чистым» подданным, он не боялся их грязи. И он окончательно успокоился. «Да, Рожденный был прав- я справлюсь с этим. Возможно, тьма действительно дала ростки в моем сердце». И Ивариэль улыбался, радостно и искренне, больше не чувствуя гнета неуверенности. Да, ему еще будет и больно, и стыдно за свой путь, но выбор сделан, и у Князя хватит сил пройти его до конца.
Внезапно эльф, встретивший его у ворот, остановился, склонившись перед вышедшим из высокого дома мужчиной.
Он был необычайно высок. На целую голову далеко не низкого Ивариэля. Длинные прямые волосы, перехваченные на лбу тонкой веревкой, спадали на грудь и спину, а короткая неровно подстриженная челка ложилась на лицо, немного скрывая его необычайно темные, почти черные, глаза необычайно красивого изумрудного цвета. Его лицо сделавшее честь любому из Старших Родов- настолько утонченными и хрупкими были черты изгнанника- несло на себе печать тьмы: бледные губы, привычно искажались в презрительной усмешке, а глаза горели, пряча в себе огонь, свойственный лишь диким лесным хищникам.
Князь не мог вспомнить лица этого отступника, а это значило, что он не был изгнан в его правление. Но и не похоже было, что такой зверь мог вырасти в этой деревни, нет…Уж слишком его одежда отличалась от одежд прочих эльфов в этой деревне- словно в насмешку сшитая в точности как наряд высшей знати светлых эльфов. Вот только длинное одеяние было оторочена мехом, а сложные узоры были вышиты кожаными шнурками. Высокие сапоги из магкой кожи и перчатки им в цвет- все было в точности как у самого Ивариэля, только темными, тяжелыми, окованными зеленоватым металлом. И одежда, которая на Князе казалась сотканной из света и молодой весенней травы, делала главу деревни отступников еще больше похожим на зверя. Что ж столь явная ненависть к «чистым» собратьям могла быть только у изгнанного двором и Князем, что значило, что этот эльф был намного старше, чем Ивариэль. А судя по вечности, таящейся в глубине глаз, он мог быть только из Первых Убийц.
Наверное, еще месяц назад, Первый Князь заледенел от ужаса и отвращения к одной из смых страшных сказок Народа Лесов, но сейчас лишь смутный огонек удовлетворения коснулся души Ивариэля. Какая-то часть него радовалась, что в этом пути за спиной Князя-отступника будет такая сила. И, видимо, какая-то часть этих мыслей вырвалась на свободу, потому как на лице Убийцы погасла насмешка, и появилось что-то очень похожее на удивление.
Князь немного грустно улыбнулся своим мыслям, не смотря в лицо древнего эльфа, а когда снова взглянул в его темные глаза, то проблеск чувств снова скрылся за насмешливой бездной. Ничуть не стесняясь, Ивариэль поклонился и произнес, стараясь что бы голос звучал достойно:
-Я- Первый Князь Ивариэль Аль’Ириус. Да будут твои дни долгими Глава отступников…
-Я- Ацериэль Ал’Фатеррия, старейшина этого поселения, и мне плевать сколько ты проживешь.
Ивариэль и не ожидал другого ответа- слишком много ненависти было разлито в воздухе, слишком много тьмы было здесь. Но он не показал обиду на такое непочтительное отношение- в конце концов сегодня он пришел сюда просить, а не они. И его гордость не стоит ни единого гроша по сравнение с тем, что он собирается совершить.
Но он не успел продолжить разговор:
-И что же привело Пресветлого Первого Князя на нашу грязную землю? Или вы заблудились? Приглядитесь, это место никак не похоже на княжеские палаты или рощу Священного Ясеня? Не так ли ребята?
Конец фразы потонул в громком хохоте собравшихся поглазеть на встречу поселян. Но Ивариэль сдержался, выдержал и это испытание.
-Я пришел просить о встрече.
-Просить? Что же такое должно было случиться в рощах, что бы вы пришли просить что-то у нас?
-Никто не знает о том, что я здесь.
Ацериэль резко замолчал, снова внимательно вглядываясь в черты лица Князя, слово стараясь найти первые признаки безумия, но и этот внимательный осмотр не смог смутить Первого.
-Говори.
-Я бы хотел поговорить наедине.
-У меня нет тайн от моих братьев,- жестко отрезал старейшина.
-Я же,- Ивариэль ехидно улыбнулся.- Не запрещаю потом все всем рассказать?
И спокойно прошествовал мимо растерявшегося древнего внутрь плетеного дома, лишь на пороге обернувшись, и сказав:
-Ну так что, проведете мне экскурсию?
«Первый раунд за мной, Убийца, и это при том, что все мои тузы по-прежнему в рукавах!».

Войдя внутрь вслед за гостем, Ацериэль снова пришел в себя, и, судя по всему, решил создать максимально неудобную обстановку. Конечно же, исключительно для Князя. Меховые циновки, кожаные коврики и ароматное мясо стоящее на столе- все это для обычного эльфа непереносимо, отвратительно, но в этот раз невозмутимого старейшину ждало разочарование. Ивариэль не только не упал в обморок от ужаса, но еще и нагло уселся на любимую шкуру эльфа. Но не показав ни капли разочарования, Ацериэль продолжил разговор:
-Так чем же обязаны?
-Я хочу вам предложить крайне важное дело…Дело в котором мы можем быть друг другу очень и очень полезны. Вы сможете получить уважение и новую жизнь, а я…я тоже кое-что получу.
-Почему ты считаешь, что мы должны тебе верить? Ведь мы для вас хуже грязи. Что тебе стоит нас предать? Нас, убийц и святотатцев?
Ивариэль улыбнулся. Все шло как по плану.
-Почему вы должны мне верить? Наверное, потому что я намного хуже вас, ибо я собираюсь предать Свет и присягнуть Тьме, в лице Апостола Врага, пришедшего на Соррен.
И, подхватив с деревянного блюда кусочек истекающего соком мяса, Князь отправил его в рот.

Ренеске Сангус’Синис,
Город у Четырех Путей

Рене стоял на небольшом балкон Дома Советов и скучал. Как давно он не испытывал этого чувства…Как давно и как недавно. Он нисколько не жалел о своем знакомстве с полукровкой-драконом- настолько насыщенными его дни не были уже очень и очень давно. Единственное о чем он жалел, так это о том, что их знакомство окончено.
Когда Кантаре ушел, тихонько притворив за собой дверь, его друзья еще долго сидели, не в силах произнести ни слова- за эти два дня этот парень так сильно въелся в их жизнь, что никто из сидящих за столом не мог понять, как такое возможно- легкомысленного барда нет рядом…Да, они просто сидели и молчали, стараясь не мешать соседу…и еще потому, что больше не было о чем разговаривать. Когда Кантаре был рядом, его смех, шутки, песни связывали таких разных людей и нелюдей, а теперь, когда он ушел, только-только налаженные отношения начинали расползаться гнилыми нитками. Первой их покинула Фурии, убежав на кухню помогать поваренку, внезапно оставшемуся без наставника, затем и Джайрин со своим сидом ушла «поточить меч». А Рене с Кэсом, выйдя из таверны, пошли к Дому Совета, на чьем балконе вампир и находился в этот час.
Все стало по-прежнему, так почему же душе Рене было так тяжело? Почему? потому что не будет так весело? Потому что, а вампир это чувствовал, рядом с ушедшим парнем всегда будет столь желанная Рене, кровь?
Потому, что он … беспокоиться?
Сзади слышен тихий звон подкованных каблучков очередной купеческой дочкой, что начитавшись дешевых романов, бежит предложить ему свою шейку…Бррр. Вампир никогда не мог понять почему эти дурочки так стремяться умереть? Нет, периодически он начинал подозревать, что от него хотят чего-то другого, но не как не мог сообразить чего, ибо на прямые вопросы все почему-то краснеют и спешно ретируются. Разве они не знают, что вампир не способен остановить себя, почувствовав вкус крови? Что она для них действует как пол-литра гномьей водки на молоденькую человечку? Неужели не знают?
Вот и сейчас, красивая белокурая девушка, кажется, дочь крупнейшего поставщика тканей, мило смущаясь начала разговор о погоде:
-Господин посол, вам не кажется, что закат сегодня особенно красив? У нас говорят, что если солнце садиться огромным алым диском, то где-то пролилась кровь…- и выжидающе глядит на застывшего изваянием Рене. Тот, словно не слыша монолога девушки, стоит, немигающим взглядом провожая диск. «Неужели он опять куда-то вляпался?».
Девушка, ничуть не расстроившись полным игнорированием со стороны гостя, продолжала нести какую-то чушь своим необычайно громким голосом, заставляя Рене морщиться от боли. В его голове уже начали появляться мысли насчет того, чтобы таки исполнить просьбу девушки…А последствиями в виде свежего трупа займется Прах- пусть будет не слишком живой, зато молчаливой…Видимо отвратительное настроения гостя заметил хозяин приема, и немедля появился из-за соседней колонные. Небрежным жестом отозвав болтушку, он подошел к послу сам. Постоял. Помолчал. «Какой однако хороший человек!»- подумал Рене, глядя на старика.
Глава Совета же, явно не зная как начать разговор, смотрел на вампира тяжелым взглядом. Потом, словно бы вспомнив, что-то важное, хлопнул себя по лбу и пробормотал:
-Точно-точно! У меня же для Вас, господин посол, письмо есть…
Порывшись во внушительных карманах, седовласый человек достал аккуратный черный конверт, запечатанный белой печатью Главы Рода Охотников. Глаза вампира удивленно расширились- он никак не ожидал, что послания ему придут так быстро. Обычно, послу дается как минимум полгода, что бы завести подходящие знакомства, занять определенное место, и только по прошествии этого срока приходят задания о добыче определенной, интересующей Совет, информации. Так что, взяв из смуглых рук послание, Рене, скомкано извинившись, отошел в сторону, и, с неким волнением, сломал печать. Внутри лежал обычный лист, на котором каллиграфическим почерком Главы были начертаны слова, приведшие Рене в крайне удивленное состояние. Настолько, что он не заметил, что «чувствует» практически по-настоящему. Послание гласило:
«Мы, Член Совета Трех, Глава Рода Вестигаторов, Великий Хранитель знаний Библиотеки Терра'Коссини, Алгор Терсус'Паджино, предаем послу нашему, Ренеске Сангус’Синис, наши искренние пожелания чистого пути и хорошей еды, и, решением Совета, повышаем его должность.
Отныне, сын Рода Сангус’Синис, посол Ренеске, становиться нашим наблюдателем во внешнем мире, и получает полную свободу в выборе мета и времени пребывания.
Совет Трех надеется, что Вы будете достойны оказанного доверия, и не посрамите честь рода Вестигаторов.
Да будет все по воле Матери-Мыши!».
Рене, раз за разом перечитывая короткое послание, не понимал, что происходит. Такие важные решения не принимаются просто так! А значит, что в тот день, когда они с Кэсом предстали перед Советом, все трое Глав уже приняли решение! Так почему же ему не дали этого титула тогда, а сообщили о нем с опозданием? Неужели Совету было важно, что бы он попал именно в этот город? Что же здесь такого важного? И почему теперь его буквально отзывают? Рене очень не любил, когда им играли в темную, не раскрывая планов, переставляя его по карте, словно безмозглую фигурку…И он твердо решился разобраться со всем этим, но сначала сломать все планы своих Глав.
И у него как Раз появился прекрасный план, как совместить приятное и полезное! Совету уж точно не придет в голову, такой поворот событий!
Рене, сухо попрощавшись с человеком, пошел в глубь особняка на поиски друга.
Бесконечные анфилады небольших комнат, выдержанных в невообразимо яркой манере, раздражала Рене не меньше, чем бессмысленная болтовня светских дам. Он шел, стараясь не особенно пристально смотреть на окружающий интерьер, и размышлял, хорошо ли настолько злить Совет? Все-таки, давая ему такие полномочия, они явно считали, что преисполненный гордости посол начнет разъезжать по экономическим, политическим центрам Соррена…
Не успев как следует обдумать намечающуюся наглость, Рене вышел в центральный зал, где, примерно часа два назад он оставил развлекающегося Муэрто. Играла довольно приятная музыка, пары изящно кружились в танце…только почему-то лишь в одной половине зала. А в другой, сидя на краешке фонтана, в котором еще недавно плавали бело-красные рыбки, сидел Кэссер и флегматично гладил костяного кабанчика.
«Ну вот, пока я страдал в обществе этих дур, он, как обычно развлекался!»

Кэссер Эль’Муэрто,
Прием Дома Совета

Как Прах и думал, этот прием ничем не отличался от сотни его собратьев, на которые он попадал вслед за другом. Такой же шумный и до ужаса скучный. Пока некромант таскался за своим другом, смотря на испуганных появлением в их кругах темных господ Советников, все было еще более или менее, но вот когда Рене окружила толпа романтичных барышень с крайне недвусмысленными намерениями, то Кэс осознал, что остался в одиночестве. А когда некромант оставался один, то ему сразу же становилось скучно.
А этого он не любил.
Так что когда гости переместились поближе с изящно сервированным столикам с легкими закусками, некромант начал развлекаться.
Сначала он «случайно» отрезал свою руку. Нет, он конечно тут же, и громкими извинениями- такими, что бы этот инцидент увидели все в зале, ее приживил, но сам факт отправил обморок не мало дам. Да и, если говорить честно, кавалеров. Но на этом лич не остановился.
Когда некоторые умные личности начали подсылать к Кэссу различных «плененных темным обаянием» особ, он не стал подобно другу, стараться уклониться от разговоров, а наоборот, всячески поддерживал беседу, обстоятельно рассказывая очередной претендентке о всех «тайнах» профессии. Восторженным тоном он в подробностях рассказывал о препарации несвежих трупов, жертвоприношениях и прочих очень аппетитных вещей, сопутствующих науке некромантии. Обычно где-то на второй минуте разговора, девушки принимали благородную голубизну и срочно находили неотложные дела. Ни на ее место моментально находилась замена. К сожалению, запас девушек-женщин-бабушек оказался ограничен, а те кто уже оправился, категорически отказывались больше подходить к некроманту, так что вскоре Кэссер снова остался в одиночестве.
И тут неугомонный лич заметил фонтан. Надо заметить, что фонтан был поразительный- мраморная ванночка ч высокими бортами и изысканная скульптура какой-то древней богини, держащей в руках большую рыбину, из чьей пасти и лилась вода. Внизу, в самом бассейне, в кристально-чистой воде плавали очень красивые бело-красные рыбки, подаренные Главе Совета каким-то послом. По приметам, они приносили деньги и счастье дому, в котором они жили.
И вот, обнаружив восхищение с которым все смотрят на них, некромант начал свое представление. Сказав, что хочет показать «ну совершенно безопасный и мирный фокус», Кэсс достал с огромного блюда скелет обглоданного осетра. После чего, произнеся недлинное заклинание, он выпустил поднятую рыбу в бассейн к ее живым собратьям. Следующие несколько минут все гости могли видеть лишь кровавый водоворот, из которого периодически появлялась оскаленная пасть «безопасной» рыбки, держащей в клыках тельце очередной жертвы. Некромант же крайне задумчиво чесал макушки, смотря на это совершенно спокойным взглядом.
-Эх,- махнул он рукой.- Что-то не так сделал…Привык боевых немертвых клепать, вот неудача-то! Но ничего…
Взгляд Кэсса показательно зажегся огнем исследователя:
-В следующий раз у меня точно получиться!
И Прах направился к скелету кабана. Гости и хозяева, быстро прикинув, кто станет жертвами для безумного темного, стали было отговаривать его…но все было бесполезно. Гордые аристократы, распластавшись по стенкам, с ужасом смотрели на поднимающегося костяного монстрика…Когда же он, как преданная собачка, начал тереться о ноги некроманта все еле сдержали облегченный вздох. Слава Богам, этот эксперимент закончился относительно удачно. Но все равно, гости приема не решались «подойти и погладить», смотря на горящие алым глаза мертвого кабана, да и держаться старались подальше.
Вот такую картину и застал вернувшийся с балкона вампир.
Кэссер, весело помахав рукой своему другу, пригласил его присесть рядом. Небрежно помакнув капли крови белоснежным платочком, Рене присел рядом с Прахом. После чего, все так же молча, протянул его письмо. Пару секунд заняло у лича прочтение документа, еще минуту он просто обдумывал сложившуюся ситуацию…А потом, я вно придя к определенным выводам, радостно улыбнулся.
-Рене, друг мой кровопьющий, ты подумал о том же о чем и я?
Смотря на невозмутимое лицо вампира, нельзя было сказать, что он вообще о чем-то думает, но Кэссеру это и не надо было. Он, встряхнув письмо в руках, начал говорить:
-Эта записочка дает нам полное право болтаться там, где мы хотим, так, Рене? Да-да, сам понимаю…Но если следовать букве послания, а не духу, то я прав? Прав, а как же! Так что мы, игнорируем приказы между строк и срочно догоняем барда! Уж с ним-то точно скучно не будет! Так, Рене?
Вампир, слегка наклонил голову, словно раздумывая, и ответил:
-Перед Главой я уж как-нибудь оправдаюсь…
-Вот и отлично! Тогда закругляемся в этой обители скорби и, забежав к Ипису и проведав твою «невесту», отправляемся на поиски неприятностей!
Вампир на это только кивнул.

Сейлин,
Мастер-кузнец,
Улица кузнецов

Когда наемница вошла недорогую мастерскую, на нее сразу же обратили внимание все присутствующие. Да и как можно было не заметить высокую и очень красивую воительницу в просто отвратительном настроении? Нет, это было невозможно…Особенно если она, громко стуча окованными сапогами прется вперед, е особо обращая внимания на стоящих у нее на пути людей, а потом плюхает на прилавок огромный двуручник и довольно грубо просит его поточить.
Но старый мастер никогда не злился. Он спокойно взял меч и сам, ну так, на всякий случай, отправился его точить. Когда же он вернулся, ситуации накалилась еще больше. Девушка, явно чем-то сильно расстроенная, нарывалась на драку, задирая практически всех, кто присутствовал в зале. Надо было признать, что все еще держались, понимая, что разозленная дамочка, особенно если она вооружена увесистым двуручником- крайне опасна и непредсказуема. И не делали резких движений. Мастер, подозвав девушку, отдал ей меч и постарался как можно вежливее выпроводить ее из мастерской. «Эх, зря я, наверное, в кузнецы пошел…Одни стрессы, одни стрессы..»

Лиан Шурай,
Сид, Носящий Зеленого Дракона,
Город у Четырех Путей

Шурай не любил города. В них было слишком мало жизни, слишком мало воды и зелени, столь дорогой сердцу сида. Они казались мертвыми после прекрасных рощ его родины, намного утонченнее, чем сады эльфов.
Но вот уже долгие годы, как он обречен странствовать по землям людей, которые не просто не заботятся о лесе, они еще и угнетают его, считая себя его господами…Когда-нибудь лес отомстит своим неразумным детям, и месть его будет страшна. Носящий Зеленого Дракона, Жрец Священной Ивы знал это лучше других…
Но не об этом думал Шурай, следуя за раздраженной девушкой самыми опасными улочками города, не об этом…Ни об отвратительном запахе, от которого у чистоплотного сида начинала кружиться голова, ни о грязи, ни о типах, пристально следящих за ними…Нет, думал он о том, как бы помягче внушить своей «госпоже» мысль о том, что догнать барда не просто хорошая, а единственно правильная.
Но сейчас это было явно бесполезно- разозленная Джайрин упрямо перла к таверне через самые опасные районы, причем в темное время суток! Сид уже начал побаиваться, что ему придется несколько раскрыться, так как девушка явно не сможет достойно ответить убийцам, скрывающимся в тени домов. Но никто не решался напасть на агрессивно настроенную девушку, ищущую драки. Шурай понимал, что разочарованной девушке, которая не решилась напроситься с приятелями на приключения, было просто необходимо развеяться, но явно не тут.
Наконец-то закончились узкие переулки, в которых не менее облегченно, чем Шурай, вздохнули разнообразные «темные» личности. Они всегда чувствовали неприятности, и не красота девушки, ни дорогой халат сида не смогли их соблазнить своей доступностью…
А Лиан, только печально вздохнул, глядя на безнадежно испорченные туфли, и так же невозмутимо отправился дальше. Джайрин же, осознав, что ей сегодня уже не развлечься, рассекая толпу, быстро отправилась к знакомой двери. Деревянная табличка с нарисованной тюремной решеткой слегка покачивалась на новых креплениях, когда резкие порывы ветра проносились по площади. Новая дверь, быстро поставленная мастером, чистый зал и полы- ничто не могло рассказать новенькому о произошедшем вчера. Но это вполне мог сделать любой из завсегдатаев, заполнивших сегодня зал. Да, народу было много, но их столик, как ни странно, был свободен. Весело помахав немного рассеянной Фури, Джайрин заняла место. Буквально через пару минут на ее столик опустилось жаркое для нее и салатик для Шурая. Сид, мрачно ковыряясь в разнообразных листиках, медленно ел, не зная как начать разговор.
-Госпожа,- наконец начал он.- Что вы думаете о судьбе?
Бывшая хани немного растерянно взглянула на Шурая, после чего ответила:
-Хоть я и не понимаю, к чему ты затеял этот разговор…Ну судьба- это предопределенность встреч, событий в жизни людей…Да и нелюдей тоже. Ну вот что-то такое...
-Да, в чем-то вы правы- и судьба предопределена, но это не все. Иногда, Боги дают нам возможность изменить свою судьбу, сделать то, что не записано в твоей Книге. Иногда они дают нам встречи-развилки, где мы можем выбирать, как поступить и куда пойти. И вот при таких встречах, выбор должен идти только от сердца, из глубины души…
Увлекшегося сида прервал громкий стук двери, открытой сапогом Кэсса. Не ожидавший появления этой парочки, Шурай на мгновение замер, завороженный сплетением судеб, но буквально сразу же пришел в себя.
Что ж, появление этих двоих только доказывает, что изгнанный жрец был прав- пришло время перемен, и в Игру вступил Темный, слишком долго спавший в небесном дворце. А значит он будит спешить, и те кто успеет присягнуть его Апостолу первыми, получат намного больше, чем те, кто не умеют рисковать.
Да, Шурай, ученик изгнанного жреца, умел ставить на кон все. Он знал, что если сейчас не рискнуть, он навсегда останется лишь слугой взбалмошной девчонки. А эта судьба его не прельщала. Пусть даже этой девочке начертано много, неизмеримо больше, чем ему самому.
Так что, когда Рене и Кэсс уселись за столик, привычно поздоровавшись со всеми, Шурай был абсолютно спокоен, он знал, что теперь тугая петля судьбы не даст бывшей хани вырваться из ее жесткого захвата.
И холодная улыбка скользнула по его губам.

Фури,
Таверна «За решеткой»

Сегодня был на редкость неудачный день. С самого утра, когда девушке по милости несносного вампира пришлось, рискуя жизнью, стирать следы ночного побоища с потолка до самого вечера, когда любопытные посетители, буквально забрасывали ее вопросами о том, где бард, куда ушел повар, и что вообще происходило этой ночью. Уже уставшая отнекиваться, Фури была готова загрызть любого, кто посмеет еще раз открыть рот. Так что появление новых лиц в таверне позволило ей хоть немного отдохнуть и прийти в себя. Хотя, именно этих лиц она бы век не видела. Не смотря на то, что была обязана им жизнью.
Ужинавшая в мрачном молчании четверка. Уж слишком сильно напоминала ей, как весело им было совсем недавно, когда на краешке стола сидел совсем не страшный бард. А на кухни злобно ворчал Неки…На глаза Фури навернулись слезы, которые она немедля стерла краешком фартука. Не любила бывшая воровка показывать свою слабость, не хотела, что бы хоть кто-нибудь видел, как она скучает по этому несносному убийце.
Что бы отвлечься от грустных мыслей, девушка скользнула на кухню, надеясь, что Лиру требуется хоть какая-нибудь помощь. Но все было отлично. Как это было ни странно, поваренок не растерялся, когда ушел его учитель, и теперь быстро и качественно готовил еду. Может он был не так хорош как Неки, но тоже весьма и весьма талантлив.
Так что девушке пришлось снова возвращаться в зал. там, скользя между столиков и привычно отвечая посетителям Фури краем глаза наблюдала за «их» столиком. Там, активно размахивая руками, что-то объяснял некромант. Видя как на лице Джайрин появляются отблески надежды, как удовлетворенно улыбается Шурай, как…хотя вампир смотрит все так же невозмутимо. Официантка всегда была очень любопытна, а уж когда это касалось ее друзей, то ее любопытство возрастало до невообразимых высот. Так что, скользнув с подносами поближе, девушка напрягла слух.
-Так вот, так кА мы с Рене теперь абсолютно свободны…
-Если хочешь- поедем вместе, ты же тоже пока свободна?..
-На рассвете…Эй!
Тут Кэссер ее заметил, и, помахав рукой, подозвал поближе. Девушка подошла, сгрузила подносы на руки флегматичного вампира и, присев на краешек стола, вопросительно подняла бровь.
Четверка заговорщицки переглянулась и, предоставив Праху продолжать, уставились на девушку:
-Фури, а мы собираемся догонять Кантаре и остальных!
Если говорить честно, девушка была шокирована. Ей казалось, что все, естественно кроме нее, довольно легко восприняли уход ребят…Но похоже это совсем не так.
-Но, Кэсс, Рене, вы же вроде … послы? Как вы можете покинуть этот город?
-А нас, точнее Рене, а я так, за компанию, повысили! Рене теперь у нас- Наблюдатель, это невообразимо круто, так как он имеет право самолично выбирать место наблюдения. И тут подумали, что совершенно не будем нарушать приказа, если наши перемещения будут совпадать с их!
Девушка только покачала головой. Эта парочка оказалась еще безголовее, чем она думала. «Вот уж не ожидала от них!»- подумала она, глядя на радостную компанию. Им повезло- завтра на рассвете они отправятся за приключениями.
-Вот, а то они без нас пропадут- у них же никакой магической поддержки нет, да и мечников нормальных- как они вообще выживать собирались? Так вот, и тогда…
-Кэсс, подожди-подожди! А как вы их найти собираетесь? Вы ведь понятия не имеете, куда они направились!
-Да это не проблема- Шурай сказал, что травок спросит…

Фури еле заснула в эту ночь. Весь вечер она, разнося заказы, думали лишь о том, как бы было хорошо отправиться вслед за ними, но понимала, что толка от нее нет, а еще и лишние проблемы. Да и Ипис вряд ли отпустит ее. Так что даже не надо мечтать…Сон, беспокойный и непонятный, завладел ее сознанием…

На рассвете, встав еще до того, как солнце поднимется над крышами, девушка вскочила с постели свежая и отдохнувшая. Не было ни печали, ни усталости, как будто бы кто-то стер все плохое из прошлого. Она, радостно подпрыгивая, помчалась по коридору и, залетев в комнату за аккуратной дверью, весело прокричала:
-Доброе утро, Неки! Пора вставать, засоня!
И увидела лишь пустую комнату, где на столе лежала забытая в спешке книга. И Фури вспомнила последние дни, и в изнеможении, села на кровать, закрыв лицо руками. Было очень грустно, что она остается одна, но сегодняшнее утро принесло еще и некое ощущение, что все буде хорошо, что не стоит переживать…А своим ощущениям девушка привыкла верить. Так что она, не тратя больше времени на бесполезные размышления, кинулась вниз, что бы помочь собрать продукты в дорогу. Лир, заспанный и злой, что-то ворчал по поводу «психов, которым не спиться и они с рассветом куда-то прутся, а кто страдает? Бедный повар страдает!», но довольно сноровисто заворачивал в особую ткань копченые тушки и наливал в кожаные бурдюки вина. В особой миске закрыл вареные по особому рецепту овощи, положил пару мешочков специй…В общем, старался.
Фури тоже не отставала. Понимая, что за опыт путешествий у ее друзей, она завернула в специальный мешок котелок и пару одеял. Пусть и о ней вспоминают. Ипис, внимательно наблюдавший за девушкой, только понимающе хмыкнул, когда она стала показывать-рассказывать ребятам и Джайрин, как пользоваться котелком. Хотя, судя по крайне заинтересованным мордочкам, опыт общения с этим предметом у них был минимальным.
Наскоро перекусив, четверка вышла из дверей таверны, а Фури осталась стоять на пороге, печально глядя им вслед. О, как хотелось девушке побежать сейчас за ними, встретить Неки, барда, его забавного браться и рыжего карманника, смеяться вместе с некромантом над флегмой-вампиром, поучиться у Джайрин и выпить очень вкусного чая, который заваривал Шурай…Но это было невозможно. Наверное, не судьба?..
Сзади подошел Ипис и, положив ей руку на плечо, всунул в другую приличный мешок.
-Что это, Ипис?- недоуменно пробормотала девушка.
-Это? Это твои вещи!
Он немного помолчал, а потом, слегка улыбнувшись, толкнул ее рукой и прикрикнул:
-Вон! Что б ноги твоей здесь не было!
И девушка, испуганно подпрыгнув, помчалась по дороге, не сразу сообразив, что произошло. Но когда она поняла, то замерла. А потом, низко поклонившись, крикнула:
-Спасибо, Ипис!
И помчалась вслед друзьям, радостно визжа:
-Подождите меня! Я с вами!

Ипис Купрум’Д’Онис,
Таверна «За решеткой»

Смотря вслед убегающей девушке, старик думал правильно ли поступил, отпустив еще, по сути ребенка, в такое опасное приключение. В отличие от Некатора, способного себя защитить, Фури была довольно слабой физически. Но зато у нее была светлая голова, возможно именно это поможет выжить не только ей, но и остальным.
Ипис не хотел отпускать сврих единственных друзей, нет, даже больше- свою семью, но понимал, что нельзя удержать дикую птицу в клетке. Да и не нужно.
Еще тогда, когда он, выбравшись из тюрьмы, смотрел в изможденные и до ужаса счастливые лица, он понял, что когда-нибудь придет время их отпустить. Только вот он надеялся, что это будет что-нибудь по безопаснее, но не ему выбирать. И старый вояка уходит вглубь таверны, не думая о том, что бы он отдал за то, чтобы устремиться за ними.
Таверна никогда не закроется, и Ипис надеется, что, когда они вернуться, он будет их ждать, а за крайним столиком будет ароматно дымиться горячий ужин.

---

Темный бард, 7 глава

ГЛАВА 7
Идет по улице парень, оборачивается и видит что-то черное, вонючее, красноглазое... Ну, естественно, бац в обморок.
Все, чего хотел в этот час дроу - это помыться и выспаться...

Из будней Иллаби в человеческом городе

Кантаре,
Странствующий бард

Утро я встретил лежа в луже. Хорошей такой луже, холодной и мокрой. Искренне недоумевая, откуда в таверне Иписа, всегда тщательно следившего за порядком в зале, взялась лужа, я попробовал открыть глаза, надеясь, что вчерашняя пьянка не закончилась где-нибудь в окрестных канавах. Веки не поддавались на мои уговоры, так что я начал обследовать окружающее пространство руками. С одной стороны было что-то мягкое и теплое, с другой- холодное и твердое...Так как мне наконец-то удалось приоткрыть глаза, я поспешил посмотреть с кем меня свела вчерашняя ночь. Справа лежала все еще, вот обидно, одетая в кольчугу воительница, а слева обретался давишний эльф. Память услужливой стервой подкинула воспоминание, в котором данный субъект сидел у меня на коленях, я ужаснулся и дал зарок больше никогда не пить. Обещание вырвалось легко, так как выполнять его я не собирался.
Приподнявшись на локтях, я удивленно присвистнул. Трактир представлял собой достойные декорации для постановки какой-нибудь баллады о противоборстве двух Стихий...Поломанная мебель, мокрые стены и потолок, разбитые кувшины и бутылки, вилки, наполовину вбитые в стены, и, как апофеоз всего вышеперечисленного, столетний дуб, прорывающий потолок, растущий непосредственно из пола. Я сначала даже не поверил, и, окончательно проснувшись, еще долго тер глаза, пытаясь вспомнить откуда мы притащили дуб. Но, заметив лежащего в корнях Сида, умильно уткнувшегося в ствол, я порадовался, что Сид вчера так быстро вырубился, не успев вырастить здесь какую-нибудь "священную рощу". Голова закружилась, и я со стоном вернулся на пол.
Из забытья меня вырвало мягкое похлопывание по плечу и влага, вливаемая в рот. Хрипло пробормотав благодарность спасителя, я, собрав все остатки сил, сел и облокотился на остатки стола, после чего несмело открыл глаза. Рядом со мной сидел на корточках неприлично свежий и радостный Неки и, насмешливо скалясь, протягивал мне кружку:
-Да, приятель,- насмехался надо мной этот нехороший человек,- не умеешь ты пить, не умеешь...Похоже ложь все это, про непьянеющих эльфов-то!
-И чего ты так кричишь...Я все прекрасно слышу! И вообще, - пробурчал я, отхлебывая травяной настойки,- мне простительно- я вчера впервые столько выпил!
Неки удивленно присвистнул, и, смеясь, спросил:
-Тебе лет-то сколько, бардик?
-Двадцать семь...
-И в каком-таком храме тебя воспитывали?
Я в ответ только застонал...По моему быть настолько жизнерадостным в утро после пьянки- это самое страшное преступление!
-Замолкни, смертный!- простонало что-то из-под стола. Злые красные глазищи моего, кажется, братца, буравили повара, явно обещая ему подробную экскурсию по застенкам Академии Пыточного Искусства, с бесплатным тестированием все встречаемых экспонатов. Да уж выглядел мой наполовину соотечественник отвратительно- свалянные в комок когда-то белоснежные волосы приобрели розоватый оттенок и симпатичные висюльки из осколков бутылки, серая кожа стала какого-то зеленоватого оттенка, а под глазами налились внушительные фиолетовые мешки. Что, вместе с оскаленными в недоброй усмешке зубами, создавало впечатление не очень свежего, но очень голодного зомби. Целенаправленно подползая к явно смущенному повару, дроу перечислял все известные ему оскорбления...Да, бедненький запас у парня, бедненький...на полпути уже начал повторяться!
-Не обижайся, друг,- постарался успокоить злого темного человек.- Ничего же страшного не случилось? Все живы0здоровы, повеселились славно...Не надо нервничать, на травок попей, легче станет!
Как бы эльф не злился на Неки, но от кружки не отказался, дав шанс тому скрыться в кухне. Отвар дал значительные результаты- на лице несчастного расцвела неуверенная улыбка и он, облегченно вздохнув, смог нормально сесть. После чего, повернув голову ко мне, произнес:
-Ну, так как мое прикрытие провалилось, стоит, наверное, познакомиться? Меня зовут Иллаби Инумура До"Аранео, сын Арборис До"Аранео, Верховной жрицы Ллос.
И после небольшой паузы он сказал, быстро и резко, как будто что бы не передумать:
-Твой младший брат.
Когда фраза про "братские узы", подкинутая памятью оказалась не безвкусной шуткой пьяного повара, я, надо признать, впал в прострацию. Нет, мне конечно, хотелось бы познакомиться с семьей, но что бы все случилось вот так вот, быстро и внезапно...Я присмотрелся к обретенному братцу- если говорить честно, мы с ним не были особо похожи...Разве, что утонченностью, которая, однако, была свойственна всем эльфам. Я бы никогда не подумал, что мы с ним можем быть родственниками, я бы даже не обернулся, встреть его на улице...Но что-то мне говорило, что парень не врет, и что у нас действительно одна мать...Только вот он ее знает, в отличие от меня.
-И что ты тут делаешь? Заруби себе на носу, в сказки, что дроу просто так гулял по поверхности, я не поверю!
Наверное, не надо было с ним так резко, брат, как непривычно называть так постороннего, ведь не виноват, что во мне взыграла детская ревность. Но, надо признать, он мой хамский тон воспринял достаточно спокойно- дернулся и холодно ответил:
-Я здесь, что бы проследить за твоей безопасностью, брат. Но если тебе в тягость мое общество, то я всегда могу исчезнуть с твоих глаз!
"Все-таки обиделся",- подумал я, когда эльф попытался гордо встать. Встать-то он смог, а вот с величественностью пролетел...Ну что, кроме жалости может вызывать качающийся как в шторм парень? Проблески ревности исчезли так же быстро, как и появились, так что я дернул его за штанину, с силой усаживая обратно. И, что бы не оставлять недоговорок, протянул ему руку:
-Приятно познакомиться, братишка! Кантаре,- неуверенно улыбнувшись, Илл пожал мне руку. В полку "своих" неожиданно прибыло, да, Отец? "Мир" оказался куда интереснее твоих рассказов о нем.
Пока я знакомился с братом, Неки успел наспех приготовить остатки мяса, и из кухни потянуло аппетитным ароматом...Муррр, я обожаю этого человека!
На запах свинины начали подтягиваться и остальные участники вчерашней попойки- проснувшаяся Джайрин, уже успевшая похмелиться и вытащить из стены свой двуручник. Внимательно проверив свой арсенал, девушка облегченно вздохнула, обнаружив все ножики на своих местах, и, слегка покраснев, отправилась будить сида. С улицы вошел рыжий карманник, которого я встретил в первый день своего пребывания в городе, а вчера спаивал. Хотя, спаивал- это громко сказано, парень выпил меньше всех, так что был вполне свежий. Ему даже хватило сил немного испуганно поздороваться. Храбрец! Учитывая, что он с чего-то меня до смерти боится...
За относительно чистой барной стойкой собрались почти все участники вчерашнего веселья, за исключением Фури и не сильно живой парочки. Но стоило мне только заикнуться о них, как Неки с Пати, а так звали малолетнего преступника, залились хохотом. Остававшиеся в неведении, в связи с поздним пробуждением, мы удивленно переглянулись и потребовали объяснений, но их не понадобилось, так как со второго этажа спустились все трое.
Впереди, едва сдерживая смех, шествовал некромант, которого судя по совершенно идиотской улыбке, еще не до конца отпустила выкуренная вчера травка. Позади него, в соплях и расстроенных чувствах, трагически заламывая руки и крайне театрально стеная, шла девчонка, хитро поглядывая на семенящего за ней вампира.
Тот, не изменив обычному каменному выражению лицо, неожиданно жалобным, явно последствия смешивания двух "живительных" жидкостей, извинялся:
-Милейшая, леди Фури! Я очень извиняюсь за свое поведение вчера и могу обещать, что такое больше не повториться! Я не контролировал свои действия! Мои искренние извинения!
И совсем детское:
-Я больше так не буду!
Фури же, печально поднимая руки к небу, завывает:
-Как какие-то извинения могут скрыть мой позор! Вы обманули меня, воспользовались моим состоянием! Вы мерзавец, сударь кровопийца! Как теперь я покажусь на людях с этими порочащими меня отметками?!- и тыкает Рене носом в следы его зубов на своих запястьях.
Несчастный вампир снова извиняется, и, как прошептал мне рыжик, делает это уже в течение часа. Но тут Фури, заметив полный комплект зрителей, решила поставить эффектный финал спектакля и, резко повернувшись к Рене, заявила со всей возможной серьезностью:
-Теперь вы обязаны поступить как любой честный мужчина!
Кэссер уже не сдерживает смех да и мы не железные...Ренеске обводит взглядом веселящуюся компанию и, нахмурившись, говорит:
-Так вы что, издеваетесь надо мной?
Новый взрыв хохота был ему ответом. Тогда, немного подумав, вампир, сохраняя на лице все то же серьезное выражение, произнес, обращаясь к официанточке:
-А может мне тоже пошутить? Вот возьму и женюсь!
Теперь замирает уже девушка. Глядя на каменное лицо посла, невозможно понять серьезен он или все-таки шутит...Так что Фури, в непритворном ужасе отступает и начинает извиняться уже сама...Второй акт начался.
Вот так, весело смеясь и подшучивая друг над другом, мы садились за накрытый столик. Остатки мяса пошли на ура, да и пара кружек волшебного отвара бабушки нашего повара тоже. Еще раз познакомившись, мы решили и дальше держаться вместе. Ну пока не позовет долг, дорога или необходимость. Мы- это я, Некатор, Фури, Ренеске, Кэссер, Джайрин, Шурай и, как ни странно, Пати, клятвенно заверивший, что он в завязке, и теперь мечтает стать менестрелем. После чего жалобными глазами посмотрел на меня, и я, скрипя сердцем, согласился. Никогда не умел отказывать детям.
Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Пришел и конец нашей беззаботности в лице спускающегося со второго этажа Иписа. Взор старого вояки выражал возмущение стихии, грозящее массовыми катаклизмами вашим покорным слугам. Небрежным жестом прервав наши оправдания, он сказал:
-Мне все равно почему это случилось, мне все равно- виноваты вы или нет! Убираться все равно будите сами!
И, оглядев наши непонимающие лица, скомандовал:
-Руки в ноги и- вперед!
Знаете ли вы, что совместная уборка объединяет? Вот я не знал...
Ты чистили, скоблили, мыли окна и стены, чинили те столы, что еще поддавались ремонту, а сида подключили к сращиванию, разрубленных непрестанно краснеющей Джайрин. Кстати вопрос о том, откуда в таверне лужи так и остался открытым- этой части пьянки не помнил никто. Но никто особо не сокрушался- вытереть полы было значительно легче, чем, например, вытаскивать вилки из стен. И кто бы подумал, что этот человек такой сильный!
Дуб, по зрелому размышлению, решили оставить- оригинально, а на дрова пустить никогда не поздно! Будет запас на черный день! Этому безумно обрадовался Шурай, так как наполненный смолой дуб "тянет на какую-то там премию". Да и остальных несказанно обрадовала возможность не рубить внушительный ствол.
И к вечернему часу, практически вся таверна была выскоблена и вычищена. Усталые, мы протирали столы под неусыпным вниманием Иписа и насмешливыми шепотками уже собирающихся посетителей.
-Учитель, а ваша мать, как я понял, дроу, да? А кто тогда отец?
Пати, после моего согласия учить его музыке, постоянно крутился рядом, задавая совершенно идиотские вопросы. Но этот просто был все рекорды своей бестактностью. Что тут же сообщили ему все посвященные в мою проблему. Но парню прощается, он не знает...Так что я спокойно отвечаю, не обращая внимание на многозначительные взгляды приятелей- он должен знать все опасности, если хочет идти рядом:
-Мой отец,- я замолкаю, страраясь, что бы никто кроме стоящих рядом друзей, не услышал, и продолжаю,- мой отец- дракон.

Монс Абире"Каелум
Атердоминиус Морбис"Хиберхория

Он улыбался, холодная глыба. Ардор впервые видел улыбку на этом безупречном в своей белизне, лице. Он улыбался- радостно и немного сумашедше, и от этой улыбки кровь застывала в жилах бесстрашного до недавнего времени дракона. И Ночное Пламя понимал, что сегодня не будет игр, не будет намеков и недоговорок- сегодня все будет серьезно.
А Владыка был счастлив. Он чувствовал, что живет. Живет так, как не жил с ухода отца; с того самого момента, как он, один, навечно запертый в подземельях, навечно лишенный неба- истиной радости дракона, проклинающий свою мать за дар Моря- облик Морского Змея, разучился смеяться и плакать, разучился дышать полной грудью, из веселого ребенка превратился в жестокого Правителя. Он смотрел на замершего у подножия трона изменника, отступника, и в груди его не было ослепляющей ненависти, не было, как ни странно и любопытства- наблюдать за метаниями данной игрушки надоело, и пора было заканчивать игру.
"Но просто убить тебя будет скучно",- лениво текли мысли Атердоминиуса, пока он рассматривал воина.-"Мне не нравиться твое бесстрашие, воин, неужели ты думаешь, что у меня не найдется, как заставить тебя склониться? Наивный глупец...Ты такой же как и все, такой же слабый и беспомощный перед лицом большей силы!".
Медленно, с глухим, разносящимся по всему залу, стуком, перебирая колечки на Знаке Рода, Владыка начал говорить:
-Я думаю ты знаешь, зачем я тебе позвал в этот раз?
-Вы снова хотите сыграть?
"Какой прекрасный голос! Холодный и спокойный...И какая точная и двусмысленная фраза! Ты дерзок, Ардор, неслыханно дерзок! Но именно поэтому ты все еще жив...Немногие способны, зная свой приговор, а ты его прекрасно знаешь, быть такими спокойными, да еще и издеваться над своим палачом! Интересен, интересен, будет приятно сломать такое сердце!".
-Нет, с тобой не интересно играть. Я сейчас играю с твоим сыном.
"Легкая дрожь. Губа дернулась. Ну же, снимай свои маски, Пламя, снимай! Я хочу увидеть твой страх, твою боль! Не достаточно? Не бойся, мой маленький, у меня еще достаточно тузов в рукаве...".
И он с мягкой улыбкой спускается со своего трона, шелестя краями длиннополого халата и звеня хрустальными браслетами, проходит мимо замершего воина, и настежь открывает ближайшее окно.
Свет на миг слепит и Владыку, и стоящего за его спиной Ардора. Алые глаза слезятся, но он готов терпеть это небольшое неудобство, ради выражения лица своей игрушки- все маски слетели и в его глазах застыл страх и ненависть, ведь на краю обрыва сидели его близнецы- Игнаус и Карбо. Девчушка, доверчиво прижималась к брату и, забавно хмурясь, одергивала того, когда он подходил слишком близко к краю. А рядом молчаливой статуей застыл воин из личной гвардии Владыки. "Посмотрим, как ты будешь смотреть на меня после того, как я убью твоих детей!".
Ардор не выдерживает и резко бросается вперед, но это все бесполезно, так как на его пути стоит Владыка, в котором теплится искра силы Бога.
Так что воин лишь бессильно трепыхается в объятьях своего Владыка, в ярости наблюдая как гвардеец приближается к его детям. Как, обернувшийся сын замечает опасность, как закрывает собой сестренку, как пытается вырваться из рук мужчины, как в ужасе раскрываются его глаза... И по его щекам стекают слезы.
Владыка стоит спиной к пропасти, он не видит происходящего там, но ему и не нужно. Он и так знает, что его гвардеец сейчас стоит и равнодушно взирает на падающих в пропасть неуспевших встать на крыло детей. Ему куда важнее доиграть свою роль, сломать последние стены в защите гордого воина...И он произносит:
-И то же я сделаю с твоим первым сыном. И не надейся умереть до этого, уж я позабочусь, что бы жил...и чувствовал...
Его монолог прерывает громкий смех Ардора, сквозь который слышатся слова:
-Да глупый Владыка, именно это ты попытаешься сделать...Ты действительно глуп, если считаешь себя самым умным...
-Что, уже нечего терять?!- злобно шипит Черный Господин, оборачиваясь в пропасти...и в шоке замирает.
Уже у самого свода, около трещины, ведущей к вечернему небу, кружил огненно-красный дракон, держа в руках радостно визжащую девочку. Пара неуклюжих взмахов- и беглецы уже над Отцовскими Пиками, спешат вдаль, к Материку, а Атердоминиусу остается лишь в бесполезной злобе скрежетать зубами.
А Ардор все смеется, нервно, истерически плача, сползает на пол, кроша крепкие каменные плиты своими отросшими когтями. И вдруг, резко подняв голову, спокойно смотрит в глаза Владыки:
-Тебе не достать его, Владыка, никогда не достать...моего сына.
И белый дракон тоже успокаивается. В конце концов, это ведь не единственный способ сломать...Он даже не будет посылать погоню за детьми отступника, зачем? Они ведь все равно сдохнут в землях людей. "Им повезет, а тебе такого избавления я не дам! Ты ведь это понимаешь, да? Так что смейся, смейся, пока можешь...".
Владыка разжал ладони, выпуская разорванные лоскуты бархатной занавески...Повернулся к уже успевшему подняться воину и, улыбаясь радушной улыбкой, произнес, с удовольствием наблюдая, как бледнеет Ардор:
-Добро пожаловать в мое Убежище!

Кантаре,
Странствующий бард

Когда Ипис нас наконец-то отпустил, была уже поздний вечер, и таверна вновь наполнилась народом. Как всегда шумно, стражники пересказывали друг другу разные байки, только в этот раз основной темой были наши вчерашние похождения. У них, что, пьянок никогда не бывало?
В общем, всем весело, а нашей компании плохо. И не столько от повышенного внимания к нашим персонам., сколько из-за жуткой усталости! А я бы на вас посмотрел, если б вы столько работали! Так что надо меньше пить...
Единственному, кому это внимание не доставляло неудобств, был сид. Он, захлебываясь словами, проводил экскурсию вокруг дуба, причем умудрялся растянуть ее на полчаса, и по ее окончании выращивал девушкам букетики из щепок. Шурай был окружен девушками, и, похоже, благодарил свою Священную Иву за вчерашние похождения.
Все так привычно и спокойно, что хочется просто сесть в теплое кресло, смотреть на новых друзей и пить горячий, практически обжигающий чай. Да и Ипис поклялся, что и еще дня три нам точно не видать...Я снова, как обычно, наблюдаю за залом. Сегодня много новых человек, говорят, что скоро в город должен приехать какой-то известный Мастер Меча, вот и стягиваются сюда герои да наемники...Вот сегодня и собрались у нас вешалки для оружие- молодые рыцари-дворяне, которые почему-то считают, что чем больше на тебе железа, тем ты кажешься более внушительным...Какие они дураки! Ну как может казаться внушительной вешалка под два метра с фигурой швабры? Тем более в огромных металлических доспехах, которые не только сваливаются, но и заставляют его ходить на полусогнутых? Другое дело их охранники! Например, вон тот мужик в цельных доспехах, стоящий у стойки. Вот на нем доспехи не просто не сваливаются, а вообще, как будто бы тесны! Вот это внушает! Но не меньшее ощущение опасности исходит он невысокого полуэльфа, примостившегося на краешке стула и, небрежно покачивая ногой, спорящего с предыдущей глыбой. За его плечами удобно расположились ножны двух изогнутых клинков, а в стройном теле теплится нечеловеческая, во всех смыслах этого слова, сила. Но ни напыщенные барончики, ни достойные вояки не привлекали моего внимания надолго- я таких видел не раз, хоть и, надо признать, не в таком количестве. Мое внимание привлекла компания из десяти человек, сидящая за стоящем у самой стены столиком. Во главе стола( хоть стол и был круглым, но четко ощущалось, что глава- там), сидел седой старик, хотя назвать его стариком было тяжело- такой силой веяло от туда. Высокий, с широкими плечами и просто огромными ладонями, он совсем не казался старым- только глубокие морщины на обветренном лице выдавали его возраст. Кроме всего прочего лицо пересекали десятки разнообразных шрамов, а на левой руке не хватало фаланги безымянного пальца. Простые кожаные доспехи поверх темной рубашки, высокие сапоги и кривая сабля на боку- его одежда не привлекала ненужного внимания, как и одежда его спутников. Одетые в простую, но добротную одежду, они были настолько незапоминающимися, что это несколько настораживало. Не меньше этого меня беспокоило и то, что они, в отличие от остальных собравшихся сегодня в таверне, достаточно умеренно потребляли алкоголь. И в тот момент, когда практически вся таверна была уже пьяна, за столиком седовласого воина все были абсолютно трезвыми...
А еще напрягали прямые, немигающие взгляды старика, которые я чувствовал затылком, как будто он, каждый раз как отвернусь, начинает следить за моими движениями...
Вдруг из другого угла таверны, отвлекая мое внимание, раздался визг и ругань Фури. Обернувшись, я успел увидеть как некий пьяный наемник радостно смеялся, успев ущипнуть шуструю девчушку. А на ее отменную, надо признать намного более образную, чем у моего брата, ругань, только заржал:
-Неужто против, вампирова невеста? Кровососу-то не отказала,- и показывает на незажившие укусы, показавшиеся из-под сползшей повязки.
Девушка подавилась новой тирадой и начала судорожно поправлять ленты, краснея от злости на веселящуюся толпу и виноватого во всех ее бедах вампира...Я уже думал подойти и попробовать как-то успокоить знакомую, но это оказалось бессмысленным- она прекрасно справилась и сама. Внезапно успокоившись, Фури злобно усехнулась и, найдя взглядом вампира, подошла и обняла за шею, тихонько попросив:
-Рене, милый, посмотри вот туда!- и показала на столик забияк,- Ты же еще не ужинал?
Вампир, невыспавшийся, мающийся головной болью и очень уставший, это воистину жуткое зрелище, а уж поздно вечером, когда количество тобою выпитого давно перевалило за норму...В общем, после того как Рене блеснул на них злобными глазками глубоко-багряного цвета, мужик заткнулся и постарался даже не дышать в сторону радостной девушке, которая, осмотрев своего нового друга, заявило, что из него получиться прекрасное пугало!
Немного отошедший вампир с любопытством поинтересовался у ухмыляющегося Кэса:
-Прах, а что такое "пугало"?
Некромант закашлял и ответил:
-Поверь, Рене, тебе лучше этого не знать...
Наблюдая за разборками, я не заметил как к моему столику подошел молодой парень, ранее сидящий за столиком старика, покрытого шрамами. Он, крайне доброжелательно улыбаясь, небрежно кинул на стол серебряный круглешок, и неожиданно глубоким голосом попросил:
-Ты ведь менестрель, эльф? Может, споешь что-нибудь, а то нам с друзьями скучно!
И его поддержали не только его приятели, но и весь зал. Здесь многие еще не слышали как я пою, так что я выбрал довольно красивую, но далеко не новую песню. Проведя пальцами по гладкой поверхности инструмента, я снова тихо попросил его о помощи, слушая с улыбкой, отзывчивый отзвук струн. После чего, слегка откашлялся, и начал:
-Тихо песню допев, вечер алые ленты
Сложит вдоль по холмам опустевших границ...
И у жарких костров вновь напевы легенды,
Зазвучат для ручьев и полуночных птиц.
Голос, тонко сплетая забытые ноты,
Зазвучит в синеве потемневших болот,
А за правым плечом, забывая про годы
Древний мир, отряхаясь, неслышно встает...
И над спящей равниной недремлющий стерх,
Слышит песнь о годах, что засыпаны снегом,
Темный Бог в этих песнях не рвется наверх,
Ну а слуги его вниз не сброшены небом...
И в осенних лесах голос чисто звучит,
Отражаясь от звезд, оплетаясь ветвями,
В этих мудрых лесах даже ветер молчит,
Когда вещую вязь заплетают словами;
"Нам легенды твердят- потерявшие крылья
Обрели лишь судьбу вечно падать во мгле.
Но я в это не верю, мне кажется былью-
Доля их между нами ходить по земле...
-Им не нужно далекое небо и грозы-
Разве холод и лед может их привлекать?
-Но тогда почему вечно капают слезы,
Стоит им осознать, что не могут летать?
Замолчи, древний лес, ты не знаешь ответа,
Я в твоих кружевах не могу отыскать,
Древних замков, потоков холодного ветра,
Где бескрылые тени должны танцевать...
На вершинах крутых, на заброшенных башнях,
Я найти не могу их прозрачных следов,
Только где-то вдали, как походкой звенящей
Отзывается эхо меж старых стволов.
Я поверить могу, что сказания лгут,
Что никто никогда не срывался на землю!
Может, слуги обоих неслышно поют
И летают средь звезд, вслед горячему ветру?"
Он все пел в темноте для сияющих звезд,
Для холодных вершин гордых старых дубов,
И всю ночь за спиной не разрушенный мост
Звал его отступить от пророненных слов...
Я прислушиваюсь к тому, как затихает эхо моих слов, как тают отзвуки несложной мелодии...Как, отряхнувшись от наваждения, парень, скомкано поблагодарив, спешит к своему столику, как уже не скрываясь на меня смотрит седой, а очнувшиеся барончики кидают на пол звенящие монеты...
А я что, я не гордый, я подниму, хотя это достаточно унизительно...Но если особенно привередничать, однажды может оказаться, что есть-то нечего! Так что гордость вещь такая, относительная, как ни печально это признавать...Пересчитав монеты я вообще решил. Что на ближайшие пару дней о ней можно забыть- такие деньги я не зарабатывал за все предыдущие недели! Радостно улыбнувшись, я снова взял гитару и запел, торжественно перебирая струны ситары, какую-то старую балладу о славном рыцаре...Естественно, она пошла на ура. Некоторые даже пытались мне подпевать:
-
Но не отвлекаясь от песни, я успевал еще и наблюдать за залом, поэтому удивленно следил за стариком, который сначала без стука вошел в "святая святых" Некатора, а потом не только вышел оттуда без острозаточенного ножа в груди, но и вместе с поваром. Поймав мой взгляд, Неки мне улыбнулся, показав жестами, что все в порядке, и исчез в верхних комнатах.
Сидящая рядом Джайрин, аппетитно вгрызалась в кусок ароматного мяса. Но, заметив направление взгляда, кивнула в сторону лестницы и проговорила, прожевав кусок:
-Эт что, приятель его али кто?
Когда я не прореагировал на заданный вопрос, размышляя перейти ли мне на похабные песенки или зрители еще не на столько напились, она больно пнула меня под столом своим тяжелым сапогом. Я, тихонько выругавшись и ощупав ногу- ну точно синяк будет!, огрызнулся:
-А я почем знаю! Мы с ним вторую неделю знакомы!
Слава Богам, прежде чем Рыжая задала еще какой-нибудь дурацкий вопрос, за наш столик приземлилась Фури, и тоном заговорщика, собравшегося открыть великую тайну, прошептала:
-Будут неприятности!
Я, вспомнив радостного приятеля, спросил:
-И с чего ты это взяла, он же вроде бы, улыбался?
-Вот именно! Когда наш Неки так улыбается, это значит, что будут трупы.
И снова обеспокоено посмотрела наверх.

Город у Четырех Путей,
На шесть часов раньше,
Глава Гильдии наемников

Когда отряды Гильдии собирались в небольшом перелеске у дороги, ведущей к Северным воротам Города, ее Глава, сидя на поваленной дереве, хмурился. Работенка, как сказал заказчик, должна была бы быть легкой, но старик не привык доверять богатым. А этот странный господин, отсыпавший кучу золота за убийство неизвестного барда, явно был богат. И если бы этот аристократик заказал какого-нибудь графа, герцога или даже короля, то Глава бы не беспокоился и, отдав приказания своим лучшим людям, забыл о его визите. Но когда тебе дают такую прорву денег за работу, исполнить которую способен и пьяница с крепким ударом, естественно начинаешь чувствовать подвох.
Вот глава и собрал всех своих лучших людей у большого торгового города, многих даже сняв с важных заказов- у Гильдии не должно быть неудач. Лучшие воины, убийцы, воры и маги, почти полсотни профессионалов- все с недоумением смотрели на Главу, и у каждого в голове крутилась одна мысль: "Что же это за дело, в котором понадобились мы все? Нам заказали войну?". Но глава молчал, стараясь успокоиться, убрав из воображения фигуру непобедимого воина-мага, прячущегося под личиной скромного барда. За все годы управления Гильдией старик многому научился, например, даже будучи до предела взволнованным, он никогда не показывал этого своим подчиненным. Вот и сейчас, безымянный Глава стоял воплощением спокойствия и уверенности. Быстро и обстоятельно объяснив всем задачу, он подозвал вернувшихся разведчиков из числа воров. Высокой тощий парень в поношенной, много раз залатанной рубашке, грыз стебелек пожелтевшей травинки. Это был Призрак- неуловимый вор, забиравшийся в сокровищницы царей чаще, чем в постель к своей супруге, графине небольшого феода. Каким образом высокообразованный граф, рыцарь короны, стал вором, Главе было неизвестно. Так как он встретил его уже состоявшимся человеком в мире воров. Кстати, к слову его супруга, как весь высший свет Фарнадского королевства, была в абсолютнейшем неведении относительно хобби своего благоверного и была уверена, что он в поисках очередного великого подвига. Что было крайне удобно Призраку, а постоянно вырастающие рога он регулярно подстригал собственными похождениями.
Вот и сейчас, крайне раздосадованный, что его оторвали то ли от султанского сундучка, то ли от султанской дочки, Призрак хрипло отчитывался о проделанной работе:
-Должен вам признаться, Глава, что нам несказанно повезло со временем, благодаря одной счастливой случайности, мы сможет не привлекая особого внимания проникнуть в город.
Он замолчал, недовольно перекатывая травинку в другой уголок рта.
-Прошел слушок, что сюда прибывает какая-то местная мечемахательная знаменитость, так что небольшие группы наемников не должны вызывать ненужных вопросов. А уже в городе разделимся, всей нашей компании тащится к объекту не следует- если ради него вы собрали всех нас, значится фигурка эта стоящая, опасная. Может и утечь...Хотя я, если говорить начистоту,- он выплюнул изжеванное растение и продолжил,- не понимаю этой шумихи вокруг эльфика. Тощий, тонкокостный, смазливый- не боец, хоть и неплохо управляется в ближнем бою, ничего не сможет противопоставить даже просто опытному мечнику, а нам ведь, не так ли, не нужна "честная битва"? от отравленного кинжала ему не увернуться, будь он хоть трижды нелюдь!
Его поддержал нестройный хор остальных участников действия. Глава это ожидал, так что спокойно подняв руки и этим успокоив толпу, произнес, приподняв плечи:
-У меня не хорошее предчувствие. Вам этого хватит?- и посмотрел так, по-доброму.
Как ни странно, больше никто не возмущался.

Через пару часов, когда солнце уже перевалило за середину неба, у Сверенных врат, расталкивая крестьян и купцов, поддразнивая телохранителей молоденьких аристократов, прошли две небольшие группки наемников, за которыми, на некотором отдалении шли два странствующих в поисках знаний мага...Усталый стражник на воротах пропустил из всех, в полголоса ругаясь на наехавших ни с того, ни с сего вояк, наполнивших город. С ним согласился степенный граф вы добротных доспехах, скованных явно на заказ. Русоволосый оруженосец и старик-Учитель, весь покрытый шрамами ехали чуть позади, как и трое невозмутимых телохранителя. Стражник сначала смутился, но когда высокородный сказал, что проездом и на рассвете же собирается дальше, на юг, за "настоящим подвигом", расслабился и пожаловался на беспорядки в городе.
-Неужели все настолько плохо, сударь?- нахмурился граф.
-Эх, сэр, эти бандиты-наемники абсолютно не знают меры! Если драться- то до трупов, если пить- так до...В общем, ужас, что твориться! Переночевали бы вы, сэр, лучше в поле. Оно, всяко, по безопаснее будет.
Рыцарь тяжело вздохнул, задумался и, придя к какому-то решению, ответил:
-Спасибо за совет, доблестный страж, но у меня не хватает продовольствия да и оружие притупилось...Нет, придется мне провести эту ночь в вашем гостеприимном городе. Не посоветуете ли неплохую гостиницу? А если там еще и менестрель есть...
-Так точно, сэр,- радостно воскликнул стражник, желая угодить такому вежливому сэру,- есть такая! Вот прямо по улице, а потом, когда выйдете на Центральную площадь, поверните направо, и в доме под красной черепицей будет таверна. "За решеткой" называется! Вы не смотрите, что название такое странное- там и чисто, и покушать вкусно можно, да и бард прям как заказывали есть! Хорошо поет, серый!
-Эй, чего очередь задерживаете!
-Хватит болтать, служивый! На посту, чай!
Стражник извинился перед гостями и вернулся к работе, поэтому не слышал, как старик, едущий за спиной графа, пробормотал:
-Да и впрямь- как заказывали...
Остановившись невдалеке от ворот, у небольшого бара, куда стекались наемники всех мастей, что бы промочить горло, граф со спутниками поругались с крупной компанией наемников, но, после того, как аристократ проставился, стали чуть ли не лучшими друзьями. Выкатив еще одну бочку вина, конечно, за свой счет, седеющий аристократ отправился дальше, а обнаружив небольшой тупичек, заехал туда. Никто не обратил внимание на выехавших полчаса спустя пятерых наемников в хорошей, но поношенной одежде, которые уверенно направлялись в сторону Центральной площади. Где, оглядев окрестные здания, направились к довольно шумной в этот ранний час таверне.

Когда Глава с лучшими своими людьми вошел в таверну, его внимание сразу привлек бард, сидящий на краешке соснового стола и увлеченно рассказывающий что-то восторженно глядящему на него парнишке. Стараясь не привлекать особого внимания, наемники прошли вглубь зала и, немного повздорив, отвоевали себе столик. Уже после этого, заказав немного еды и выпивки, они стали незаметно наблюдать за целью.
Глава, снова и снова осматривая заказанного певца, не мог понять, что же в нем может представлять опасность? Утонченный, как и все эльфы, тонкокостный, он не выглядел сильным воином, не смотря на висящий под вычурной косой полумесяц. То, что он научился им управлять говорит лишь о том, что он достаточно ловок, а два кинжала сидов- о том, что он опасен лишь врукопашную...обычный, совершенно обычный заказ, но тогда почему сердце Главы неспокойно? "Вы посмотрите, а он не так и плох",- подумал он, наблюдая за тем, как забеспокоившийся бард пытается поймать его взгляд.- "Но это бесполезно. У Гильдии не бывает промахов, а ты не такая уж важная птица! И все же я сделаю этот заказ так, что у тебя не будет ни одной возможности ускользнуть!". Жестом попросив придвинуться ближе, Глава послал мальчишку-мага к барду, кинуть ему монетку- пусть отвлечется от своих подозрений да споет что-нибудь, а заодно надо проверить оного на магический дар. "Никаких неожиданностей!".
Когда менестрель запел, таверна моментально погрузилась в тишину- и не зря! Голос у парня был что надо- низкий, слегка рокочущий, завораживающий...Глава даже прикрыл глаза, слушая легенду, а маг, посланный на проверку вообще застыл соляным столбом! "С ним я разберусь попозже, а сейчас надо попробовать с ним пообщаться, как-то объяснить свое внимание..."- мысли, щелкающие в голове Главы быстрее восточных счетов, прервались, когда он увидел человека, ненадолго выглянувшего из кухни.
"Да уж, вот не думал, что ты все еще живой, Черный Лис, не думал...Значит не сгнил ты в застенках королевской тюрьмы, выбрался-таки? Ну что ж, похоже тебя мне посылают сами Боги!"
И, улыбнувшись, пошел в сторону кухни.

Некатор,
Кухня таверны

Когда тихонько скрипнула дверь, и позади раздались тихие шаги, Неки как раз разделывал внушительную тушку поросенка, так что в сторону незадачливого гостя привычно полетел мясницкий тесак, который, по расчетам повара, должен был вонзиться около уха, наглядно объясняя, что ему здесь не рады, и вообще стучаться надо...Но сегодня все пошло не так- вместо удара ножа о стену раздался шорох шагов, и тесак небрежно, но угрожающе прижался к горлу Некатора. Он замер, ощущая как металл холодит кожу, а по виску стекает капли пота:
-Вот значит как мы встречаем старых друзей, Лис?
Неки замер- этот голос был ему знаком. О, он так надеялся, что больше никогда не услышит его, если честно, он вообще надеялся, что обладатель оного давно кормит червей! Но он здесь, а холодная сталь прижимается к горлу...Сейчас бывший наемный убийца не строил иллюзий- если объединенная Гильдия нашла его, то уж точно не для того, что бы вручить премию! Скорее уж, что бы напомнить, что из Гильдии нельзя уйти на покой по собственной воле, и не вечный. Так же Неки понимал, что сопротивление бесполезно- Глава не мог придти один, да и сопротивление с кинжалом у горла несколько проблематично...
Они так бы и стояли, думая каждый о своем, если бы были одни. Некатор пришел в себя, когда один из младших поваров уронил тяжелую крышку от кастрюли на пол, после чего, аккуратно повернул голову направо и, пытаясь взглянуть на лицо мужчины, доброжелательно произнес:
-Убери ножик, старый Кречет, а то парень решит, что ты хочешь меня зарезать! Ха-ха-ха...
На лице Главы медленно появилась улыбка, после чего он, смеясь, убрал нож и воткнул его в столешницу. Крепко приобняв Лиса, он проронил, обращаясь к замершему помощнику:
Да успокойся, парень, шутим мы так! Вот сейчас сядем где-нибудь, вспомним молодость! Эх, как мы лет пять назад развлекались! Вам, молодым, и не снилось...
Некатор тоже улыбался, так что парнишка совершенно успокоился- ну чего такого странного, что друг повара встретил его захватом? Ведь не менее странна и привычка Неки встречать гостей "в ножи"! а о том, что связывало этих двоих лучше и не знать...Некатор, без труда проследив все эти выводы на лице простодушного парня, кивнл своим мыслям, и, уже развязывая фартук, сказал:
-Мы с моим...старым другом поднимемся наверх, поговорим, вспомним хорошие деньки...Ты ведь сморжешь все доделать сам?
Дождавшись утвердительного кивка, бывший наемный убийца и его Глава вышли в зал. Если говорить честно, Неки не особо надеялся, что сможет проскользнуть незамеченный друзьями, но все равно сердце испуганно забилось, когда на него упал взгляд барда, и тот удивленно поднял брови. Рассеяно улыбнувшись в ответ, повар жестами постарался показать, что все в порядке, не отвлекайся, пой...И, кажется, у него все получилось. Но когда он уже почти поднялся наверх, то заметил как за столик барда приземлилась Фури, и Неки удрученно вздохнул- обмануть хитрую воровку у него не получалось не разу. Но, в конце концов, ему-то какая разница, вряд ли он вообще еще раз спуститься вниз. Нет, он не собирался сдаваться без боя, но трезво оценивал свои силы- против Главы он бы не выстоял и в лучшие свои годы, а тут, после почти пяти лет перерыва, он не стоил и вальта Гильдии...
Так что он шел спокойно и гордо. Как на эшафот.
Последняя комната второго этажа, за неприметной серой дверцей, с самого основания трактира числилась за Неки. Небольшая, в ней места хватало только на кровать, столик, стоящий у окна, и два грубо сколоченных табурета. Маленькое окошко было занавешено бледно-зеленой тканью, на столе в простом подсвечнике стояла практически оплавленная свеча, а под ней лежали какие-то документы, записи, высушенные травы... Над кроватью, на прибитой к стене полочке, стояли три книги- История, Сказания и легенды Соррена и Кулинарная книги, множество закладок, загнутых страниц показывали как часто их хозяин снимает с полки и перечитывает. Все в этой комнате было предельно аккуратно и чисто- начищенный полы, заправленная кровать, все говорило о том, что здесь жил Некатор.
Закрыв за Кречетом дверь, Черный Лис расположился у стола, небрежно опираясь на стол и сложив руки на груди. Глава же, тоже скорее всего по привычке, сел на табурет у стола. Все как раньше.
Хотя нет, не так. Некатор уже давно не Черный Лис, а Кречет не его Глава, да, все теперь именно так и Неки готов заплатить даже жизнью за эту правоту. Он, резко отойдя от стола, перевел дух и, победно улыбнувшись Кречету, развалился на кровати. Он ждал от Кречета всего- криков, обвинений, равнодушного убийства, всего, что бы вязалось с образом его Главы, но тот просто сидел, смотрел на него и улыбался.
-Так вот куда ты скрылся, Лис? А мы думали, что ты уже сгинул в тюряге, если не пришел домой...А ты решил сбежать, да? Это стоило того, а, Лис?
Неки молчал, смотря в потолок, вспоминая...Вспоминая, как они, израненные, голодные, шли через леса, скрываясь от погони, что шла по пятам беглецов...Как они делились всем, что было, последними крошками, как спали, прижавшись друг к другу, как дрались плечом к плечу с королевскими солдатами...Вспоминал, как они пришли в этот город, как работали на износ, что бы выкупить это здание, как чинили его, своими руками делали мебель, красили стены...Вспоминал и то, как, уже открывшийся трактир еле выживал, как появлялись посетители, как они прогуляли первую серьезную выручку...Как веселились и подшучивали друг над другом, как доверяли все свои тайны, как жили полной жизнью, впервые с далекого и почти забытого детства...Они...Ипис, Некатор и Фури.
Так, что он ответит, прямо смотря в глаза самому опасному человеку Гильдии, смотря в его равнодушные глаза:
-Да, стоило.
И снова отвернется. Он ни о чем не жалеет. Не о чем жалеть...Разве что о том времени, что он провел под рукой Главы. Только о нем смеет сожалеть Черный Лис. Только о нем.
Глава не спешит продолжать разговор. Он смотрит на лежащего мужчину и думает. Неки не имеет понятия о чем думает этот человек, и совсем не уверен, что хочет это знать.
-Знаешь,- начинает Кречет.- когда я тебя сегодня увидел, то решил, что тебя послали ко мне Боги. Сейчас я уже не уверен.
Он снова молчит, подбирая слова, пытаясь сказать что-то важное...
-Ты изменился, знаешь? Ты уже давно не Черный Лис. Мой друг умер. Ты не мог умереть от боли. Страданий, крови, заливавшей тебя...Тебя не смогли сгноить подземелья тюрьмы, не смогли убить королевские солдаты...Но ты умер потом. Тебя убили старик и девчонка.
Он хрипло смеется, буквально сгибаясь пополам, выплескивая смех как болезненный кашель. Он не может остановиться.
-Твои глаза мертвы Некатор.
-Зато сердце снова живо.
-"Зачем сердце, если оно умеет болеть"- твои слова, помнишь? Неужели они так много для тебя значат? Неужели ты настолько изменился?
-Знаешь, Кречет, я теперь знаю, что оно умеет и любить.
Усмешка на губах его собеседника поблекла, когда он жестоко сказал, даже не глядя на Лиса:
-Ты абсолютно бесполезен.
-Не представляешь, Кречет, как это меня радует!
В этой комнате сидят двое. Один, гордо распрямив спину, приподнялся над кроватью и смотрит в затылок второму, рассеяно разглядывающему крашенный кирпич стены. Они молчат. Теперь им не о чем разговаривать.

Кантаре,
Странствующий бард

-Что-то Неки долго не спускается,- заметил Кэс, опускаясь на соседний стул. Небольшая тарелка с птичьем мясом, которую он принес с собой, забирает Рене и тут же начинает перетаскивать овощи на тарелку к сиду. Шурай, несказанно радостный такому положению событий, только еще больше щурит глаза, так что не вопрос некроманта только тихонько интересуется:
-А что он куда-то уходил?
Пока парню объясняют что к чему, я встаю, что бы найти Фури. Снующую по залу, и расспросить ее поподробней о странном госте приятеля. Но она лишь махнула рукой, что бы мы не волновались, "Неки сам разберется". Но что-то мне подсказывало, что неприятности только начинаются.
Таверна медленно пустела, и вот уже минут пятнадцать как оставались последние три столика- наш, где мы ждали Неки, столик старика, где ждали, соответственно старого знакомого человека да столик под лестницей, занятый некими подозрительными личностями в плащах...Хотя, он всегда занят исключительно таковыми.
Прошло больше двух часов, а Неки все не возвращался.
Теперь беспокоились уже все.

Некатор,
Наемный убийца

Когда Глава вышел из комнаты, на плечи сидящего на кровати мужчины, казалось, опустился небосвод- настолько сильно сжалось сердце и перехватило дыхание. Он знал, что уже сегодня ночью покинет этот тихий мир таверны и больше никогда не увидит ни Фури, ни Иписа, никого. Сможет ли он жить после того, как совершить это предательство? Вряд ли...И Глава это знал.
"Да, Черный Лис, ты и забыл то, как этот человек умеет играть на чужих чувствах...Они будут меня ненавидеть." тяжелый стон вырывается из горла измученного человека. Он снова потеряет семью. Снова... "Но теперь,"- слабая улыбка трогает искусанные в кровь губы.-"Но теперь, они хотя бы будут живы." и смех вырывается из горла, горький смех напополам со слезами, холодными и жгучими, разъедающими душу, смывающими улыбку с его лица и вновь замораживая сердце. Когда успокоившийся человек поднял глаза, из них на мир вновь смотрел мальчик, на чьих все еще трясущихся руках застывает кровь. Испуганные и бездушные глаза которого разучились видеть счастье. А из окна за его спиной светит безжалостное око полной луны.
И на ноги поднимается Черный Лис.
-У меня нет выбора,- звучит его холодный голос в полумраке комнаты.
"Этой фразой ты всегда успокаивал свою совесть?".

Кантаре,
Странствующий бард

Когда сверху спустился старик, покрытый шрамами, спокойно кинув, что Неки чуть-чуть задержится, я едва сдержал порыв немедля броситься проверять, а жив ли вообще человек. Причин доверять этому наемнику у меня не было. Но прежде, чем я успел подойти к лестнице, наверху показался друг. Он шел, небрежно постукивая костяшками пальцев по перилам, улыбаясь и что-то говоря, а я стоял и смотрел на него, не понимая почему мне кажется, что с ним что-то не так. Казалось, что в зал спускался совсем не тот человек, с которым мы дружили на протяжении последних недель...Его походка стала еще более тихой, а движения плавными...Да-да, это было так, но не это испугало меня больше всего.
Когда он остановился, не дойдя одной ступени до меня, и встал, становясь выше меня почти на голову, он не смотрел мне в глаза. Я, нахмурившись, попросил:
-Неки, посмотри на меня. Неки, что случилось?
На лицо Некатора ложилась тень, не давая рассмотреть его глаз, не давая понять, что с ним твориться. В нем не было страха, боли, которые так хорошо знакомы мне; в нем не было ничего. Лишь холодная пустота.
-Неки,- я невольно отступаю на шаг, когда он, словно решившись, делает шаг вперед. Я не вижу, но знаю, что за нами сейчас следят все- и друзья, не понимающие, что происходит, и наемники, и Ипис, понявший все намного раньше, чем я.
Я понял все лишь тогда, когда к моему боку прижалось ледяное лезвие ножа. Мы молчали, словно не замечая ничего происходящего вокруг. Я наконец-то увидел его глаза, холодные, похожие на хрусталики, вставляемые дорогим куклам- такие же завораживающие и бездушные. Он не видел меня сейчас.
Как ни странно мне не было страшно. Наверное, я не мог до конца поверить, что это все всерьез, что Неки собирается меня убить. Я просто смотрел в его глаза. И вдруг, словно из-под толщи воды, я стал чувствовать его боль. Страшная, иссушающая, неуспокоенная, она рвалась наверх, ломая его, корежа его душу...Там, в темноте, на грязном полу, под кроватью, в луже крови лежал мальчик, невидяще уставившись вперед.
С кровати свешивалась рука- изящная ладонь и тонкие пальцы, покрытые мозолями- а между пальцев тянулась тонкая струйка крови, и с искореженного указательного пальца капали капли, разбиваясь о каменный плиты- кап...кап-кап...кап. А мальчик лежит, не способный от страха даже пошевелиться, и смотрит- кап, кап, кап...
Меня привела в себя резкая боль в боку. Медленно, вгрызаясь, в плоть погружался нож, а Неки все так же смотрел вперед, не на меня, сквозь...куда-то далеко назад. Кого ты видишь сейчас, кого?
И, едва стоя на ногах от боли, я вцепился в его рубашку, закрывая от всех, и прохрипел, надеясь, что он все-таки расслышит:
-Возвращайся, Иреней...

Черный Лис,
Наемный убийца

Черный Лис не мог понять, почему он не убил цель сразу. Стоя вплотную к золотоволосому дроу, он не мог завершить заказ. Теплая рукоять ножа привычно лежала в ладони, а неуклюжее лезвие прижималось к боку парня, так, что никто из полупустого зала не мог видеть происходящего, но что-то было не так...Черный Лис помнил как был в темной камере королевской тюрьмы, а потом...потом он очнулся с новым заказом. Он не понимал. почему те люди, за спиной заказа, улыбаются и машут ему, почему старик за барной стойкой взволнованно смотрит, а заказ, даже ощущая под ребрами острие ножа, что недвусмысленно надавливает на плоть, не в ужасе пытается сбежать, а упрямо ищет его глаза. Здесь что-то не так. Но за дальним столом немигающее горит взгляд Главы, и Черный Лис послушно погружает нож. Привычно. Обыденно.
Но снова все идет не так.
Парень, не проронив ни слова, падает вперед и. неожиданно, хватает Лиса за рубашку. А потом, наклонившись к уху, произносит красивым, но искореженным болезненной хрипотой, голосом:
-Возвращайся, Иреней...
И взрыв.

Светлая комната, с теплыми каменными плитами, нагретыми жарким летним солнцем, маленькая- места там хватает лишь для кровати, накрытой тяжелой тканью и столика с большим, искусно украшенным зеркалом и обитой бархатом табуретки, на которой сидит красивая темноволосая женщина. У ее ног, на потертом ковре играют двое. Мужчина-полуэльф с нечеловечески красивыми глазами, похожими на два сапфира и темноволосый мальчик лет десяти. Неплохая таверна, приютившая их, стояла на краю большого города, и была самым лучшим местом, где могли укрыться беглецы. Мальчик, которого смеющаяся мать называла Иренеем, не понимал, почему отец так напряжен, почему смех матери такой холодный, почему в эту ночь они так и не легли спать...Когда он понял, было уже слишком поздно.
Лис никогда не мог вспомнить как же все было той ночью, он помнил лишь как он, лежа под большой кроватью, смотрел на капающую кровь.

Кап. Кап. Кап.

Огромная полная луна, прорываясь сквозь занавешенные дорогой тканью окна, освещает большой зал, где, развалившись на диване, в ужасе визжит толстый старик. Вокруг тишина, прерываемая лишь спокойными шагами семнадцатилетнего парня, покрытого с ног до головы кровью. Старый, ржавый нож крепко зажатый в руке, дрожал, а остекленевшие глаза подростка не отрываясь смотрели на старика.
Мальчик, не слушая ничего, шел вперед. Он не слышал даже криков главы Дома, не слышал стонов умирающих детей и жен престарелого торговца, он не слышал ничего кроме размеренных ударов капель, срывающихся с лезвия. Кап. Кап. Кап.
И, подчиняясь этому ритму, раз за разом вонзается нож, а по лицу Иренея текут слезы, смывая страшную маску из копоти и крови.

Кап. Кап. Кап.

По ночной улице, ярко освещенной светом звезд, идет безымянный мальчик в изорванной и изрезанной одежде, покрытый слоем сажи и крови, а в судорожно сжатых ладонях дрожит кривой нож. Он, качаясь от пережитого страха и усталости, подходит к кованной двери большого каменного дома. И падает.
Когда на рассвете из этого дома выйдет молодой мужчина, чье лицо обезображивают два косых шрама, мальчик будет метаться в лихорадке и, задыхаясь, звать мать. Склонившийся мужчина, оттерев кровь, увидит чистые голубые глаза, невероятно спокойные для подростка. А потом не успевает отшатнуться от сильного удара ножа. Кривой оскал и невозмутимые глаза мальчишки...
Стирая выступившую кровь с небритой щеки, мужчина, улыбаясь, протягивает руку к парню, медленно и аккуратно, словно приближаясь к дикому зверю. А потом, резко лохматит его волосы, бормоча:
-Лисеныш. Черный лисеныш...
А потом, резко делая шаг назад, раскрывает двери Гильдии и произносит, раскидывая руки:
-С возвращением домой, Черный Лис!

-Возвращайся...
Темнокожая красавица в недорогом борделе приграничного города...

-Возвращайся домой...
Гулкий голос Главы....

-Возвращайся...

Кап. Кап. Кап.
Теперь ты не слышишь и этого. Черного Лиса окружает только тишина.

-Возвращайся...
Привычные слова, привычное поглаживание кривого шрама на щеке... Привычные слова, значившие совсем не то. "Только попробуй не вернуться!".

Кап. Кап. Кап.
С измученного лица падают капли соленой от пота воды. Прикованный к стене мужчина с толстой косой из серебряных ниток, безучастно смотрит вперед. Низкие потолки, малюсенькое окошко, закрытое толстыми прутьями решетки, и начальник тюрьмы, в чьих очках отражается свет факелов.
-Как тебя зовут, убийца?
"Убийца? Я- убийца?".
Упрямый взгляд бездушных глаз. Молчание. Он не помнит.
Начищенные сапоги стражника скрипят при каждом его шаге. Раз, два, три, четыре...До двери пять шагов.
-Знаешь,- королевский пес оборачивается,- знаешь, я буду звать тебя Некатор.

- Ты вернулся?
Сидящий за столом начальник тюрьмы даже не обернулся, что бы увидеть мужчину, стоящего позади. Некатор же не мог отвести взгляд от рассвета, зажигающегося на востоке, между крыш старых дворцов столицы, он смотрел на них сквозь зарешеченные окна кабинета, и чувствовал себя свободным.
-Да, я вернулся домой.

-Дом! У нас есть дом!- радостно смеется воровка, навязавшаяся при побеге, кружась по пыльному залу полуразрушенного особняка. Ее грязное платье развевается, а на губах все не может исчезнуть сумасшедшая улыбка...
-Неки! Ипис! Нам есть куда возвращаться!

Фури... Ипис...

-Возвращайся, Иреней...
-Возвращайся, Черный Лис...
-Возвращайся, Некатор...

Темнота.

И он видит глаза. Золотые глаза барда, который смотрит на него спокойно и радостно.
-Ты вернулся.
И улыбка, улыбка его матери:
-Ты вернулся, Иреней...
И он падает.
Там, впереди, испуганно вскакивают друзья. И в ужасе смотрят на Кантаре, лежащего у ног повара и на нож, зажатый в его руке, с окровавленного лезвия которого на руки стекает необычайно темная кровь.
-Неки, что ты наделал? Неки!!!
Крик девушки, отражаясь от стен звучит в его ушах, не смолкая, не прекращаясь...И он, роняя нож, прижимает трясущиеся ладони к ушам, надеясь заглушить его, надеясь, что она замолчит...
"Я был должен, должен, должен!".
"Какое банальное оправдание!".
"Он бы убил их!".
"Конечно, нападать самому проще, чем защищать...Ведь так, Черный Лис? Ты так ничего и не понял из того, что рассказывал тебе Ипис...".
И Некатор поднимает глаза.
Испуганная Фури плачет, в ужасе смотря на фигуру друга...Иллаби, не в силах скрывать накрывшую его с головой ненависть, мрачно достает ядовитые иглы. И в его глазах можно видеть только смерть. Вампир и Прах, в растерянности смотрят на повара, словно не веря, словно ожидая, что это очередная дурная шутка веселой парочки. Джайрин, прижимается к сиду, смотрящему на Неки со смесью презрения и жалости, не понимая как все так быстро изменилось...И полный безнадежности взгляд Пати.
-Я...не хотел...
"Смейся, Черный Лис, смейся! Сегодня ты убил не одного, а семерых!"
"Нет, ты не прав. Сегодня я убил восьмерых.".
И он нагибается к распростертому телу друга, сжимает ладонь на скользкой от крови рукояти...Но ему не дают поднять нож. На бледной руке мужчины сжимаются хрупкие черные пальцы.
Морщась от боли, на ступенях поднимался полукровка, зажимая рану на боку правой рукой, левой же вцепился в повара. Тот, снова выронив нож, начал ему помогать, испуганно глядя на его посветлевшее лицо.
Но тот неожиданно спокойно улыбнулся и произнес, глядя на своего неудавшегося убийцу со странной радостью:
-Так хорошо, что ты вернулся, Иреней!
Тишину замершей таверны нарушил скрип отодвигающегося стула. Кречет, Глава Гильдии, встав, приказал, едва не срываясь на крик:
-Добей его, Черный Лис! Заверши дело!
Некатор смотрел в золотые глаза барда, отпустившегося на ступени и спокойно подающего ему нож. Некатор стоял спиной к залу, так что только Кантаре видел, как бесшабашно улыбался повар, принимая из рук полукровки кухонный нож. Как он, протерев его о рубашку, подмигнул другу, говоря:
-Меня зовут Некатор.
"Прости, мать. Время прощать пришло. Прими в свои объятия погибшего Иренея, и молись за жизнь Некатора!"
-Это твой выбор, Черный Лис?
-Некатор, старый кречет, я же сказал- меня зовут Некатор.
Когда повар повернулся, то увидел как так хорошо знакомым движением его бывший Глава потирает шрам на щеке. И Неки усмехается, чувствуя, что стал сильнее. "Я смог оставить прошлое, а ты?". И это превосходство горит в глазах беглеца, и он не чувствует страха, когда Кречет дает отмашку своим псам:
-Атака!

Кантаре,
Странствующий бард

Когда старик скомандовал атаку, время словно бы замедлило свой бег. Вот медленно поднимаются наемники, привычно рассредоточиваясь в боевые тройки, вот в руках "подозрительных личностей" зажглись магические жезлы, а мои друзья все так же в растерянности смотрели по сторонам. Только Неки сумел стремительно переместиться, закрыв меня своим телом и перехватив летящий в меня нож.
Первый удар Гильдии едва не стоил нам жизни. Закаленные в боях тройки были куда собранней нашей команды: первая, состоящая из троих невозмутимых телохранителей старика, мгновенно сгруппировавшись, пройдя мимо нашего столика и не встретив сопротивления, взяла нас с Неки в полукольцо. Высокий мужчина с лицом потомственного аристократа, бросивший в меня нож, мальчишка, оказавшийся, судя по стремительно выросшим у его ног лианам, природным магом, и старик двинулись в нашу сторону, заходя c трех разных сторон, не обращая никакого внимания ни на вытащившую меч Джайрин, ни на оскалившегося вампира, ни на изготовившегося брата. да это было и не нужно- шестеро стихийнников окружили их плотным барьером. Я, все еще скованный странным оцепенением наблюдал, как внезапно раскалившийся меч Джайрин выпадает из ее обожженных ладоней, как окруженный плотным кольцом огня в ужасе мечется Ренеске, а Кэссер, отгорожденный от своего меча, в ненависти мечется между ледяными, замораживающими его и так холодную кровь. Два стремительных смерча не давали Шураю ни шанса сосредоточиться и вырваться из стены или помочь захлебывающимся Фури и Пати, которые, не в силах себя защитить попали в водяной смерч. Но хуже всего пришлось моему брату- его, так и не привыкшие к яркому свету глаза буквально выжигал бушующий огонь, вырывавшийся из ладоней двух огневиков, а его иглы не в силах отбивать каменные копья, вырастающие из плит, покрывающих пол. Если бы была бы еще одна минута, что бы они могли подготовиться...Но времени не было.
Его не было и у нас- шесть мечников отрезали все пути отступления, позади нас, на лестнице, зловеще извивался магический куст, выращенный зловеще ухмыляющимся мальчишкой-природником. Неки, защищая меня, едва успевал отбивать непрерывно летящие из рук аристократа острозаточенные ножи- на его руках и лице уже обильно кровоточило множество неглубоких порезов, не опасных, но сильно замедляющих его движения. Я, наблюдая за нападавшими, не заметил, как сзади подтянулся тонкий росток и вгрызся в рану, причиняя нестерпимую боль. Я, не в силах сдерживаться, заорал от боли. Мои губы беззвучно воззвали к небу
Я не понял, что произошло дальше. Словно в тумане, я увидел, как мои руки привычно потянулись к притороченным по бокам ножнам кинжалов, как я, не чувствуя боли, прокрутив одну из сестер назад, обрезал лиану и, внезапно кинувшись вперед, перехватил кинжал и, неожиданно метко кинул его в одного из магов, попав ему в глазницу. Не ожидавший нападения маг не успел поставить защиту, покачнулся и упал, теряя контроль над стихией льда. Внезапно освободившийся Кэсс, моментально разрушив каменную стену, кинулся к засветившемуся мечу, наполняя Его Силой. На какое-то время я потерял его из виду, защищаясь от вступивших в схватку мечников. Как ни странно, я все еще не чувствовал боли, хотя моя рана все так же кровоточила- кровь стекала по боку на бедро и капала на пол. Резко выхватив вторую сестру, я выдвинулся вперед, отражая удары двух тяжелых мечей. Я никогда не был хорошим мечником, да и от родителей мне досталась скорость, но не сила...так, что я не выдержал напора мечников Гильдии, и соскользнувшие с моих сестер мечи срезали рукава моей рубашки. Я, уворачиваясь от их лезвий, скользнул вниз. Они были мастерами, от отличие от меня. Они это вполне понимали, что их, в конце концов, и сгубило. Все было просто- наемники забыли о полумесяце. Опустившись на колено, я опустил голову и, подхватив лезвием сестры оружие, резко прокрутился на колене, давая ускорение полумесяцу резким движением головы. Лезвие как живое взвилось вверх, где, неожидающие удара мечники немного опустили клинки, открывая голову для моего удара. Я почувствовал, как мою голову дернуло назад, когда лезвие летело, перерубая позвоночники воинам. Сильным движением вырвав полумесяц из горло второго нападающего, я вновь поймал его на острие сестры и, прокрутив, послал назад, когда, отступая за спину повара, остановился, чтобы оценить обстановку.
Надо сказать, что дело явно пошло лучше. Освободившийся и дотянувшийся до меча Кэссер, уже успел вытащить из огненного плена обожженного и очень злого друга, который, словно не замечая магической стены, вгрызся в шею огневика. Кровь мага, наполненная огнем, обжигала губы вампира, но тот, словно не замечая появлявшихся ожогов, продолжал вытягивать жизнь своего мучителя. Второй огневик, заметив неприятности напарника, попытался ему помочь, но напоролся на Ветер Погоста, вырвавшийся из меча Муэрто, который тысячами маленьких лезвий срезал с еще живого мага куски плоти, пока на грязный пол таверны не упал покрытый мелкими разрезами скелет. Но и это не было его концом- проклятие древних кладбищ не давало убитым покоя. Восставший Не-Живой, послушный воле некроманта отправился нам на помощь. А нам помощь требовалась.

---

Темный бард, 6 глава

ГЛАВА 6
Таверна "За решеткой",
Кантаре, странствующий бард
Утром после пьянки рыцарь пытается забраться на лошадь. У него не получается.
Тогда он обращается ко всем святым по очереди:
-Святой Михаил помоги! Святой Георгий помоги! Святой Петр помоги! Святой Павел помоги!
Потом пробует еще раз, после чего переваливается через лошадь. Упав, он обращается к небесам:
-Ну-ну, тише...не все сразу!

Вот уже неделя, как я остановился в этой таверне. Здесь чисто, нет клопов, тараканов и других насекомых...да и название забавное- "За решеткой". Здешний повар( явно раньше подрабатывавший где-то в области, связанной с фатальным членовредительством) отлично готовил и отвратительно ставил ловушки, по крайней мере он явно нуждался в паре уроков от моих старшеньких!
Вообще, пока мои знания о "мире" не вышли за рамки крестьянина, выехавшего из деревни на ярмарку, не стоит особо светиться...так, что мысль пожить еще месичишко-другой в этой со всех сторон приятной таверне казалась единственно правильной. Правда некое ощущение постоянного взгляда в затылок( причем не только от повара и злобно зыркающей на меня официанточки!) напрягало...но в конце концов это можно списать и на мою проснувшеюся паранойю. Поэтому, выбравшись этим утром из теплой постели, я сразу же спустился в зал и, умяв свежую яичницу, напомнил Некатору об обещании сводить меня к кузнецу. Нет, а ты на что надеялся парень? Ах, что я забуду? Обломись, память у меня с детства хорошая...
-Ладно, бард, только давай через часик, хорошо? Сейчас клиентов много...И ты чего отлыниваешь! Струны в руки и вперед! Не вериться, что у тебя денег много...
-Сдаюсь-сдаюсь!- нет, здесь мне определенно нравиться! Этот парень мастерски управляется с полотенцем! Нет, только мастер может дать мне по нижней части спины, не задев моего полумесяца...
Ладно, в конце концов он прав, и пора работать...Расчехлив свою ситару, я ласково провел по струнам, отозвавшимся мелодичной трелью на мои касания... говорят, что Солис- Полуэльф заключил в нее слепки душ своих подруг, говорят, что это они поют, когда струн древней ситары касаются пальцы певца, говорят, что и душа мастера была поймана его созданием, многое говорят о последней ситаре мастера...Но я не слушаю их, я слушаю только Ее. Я полюбил тебя как только впервые увидел в той старой пыльной пещере в руках старого скелета. О как он сжимал тебя костлявыми пальцами! Как не хотел отдавать тебя! Но я уже влюбился... Наверное, и моя душа в твоих объятьях Последняя подруга Великого Солиса, умершего в одиночестве в холодной пещере Гор Дроу.
Мелодия льется тихо, не крича о себе, не привлекая внимания, лишь только еле слышно сообщая, что она здесь, рядом...как легкое журчание ручейка, как шелест листьев в осеннем лесу, как первые трели рассветных птиц...
-Не забудь мне сказать, что такое "Игра",
Не забудь объяснить, почему
Я иду в этом мире по теплым следам
И найти лишь твоих не могу...
Почему ты не здесь, где струиться капель,
Почему, не сказав этой ночью "Прощай",
Ты уходишь все дальше в ночную метель,
Начертив на пороге мне слово "играй"?
Ты смеешься сейчас над моею душой,
Ты смеешься- а я не умею играть!
Я всегда только жил; даже рядом с тобой
Я умел лишь всерьез свои копья ломать!
В эту вьюжную ночь, средь холодных огней
Я забуду твой лик за бутылкой вина,
И на утро вперед, по тропе из камней
Я пойду, осознав, что такое "игра".
И отныне, всегда, по подмосткам дорог!
А в грязи как на шелке столичных скамей,
Остается след песен и старых сапог,
В еле слышном дыханье звучит "менестрель"...
Я иду, разбивая словами сердца,
Позабыв все, что было до встречи с тобой.
Позабыв и тебя. В эту ночь у костра
Не узнаешь меня за искусной игрой.
Синевой холодов твой вопрос вновь застыл...
Я в ответ буду петь, вскользь сплетая слова,
Обернувшись на зов: " Я тебя не забыл...
Хочешь, я объясню, что такое "Игра"?".
Последние аккорды еле слышным эхом затихают в углах зала...Чуть дольше звучит глухой отзвук рога, но и он затихает, оставляя не свойственную трактирам тишину. Все немногие утренние посетители и постояльцы дядюшки Иписа еще минуту помолчали, зачарованные низким, слегка рокочущим голосом певца... А уже через пару секунд зал снова взорвался звуками далекими от чарующей музыки- крики, визги, ругань, чавканье заполнили помещение лучшей таверны города.
Я молчал, слушая как в миску, стоящую на моем столике, звеня, падают монеты, как меня благодарят, просят спеть еще... Терпкий запах дешевого яблочного вина, которое разносила злобная девчонка по имени Фури, казалось, впитывался в саму кожу, заставляя кружиться голову...Петь больше не хотелось, и я начал просто наигрывать простенькую мелодию...
Время шло, и зал пустел. Уходили посетители, спеша по своим делам- кто-то покупать, а кто-то продавать, молодой стражник, захватив с собой фляжку вина, отправился сменяться на Южных воротах, а мой знакомый повар, сняв идеально чистый фартук, жестом позвал меня за собой.
Улицы города, наполненные вечно спешащими существами всех рас, встретили нас шумом и склоками. Таверна, в которой я жил, располагалась на главной площади...Весьма хорошее место, надо признать! Некатор, искусно перемещаясь в толпе, уверенно шел к небольшой улочке на другой стороне площади.
Да уж перепутать квартал кузнецов было бы трудно! Простые, неуклюжие даже, дома из тяжелых каменных глыб были украшены искусно выкованными воротами, решетками на окнах, балконами...У каждого дома висела табличка с именем мастера и его клеймом. Читая таблички, мы проходили мимо, а я абсолютно не удивлялся, что большинством мастерских владели гномы или люди...Именно эти две расы испытывали особенное влечение к металлу. Хотя, надо признать встречались Мастера и средь других рас...но это было скорее уж исключение. Вот и в этом городе я заметил только три лавочки принадлежащие эльфам- две ювелирные мастерские светлых и оружейная народа матери. Они значительно отличались от всех остальных домов на улице Свободных Кузнецов. Два высоких, ажурных, утопающих в зелени, зданий Светлороженных стояли рядом. Высокие, стрельчатые окна, украшенные сложными витражами, наполняли внутренние помещения светом. С улицы не было видно внутренних помещений, но я был точно уверен, что и внутри все покрыто цветами и травами. Даже воздух вокруг мастерских, казалось, был наполнен благоуханием их родного леса...
Дом дроу напротив был низок, всего в один этаж, с небольшими, скорее похожими на бойницы окнами. Ажурная решетка и кованные ворота открывали вид на засаженный лишайниками и травами дворик с множеством тропинок, выложенных грубыми глыбами камня. В мастерскую же, судя по всему, вела лестница, уходящая по землю. Даже отсюда было видно с каким мастерством была выполнена подземная часть- тонкие ажурные перила у лестницы напоминали сталагмиты, опутанные кружевом лишайника, а по потолку шла сложная роспись, исчезая в сумраке помещения, освещаемого тускло-сиреневым светом фосфоресцирующих грибов, высаженных в окованных ажурным плетением стеклянных сосудах.
Но Неки вел меня не к ним, а к небольшому, крепкому, двухэтажному дому, скрытому от посторонних глаз толстым кирпичным забором и железными воротами, покрытыми простой геометрической гравировкой. Плоская крыша матово отсвечивала темно-красной черепицей. Небольшие окна, закрытые тонкими решетками, имели и кованные ставни, а над воротами висел внушительный колокол. У дома Мастера-кузнеца Торванна Мон"Халибо( как гласила табличка на ворота) воздух был наполнен запахом кузницы. Мне сразу же вспомнился Борислав, отец Златы- в его доме тоже всегда пахло горячим металлом, пряной смолой и пеплом...Мне неожиданно понравился этот дом, хотя я никогда не любил каменные лабиринты людских городов- мне всегда было тесно в этих клетках, тяжело дышать...Куда приятнее тепло просмоленной сосны, воздух, проникающий сквозь деревянные стенки дома и запах леса... но этот дом был теплым.
Я все ждал, что Неки позвонит в колокол, дернув за канат, привязанный к его языку, но он не торопился. Еще раз взгляныв на дверь, он обернулся ко мне, с неудовольствием осмотрел мою фигуру( ей-богу, я даже немного оскорбился!) и произнес:
-Мастер Торванн не любит эльфов. Никаких,- и снова тяжело вздохнул.
Я пожал плечами, почесал над косой и ответил:
-Да я и не эльф особо...Так неведома зверюшка!
-Только по тебе это не с первого взгляда видно! Про Нотамен не все знают, и я искренне надеюсь, что Мастер не знает! Так, что ты у нас дроу-полукровка...ммм...предположим, что с каким-то полуэльфом-кочевником! И чего ржешь?! Можешь получше придумать?!
- Нет-нет, все отлично, чего только в жизни не бывает! И храбрый эльфийский лорд может в одиночку преодолеть бесчисленное множество препятствий, ожидающих его на пути через весь континент к своей возлюбленной черновласой дочки шамана, которую он прежде никогда не видел, но полностью уверен в красоте ее широких плеч и крепких небольших ножек! А родившийся у них мальчик, следуя традиции своего рода вполне сможет снова пересечь весь континент, дабы похитить из подземелий младшую жрицу Ллос...Ха-ха-ха!
И чего он зло зыркает и кулачки сжимает, а? по-моему, весело!
-Эт же какая легенда получится! Будет время, точно песнь напишу!
-Вот именно так все и было! Расскажешь это Мастеру, пустишь слезу, как ты это хорошо умеешь- дескать, никто тебя, зверушку этакую, не любит, авось и заточит мастер твои кинжальчики...
И Некатор ударил в колокол.
Дииииииннннннннннн!..
В который раз проклиная повышенную чувствительность своих ушей, я наблюдал как Неки, до невозможности ехидно ухмыляясь, вытаскивает из ушей ватные шарики. Вот сволочь!
-А я-таки тебя достал, бард!
Сволочь!
Прерывая так и не начавшийся спор, из-за массивных ворот раздались тяжелые шаги, а затем, под еле слышный скрип, в воротах открылась небольшая дверка, а я увидел своего первого гнома. Надо сказать я не был особо впечатлен- небольшого роста, но совсем и не карлик- мне по подмышку, а я ведь намного выше среднего!, крепкий парень с небольшой рыжеватой бородкой и редкими усами, он не производил впечатления сильного воина-кузнеца, коими( исключительно по рассказам Отца) были гномы.
-Опять струмент на починку принес, лис блохастый!- Вот голос был что надо! Низкий, глухой и наредкость ворчливый.
-Да нет, подмастерье Дарлин, сегодня работка поинтереснее...
И Неки показал на меня. И так немаленькие серые глазки подмастерья приняли форму круга, когда он заметил кого притащил с собой человек. А я что?! Я ниче...Я всегда знал, что произвожу неизгладимое впечатление...сногшибательное просто!
Молодой гном обошел меня, подергал за уши(я даже наклонился, а то было жалко смотреть как он подпрыгивает!), вздохнул и сделал гениальный вывод:
-Эльф-полукровка!
-А были варианты?- немного удивленно спросил я у вздыхающего гнома.
-Да. Я искренне надеялся, что это очередной розыгрыш этого...этого...- гном явно замялся, пытаясь подыскать определение, а я, не сдержавшись, придал голосу максимально величественные интонации и произнес:
-Не стоит стесняться своего воистину богатого языка, о многоуважаемый сын гор! Поверьте, я не оскорблюсь услышав низкую речь такого со всех сторон достойного гнома, ибо знали бы вы как часто я печалюсь не в силах отыскать достойного эпитета этому, не столь уважаемому смертному!
Конец моего монолога потонул в ржаче повара, на которого я взглянул со всем возможным возмущением, хотя и сам едва сдерживался, смотря на ошарашенное лицо подмастерья.
Тот, удивленно перемещая взгляд с моей одухотворенной мордочки на ржущего Неки начал медленно краснеть и скрипеть зубами, что вызвало уже двойной взрыв смеха- я тоже не смог удержаться; уж больно забавным был злящийся парень!
-Нашел себе приятеля...- проворчал рыжий гном, пропуская нас во внутренний дворик.- Совсем житья теперь не будет честному гному!
Весело хлопнув его по спине, Неки прошел во внутрь, жестом позвав и меня. А нам во след прозвучал ехидный крик подмастерья:
-А с Мастером сами разбираться будете!

Внутренний двор перед лавкой был внушителен, скорее напоминавший плац, чем жилое пространство. Крепкие прямоугольные плиты, выстилавшие его были идеально подогнаны друг другу, а стены ограды плотно прилегали к постройкам. Тут и там бегали гномы, перенося из одного дома в другой куски железа, заготовки, готовые изделия...все небрежно, как старому знакомому кивали повару, а увидев меня, застывали статуями себя любимых. Я уже начинаю беспокоиться за собственное здоровье...Что это за Мастер-то такой?
-Неки,- позвал я своего спутника.- А ты уверен, что мне так уж надо именно к этому Мастеру, а? Мне ж только немного подправить баланс да заточить...
Обернувшись на мой жалобный писк парень удивленно вздернул брови:
-Ты чего, парень, боишься?
Не знаю, чего уж он ждал во время своей эффектной паузы, но он этого не дождался и печально( переигрывает, гад!) продолжил:
-И правильно делаешь... Но выбора-то у тебя и нет! Я, видимо, в отличие от тебя, в оружие неплохо разбираюсь...так сказать, издержки профессии...
-Повара?
-И повара тоже, но речь сейчас не обо мне. Так вот, просвещаю, у тебя на поясе клинки, взращенные сидами...
-Да знаю я!
-Так чего тогда спрашиваешь? В этом городе только Мастер Торванн может их "подправить"! Ну еще возможно светленькие...но там шансов еще меньше, чем здесь...
Я уже собрался было спросить его, чем же мои кинжалы такие особенные, когда двери кузни( а не узнать ее было бы трудно, учитывая пряный дым, сочащийся из-под дверей да шипение горнов) внезапно открылись и на порог вышел Мастер.
Почему я решил, что это был Мастер? Просто мне очень хотелось, что бы именно этот широкий как матушкина печка гном с длинной, заплетенной во множество косичек бородой и пронзительными зелеными глазами был им. И, как показало время, я не ошибся.
Мастер Торванн тяжелым взглядом прошелся по двору и, найдя моего приятеля, прогудел:
-Кто шумит? Кому жить надоело? Неужто будет у меня к зиме лисий воротник?
После чего Мастер подошел к нему и, крепко обняв, приподнял над землей. Потом, поставив Неки на землю, нашел глазами второго нарушителя и заметно помрачнел. Его взгляд прошелся по моей коже, ушам и всем прочим признакам моей "эльфячности". Осмотр явно дал неутешительные результаты и он, обернувшись к Неки, уверенно произнес:
-Точно воротник будет! Это шо у меня за зверь ушастый во дворе? Зайцы у меня тока жаренные на столе бывают!- он еще раз оглядел меня с ног до головы и продолжил,- А энтот ещо и больной какой-то!
- Сами вы, Мастер...больной!- нет, я реально обиделся!
Мастер Торванн с удивлением взглянул на меня и внезапно замер. Нет, это длилось всего секунду, но, казалось, за эту секунду произошло очень многое и он, взвесив все спорные моменты, пришел к какому-то выводу. В глазах старого гнома заплясали чертики и, удивленно приподняв брови, он спросил у Неки, указывая пальцем на меня:
-А оно что, раз-го-ва-ри-вает?
-А тыкать пальцем неприлично, мастер Торванн! А еще приличным гномом прикидывался...
Глухо рассмеявшись, Мастер пнул повара и пророкотал:
-Не знаю с кем веселилась твоя мамаша, парень, но от зайцев у тебя тока уши! Зачем приперлися?
Убедившись, что гном уже не желает видеть мою тушку на обеденном столе и вызвав своим показательным осмотром еще один взрыв смеха у пары закадычных друзей, я протянул Мастеру свои кинжалы.
Даа, сразу видно настоящего знатока своего дела! Как загорелись его глаза при виде двух слегка зеленоватых лезвий, как он нежно оглаживал их рукояти, буквально вдыхал металлический запах...Он разве, что на вкус не попробовал холодноватый металл.
-Да, ушастик, удивил ты старого Мастера...Третий раз вижу я кинжалы сидов! И как к тебе они попали?..
-Да Учитель сказал, что с войны...- я замолчал, осознав, что мой ответ не нужен Знающему-Металл. Он, ударив пальцем по лезвию, прислушался к звону, чуть улыбнулся и, пристально взглянув на меня, внезапно кинул их мне. Отшатнувшись, я привычно поймал их. На мой удивленный взгляд Мастер ответил:
-Станцуй, а я погляжу, где поправить надобно! Тока, подожди секундочку...- он подошел ко мне и уверенным движением снял полумесяц с косы.
-Эй, Мастер, поаккуратнее! Не скальп же снимать собрались!
-Ниче, не сахарный же! Вы, ушастые, как тараканы...невыведешь...
Вот так, под хохот собравшихся гномов и откровенный ржач Некатора, я завязал косу в узел и, расположив кинжалы у предплечий, начал танцевать. Сначала неуверенно- все-таки впервые кто-нибудь кроме Отца видел мой "танец", а он всегда был мной недоволен...Но шаг за шагом, звон за звоном, я забывал, что нахожусь во дворе мастерской ехидного гнома, что за мной наблюдают десятки глаз...Забылось все, кроме "танца" и дыхания чащи. Шаг...разворот...удар! Два кинжала радостно звенят в моих ладонях, лаская грубую кожу своими мягкими костяными рукоятями. Вам тоже нравиться танцевать, мои прекрасные леди? "Да-да! Танцуйте, наш Лорд! Танцуйте!". Раз-два-три...Разворот! Раз-два! Раз-два! Удар! Пойте, мои Леди! Пойте!

Внутренний двор мастерской
Некатор

Сказать, что Некатор был удивлен, значит ничего не сказать. Он был ошарашен. Убит.
Кантаре, ушастый бард, танцевал.
Нет, нельзя было бы сказать, что бывший наемный убийца был поражен его техникой, нет, в этом отношении дракон-полукровка был, надо признать, довольно посредственным. Нет, его танец был не идеален, но было в нем что-то завораживающее...Его танец то был похож на изысканные движения дворцовских ловеласов, стремящихся завоевать расположение очередной красотки, то на дикий первобытный прыжок зверя...А два изогнутых кинжала, как две любовницы прижимались к нему, ласкаясь, стремясь слиться с ним...Красиво.
Иногда Некатору даже казалось, что на зеленом лезвии сестер пробегало тоже золотое пламя, что и в подернутых легкой дымкой глазах барда. Сейчас повар видел перед собой не певца, но убийцу, не эльфа, а дракона. И все, о чем ему оставалось молиться, это то, что бы этого не увидел никто другой.

Там же,
Кантаре, странствующий бард

Леди трепетали в моих ладонях, прося ласки, прося грубости, прося...крови. Да, они требовали, как умирающий от жажды человек- глоток воды, как истосковавшаяся по ласке куртизанка- любви надменного лорда, как...Да какая разница как! Они просто просили. И как сложно им отказать, когда сам едва сдерживаешь Жажду...когда рядом столько...сосудов?
Остановись! Остановись, бард! "Нет, наш Лорд, не надо! Мы так давно не танцевали! Еще! Еще!". Хватит.
Резко прекратив танец, я встал посреди затихшего двора. Опустив руки с намертво вросшими туда рукоятями, я тяжело дышал, считая скатывающиеся со лба капельки пота. Клинки все еще подрагивали, обиженные тем, что прекратилось развлечение. Руки тоже дрожали, но отнюдь не от усталости или разочарования. Они дрожали от страха.
Что это было? Что это, Темный меня забери, это было? Я уже давно не терял контроль! А эти голоса?! Что со мной твориться?! Я сжимал и разжимал ладони, не выпуская из захвата клинки, настолько погрузившись в самокопание, что не заметил, как ко мне подбежал чем-то явно расстроенный Мастер и, резко вырвав у меня из рук сестер, забормотал:
-Так баланс ни к Темному...Здесь чуть добавить, здесь убрать...А хорошо Вас, Леди, жинь-то потрепала...нк ничего я Вам красоту-то наведу...Будете как с императорского бала!
Зацепившись за знакомое обращение, я вскинулся:
- А почему вы назвали их Леди, Мастер?
Гном обернулся, пару секунд рассеяно искал, а кто собственно с ним разговаривал, нашел меня, вспомнил вопрос и, наконец, ответил:
-Так разве не видно?
И ушел в глубь кузни, позвав и нас с Неки за собой.
Бережно прижимая мои кинжалы к груди, гном объяснял, стремясь перекричать грохот молотов и горнов:
- Ты знаешь ли, ушастик, почему клинки сидов так сложно обрабатывать? Ой, да чего это я?! Конечно же никогда ты не думал...Я вообще не уверен, что ты это умеешь!
Так вот, сообщаю тебе, существует ничтожно мало таких существ- мне известны только пятеро гномов и трое зайцев...Вроде еще один из короткоживущих, прости Неки, тож чегойто может. А почему? А потому, что клинки их не только выращены, но и душу свою имеют. Да-да, и не косись так на Леди, они не виноваты!
Так вот, во-первых, выращенные клинки требуют особого к себе подхода- их и нагревать надо нежнее да и струмент иметь особый, живому клинку сделаешь больно, а он возьми да и помри! И будет у тебя проклятое оружие заместо живого, а это страшная судьба, уж поверь мне, ушастик... Но и это только полбеды. Живыми клинками много кто балуется- и вы, ельфы, и гномы, и вампиры, даже некоторые люди-Мастера! Но только сиды на этом не остановились...
Даже и спрашивать не буду, бард, знаешь ли ты как умирают Хранители- сиды... Они воплощаются в Живое дерево. И вот если из этого дерева вырастить меч, то появляются клинки подобные твоим. И считанные единицы могут перековывать Живую душу.
Мастер остановился около своей наковальни, нежно положил на нее кинжалы и, доставая завернутые в бархат молоточки, продолжил:
- И величайшая на свете редкость, когда рождается парное оружие, ибо рождается оно лишь тогда, когда в один час умирают сиды-близнецы, не достигшие совершеннолетия...Как две сестры из благородного рода Наяд, чьи души заключены в твоих кинжалах.
Я слушал Мастера, затаив дыхание; с некоторой ревностью смотрел на то, как он касается моего оружия...А он, начал нагревать сестричек. Медленно пламя прокалило их металлическую плоть, и капли пота, падающие на них со лба гнома моментально испарялись...
-Спой!
Я вскинулся. Прямо мне в глаза уставился малахит гнома:
-Спой! Им больно.
И я, достав из мешка ситару, начал петь, стараясь, что бы песню услышали мои Леди:
-Там, где жар и стон металла,
Где горит огонь богов,
Шпага мастера встречала,
Звоном радостным боков.
Он ее, огладив жаром,
Изгибал, точил, играл...
И в веселом звоне слабом
Голос тихий отыскал:
" Больно, радостно и жарко!
Ты клинок мой приласкай!
Ударяя нежно, гладко,
Плоть металла исцеляй!"
Звенит сталь под молотком Мастера, откликаются на песню Леди...И старая песенка, которую любил петь деревенский кузнец отлично ложиться на звон молотков.
Я замолчал, обнаружив, что все уже прекратилось. Гном, отряхнув со лба пот, смотрел на мое оружие. И, последний раз оглядев клинки, он протянул их мне.
Они стали еще прекраснее, чем были. На тонких лезвиях не осталось старых царапин и шрамов, а рукояти по новому, покорно и ласково, ложились в ладони. Всю дорогу к дверям во двор я едва сдерживался, чтобы не опробовать их в деле, так, что, выскользнув во двор, я сразу же сделал начал танец.
В этот раз все было по-другому. Лучше.
Кинжалы, и раньше необычайно удобные, сейчас как будто врастали в ладони, а лезвия, дрожа от напора воздуха, разрезали его с мелодичным свистом, в котором явно слышалось: "Потанцуем, наш Лорд!".
Я, сделав еще пару движений, замер, поклонившись старому гному.
-Спасибо, Мастер.
Когда я поднял глаза, то Мастер как-то странно смотрел на меня, со смесью удовлетворения и...жалости? Так, наверное, смотрят на безнадежно больного, все еще не сдавшегося и ведущего бессмысленную борьбу.
-Мастер?
-Деньги отдашь этому, у ворот...
Я пожал плечами и, развернувшись, пошел к выходу со двора. За мной, растерянно потрусил и Неки...А в след раздался голос гнома:
-Если будешь жив, заходи, ушастик...

Дарлин, пиная камушки у ворот, встретил нас как манну небесную. Перекидываясь ехидными замечаниями, мы рассчитались за работу, а он еще и помог нацепить свежезаточенный полумесяц под развязанную косу.
Попрощавшись, и пообещав еще заходить, мы с Неки отправились прямо в таверну, готовиться к вечернему "обмыванию" обновленных клинков.
Вином, Леди, исключительно вином.

Оружейная мастерская,
Мастер Торванн Мон"Халибо

Когда Некатор с полукровкой, весело смеясь, вышли за ворота, Мастер, прикрикнув на учеников, чтобы не расслаблялись, пошел в небольшую каморку за кузней. Там, в тишине и прохладе, он нацарапал записку на обрывке пергамента, после чего, сложив ее вчетверо, вышел в еще один внутренний дворик. Этот двор значительно отличался от виденного Кантаре- здесь, в тени толстостволых дубов, в ажурной клетке сидели почтовые голуби, встретившие хозяина довольным клекотом. И Мастер улыбался, смотря на то, как радостно снуют белоснежные птицы, ожидая вкусного корма, которого всегда так много у доброго и заботливого хозяина.
Мастер Торванн знал насколько это не свойственно гному- держать во дворе голубятню, но видимо уж слишком долго он жил среди людей, изменяясь, подстраиваясь под их жизнь. Да, как ни кичились старшие, долгоживущие расы, все равно им приходилось мириться с тем, какое положение занимают люди в Соррене, сколько территорий под их пятой, сколько ресурсов, умений, как быстро они приспосабливаются и как много...их. Сейчас эти люди не понимают, что за сила, способная уничтожить все, теплится в их жилах, сила, которую настолько бояться долгоживущие, что тратят все свои силы на то, что бы люди не догадались, что за их презрением скрывается опасение, если не за свою жизнь, так за жизнь своих детей. Но рано или поздно сила вырвется на волю, заставляя других считаться с ней уже по-настоящему.
Старый гном давно это понял, и вот уже полсотни лет жил среди людей, работал для людей, учил людей, почти забыв про родные горы...Вот и сейчас, войдя в просторную клетку, он, выбрав незаметную серую птицу, служил им же.
Привязав к ее лапке записку, гном выпустил голубя в небо. Он следил как, сначала неуверенная, птица сделала круг над мастерской, но потом, исправившись, стремительно понеслась прочь от города.
А Мастер все стоял и смотрел ей вослед, еле слышно шепча:
-Прости меня, Черный лис...прости...Ты никогда не умел выбирать друзей.
И уходит, а в наполненном клекотом дворике эхом раздается его гулкий голос:
-Эй, кто тут отдыхать удумал?! Кого родители мало пороли?!

А птица все спешит в бескрайне голубом небе, спеша доставить послание в высокий дом за многие мили от города, и путь ее прервется только тогда, когда солнце зайдет за горизонт, а старый Мастер уснет, напившись горькой гномьей водки. Прервется в руках высокого, покрытого безобразными шрамами седого мужчины, чье лицо все еще хранило след былой привлекательности. Он развернет послание, и тонкие губы исказятся в предвкушающей улыбке. О, как он ждал этого! Теперь, когда известно место, Гильдия наконец-то вступит в бой.
-Началось!- низкий, но необычайно звонкий голос мужчины разноситься по всему дому, проникая в каждый темный угол, и словно тени, призраки ночи выходят за ворота старинного дома. А за ними, с массивного каменного балкона наблюдает Глава. И Он улыбается.
Они жали своего часа, и он настал.
Гильдия наемников никогда не спит.

Южные ворота,
Веран Эргус, стражник

Когда его поставили на дневную смену, да еще и Южных воротах, Веран, еще совсем юный стражник был в ужасе- ведь именно через них в город едут огромные караваны хитрых торговцев из Фарнского халифата, султаната Аль"Иреф или Аварского Ханства...А это всегда проблемы.
И вот, подтверждая самые худшие предположения Верана, он уже полчаса стоит у каравана и пересчитывает повозки, доказывая низенькому бородатому торговцу, что у него, оказывается, двадцать три повозки, нагруженные добром, а не двадцать- именно столько насчитывает сам торговец, не смотря на то, что считают они вместе, одновременно, а Эргус еще и постоянно следит за нечистым на руку мужчиной.
В конце концов он стражник тяжело вздохнул, бросив это неблагодарное занятие убеждения представителя ханства в реальном количестве повозок, и они сторговались на двадцати двух повозках и одном груженном верблюде. Взяв пошлину, старательно пересчитав и стребовав еще пять золотых, которые ушлый торговец решил прикарманить, Веран огляделся, мельком посочувствовав напарнику, которого султанский посол пытался уверить, что он один, а бесчисленные обозы стражнику привиделись от жары...Серж же, вот уже битый час, тыкал к конец, телеги и ржущих возниц пальцами, пикой, доказывая, что они существуют. На что, улыбающийся торговец предлагал ему прекрасное, проверенное годами и им лично, снадобье, "ну совсем за бесценок!"...
Посмеявшись и пожелав разозленному парню удачи, Веран вернулся на пост. Мерно проходили странники, отдавая две медяшки, бесчисленные крестьянские и торговые обозы входили в торговую столицу Союза Свободных Городов, напыщенные аристократы, высокомерные рыцари, леди в закрытых каретах...Все было как всегда.
И тут до верного стража города дошло, что имели в виду священники, говоря, что грех смеяться над другим...В середине очереди стояла парочка, присутствие которой в городе сулило большие неприятности. Высокий, широкоплечий брюнет со слепыми, присыпанными пеплом аметистовыми глазами, небрежно опирался на проржавелый меч и держал над блондином плотный темно-багровый зонтик. Раса этого, величественно ступающего в одиночестве существа, угадывалась даже с такого расстояния- хрупкость фигуры, болезненная бледность, четко отчерченные вены- все это выдавало в госте города вампира, а черно-красное одеяние- посла этого странного народа. А следующий за ним наемник-телохранитель( а кем еще мог быть этот мужчина?), явно принадлежал к немертвым, но смотря на его уверенные, совсем не похожие на движения слепых, шаги, задорный голос и уверенную, живую, улыбку, на ум любознательному стражнику приходили только немервые некроманты, но Прах рядом с Кровью? Это сулило очень большие неприятности. Так, что Веран, напряженно ожидая, когда к его посту подойдет эта пара.
-Приветствую у Города Четырех Путей! Что привело вас в наш город?
Вампир приподнял голову, и на стражника уставились его багряные глаза. Даже сквозь темную стеклянную пластинку, которую парень держал в руках, закрывая чувствительные глаза, его очи производили пугающее впечатление. Веран еле сумел сдержать дрожь, когда его собеседник чуть прищурив глаза, исказил тонкие губы в подобие усмешки. Сглотнув непрошенный комок, стражник повторил свой вопрос.
Тут на помощь хозяину пришел немертвый. Шепнув ему, что бы прекратил свои жалкие попытки улыбаться, лич обратился к юноше:
-Привет и тебе, страж города! Он,- небрежный кивок на застывшего изысканной куклой, вампира,- посланник Совете Трех, Ренеске Сангус"Синис, посол вампиров в земли людей из клана Вестигаторов. Прибыл в город как в крупнейший торговый центр, что бы выбрать дальнейший путь и завести полезные знакомства. Ну а ваш покорный слуга- высший лич, потомственный некромант, Черный целитель, ужас летящий на крыльях ночи...Кэссер Аль"Муэрте, его спутник и телохранитель.
Внимательно просмотрев верительные грамоты, которые, к сожалению, оказались идеальными( а счастье было так близко!), Веран кивнул им, и взяв с них пошлину пропустил в город, надеясь больше никогда не видеть и не слышать. Но буквально через секунду его догнал веселый голос некроманта:
-Дружище, а где тут можно вкусно перекусить, да на чистом переночевать?- и в руках мужчины блеснуло серебро.
Веран вздохнул, мысленно попрощавшись с тихими вечерами у Иписа, и, сунув в карман монету, показал в сторону хорошей таверны:
-На Центральной площади здание под красной черепицей. Таверна "За решеткой".
-Отличненько! Спасибо, служивый!
Веран только снова вздохнул, возвращаясь к работе. Но на горизонте уже маячила новая неприятность- на тонконогом южном жеребце гарцевала молоденькая девушка за которой еле поспевая на сварливой пегой лошадке темноволосый паренек с необычной золотистой кожей. Девушка, презрительно покрикивая на суетящихся под копытами ее коня крестьян, уверенно продвигалась по очереди. "Ну, что за неудачная смена выпала мне!"- думал Эргус, неодобрительно поглядывая на кольчужную рубашку, проклепанные кожаные доспехи и тяжелый двуручный меч девушки. Короткостриженная, настолько похожая на мальчишку, что ее принадлежность к условно слабому полу была видна только по внушительной груди. Когда же воительница подъехала ближе, Веран увидел, что сбежав от родных обычаев, девушка не смогла отказаться от одного- она все так же, как и раньше, красила лицо. Веки, по обычаю пустынного халифата, обильно покрыты нефритовой пылью, черные изогнутые брови четко черчены, как и натертые соком красного саима губы. Но как ни странно, это ей шло, оттеняя совсем не по-южному бледную кожу и ярко-рыжие от хны волосы. Изящные пальцы, смыкающиеся на уздечке, завершались аккуратными ногтями, так не свойственными девушкам ее профессии. И это сулило неприятности не меньшие, чем давешняя парочка.
"Такие вот сбегают- и сразу сюда, в Вольные Города, а нам потом с их женихами-папами и армиями их разбираться..."- лениво подумал стражник, подавив непроизвольную улыбку. Но, по видимому, не успел убрать взгляд от декольте путницы, так что удостоился серии презрительных взглядов от девушки, ее коня и мальчика-слуги. Хотя... Верану стоило больших трудов сдержать удивленный свист- за плечом сбежавшей красотки ехал сид. Худой, с невероятно тонкими костями, длинными, почти в два раза длиннее обычных пальцами, вытянутой и тонкой шеей, он производил неизгладимое впечатление, и уж точно было невозможно спутать его с кем-то другим. Да и необыкновенные, узкие глаза с огромной, практически не оставлявшей белка радужкой ярко-салатного цвета в сочетании с золотистой кожей развеивало последние сомненья.
Быстро и, что было удивительно- неуверенно, пробормотав что-то о желании наняться в какой-нибудь караван, девушка сунула стражнику деньги и, прикрикнув на наредкость флегматичного сида, двинулась вперед по улице.
Еще долго ей вслед смотрели мужчины, разочарованно качая головами- "такая женщина и так себя портит!", а Веран, уже принимая медь от следующих гостей, вспоминал такие поразительные глаза сида: таких не бывает о рядовых представителей этого народа... "И где же тебя, смелая девушка, посчастливилось встретиться с Носящим Зеленого Дракона?"- пронеслась мысль в голове измученного парня, когда он обернулся во след уходящим двоим и поймал необыкновенно серьезный взгляд сида. Вновь возвращаясь к работе, он заметил краем газа, как девушка остановила рыжего паренька, кинув ему пару медяшек, что-то спросила. Мальчишка, быстро спрятал в кармашек деньги и, взяв под уздцы коня воительницы, повел их вглубь города.
"Да, не повезло красотке с провожатым..."- подумал он, кивая знакомому старичку, везущему муку на рынок,- " Обберет ее Пати, а она и не заметит...Хотя давно о нем не слышно, может и исправился. Да не мое это дело!2
-Эй, кто тут без очереди прет!

Таверна "За решеткой",
Кантаре, странствующий бард

Да, вечера в таверне совсем не похожи на раннее утро...Утром все еще свежо, пахнет выпечкой, а народа мало, и все редкие посетители либо маются от похмелья, либо еще только-только просыпаются...Красота!
И совсем другое дело- вечер. В лучшую таверну города, естественно из тех, что не особо дороги, стекаются люди и не особо, что бы выпить, поужинать, снова выпить, поделиться новостями и проблемами, а сейчас еще и для того, что бы послушать мои песни. И, естественно, оставить пару монет в моем кармане.
Шум и споры к постепенно нарастали, в воздухе практически ощущались винные пары, а от запаха жареного мяса рот наполнялся слюной. Но денег на хороший обед не было, а Неки вряд ли будет за просто так кормить своего приятеля...так что ситару- на колени, и работать.
- Мы кружки поднимем с хмельною отравой,
Кувшин за кувшином зальем нашу боль-
И не за богатство, за честь или славу,
А только за то, чтоб сказала - "Позволь...
Медленно затихают разговоры- уже многие наслышаны обо мне, многие пришли сюда не только потому, что здешний повар божественно готовит, но и потому, что здесь пою такой вот скромный я!
- Позволь мне на плечи твои опуститься,
Позволь согревать тебя пасмурным днем,
Позволь мне лететь легкой синею птицей,
Тобой позабытым полуночным сном".
И вновь поднимем мы пенные кружки,
Прося у бессмертных не славы кровавой,
А что бы за нами бессменной подружкой,
Я на секунду замолчал, задорно оглядев зал, и продолжил, поддержанный хором, уже не первый день отмечавших титул друга, гвардейцев соседнего королевства:
- Удача следила девицею славной!
Да они ее слышат не в первый, и даже не во второй раз, ибо придумывать каждый раз новые песни мне лень, да и времени немного...Но если за них платят, то чем они плохи?
Спев еще пару песен, я понял, что собранной меди хватит на приличный кусок поросенка и пару кружек вина, так что я на время зачехлил гитару и занял последний свободный столик в зале. В этот раз мне повезло и Некаторова подружка была занята, так что я с удовольствием пообщался с Эльзой, во всех отношениях приятной девицей. И, передав ей деньги и пожелания, стал осматривать посетителей.
Практически всех я уже знал- вот семейная пара, которая была хорошо знакома с хозяином и, как рассказывал Неки, ужинала здесь со дня основания., вот несколько девиц, пришедших поглядеть на меня(я им на всякий случай улыбнулся, вдруг кто-нить приглянется?), вот седой горшечник, вот ночная смена стражи, вот компания любителей легкой наживы, а это крестьяне, маг, сапожник...Все как всегда.
Или нет? На столике под старой лестницей, по рассказу хозяина снятой с какого-то разбившегося военного корабля, в темном углу, сидели двое- на первый взгляд молоденький парень с необыкновенными длинными пепельными волосами и мужчина в кожаной куртке, к стулу которого был прислонены зонтик из дорогой парчи, украшенный тонким кружевом и старый, ржавый меч из черненого металла. Судя по всему, новенькие в городе, и похоже из нелюдей. Блондинчик с непередаваемо неэмоциональным лицом медленно, буквально по волокнам, ел куриное бедрышко, отделяя от мяса овощи, в которых оно тушилось, и складывая их в углу тарелки, запивая маленькими глоточками из своей кожаной фляги. Но самое странное, что на их столе отсутствовало вино, особенно учитывая присутствие за столом наемного телохранителя...Пообещав себе чуть попозже разобраться со странной парочкой, я приступил к принесенному неожиданно радостной Фури жаркому.
Ммм, сколько раз уже ел, а все не могу не поражаться таланту парня самое простое блюдо превращать в кулинарный шедевр! Жаркое было необыкновенно нежное, буквально растворяющееся во рту, острое и пряное, только что выпеченный и все еще обжигающий хлеб пах лесными травами, которые сегодня положил Неки, а вино...вино было плохое, кислое, и совсем не виноградное, но денег на хорошее тратить было жалко, так что обходимся тем, что есть. На двадцать минут я просто выпал из этого мира, очнувшись лишь тогда, когда меня невежливо постучали по плечу и, сунув пару серебряных монет, попросили спеть, "что-нибудь такое, красивое".
Быстро запихав в себя остатки мяса и оставив на тарелке пару кусков хлеба, я расчехлил ситару и стал зарабатывать себе на хлеб, масло и комнату...
-Говорят, что бесценен тот проклятый рай,
Где забытые песни не молкнут,
Где для вечности сонной неспешно играл
День вчерашний на струнах из молний.
Слышал я, что не видно в нем солнца лучей-
Но зато ярко месяц там блещет!
И сияют надменно клинки ста мечей
В вечной битве несбытного вещего...
Я забываюсь в тихой, звенящей и переливающейся мелодии, не замечая никого вокруг себя, чувствуя лишь дрожь струн под рукой, да еле заметный ветерок, выдуваемый из основания инструмента- он нежно ласкает подушечки пальцев, он что-то шепчет, и я понимаю, отвечаю ему песней...
-Может там, на изогнутых ветвях дубов
И сидит воронье, злобно радуясь-
Только в этих лесах, нет обычных ворон,
Здесь посланцы богов обретаются.
И за битыми стеклами старых руин,
Не найдете вы пыльного прошлого-
Там всю ночь на пролет теплым светом горит
Яркий пламень свечей невозможного.
Кто-то мне говорит, что пути туда нет-
Стерегут те врата твари злобные,
Но мне сниться сейчас, что я знаю ответ,
Не давай отворить очи сонные!
Я во сне точно знаю: проклятие- ложь,
Что стоят те врата отваренные!
Я уже на пороге- меня не тревожь,
Птица утра, нечаянно звонкая!
И ситара отзывается нежной трелью утренних пташек, перезвоном их голосов и шумом листвы, журчанием ручейка...И замирает входящая рыжеволосая девушка и удивленно раскрывает глаза ее черноволосый слуга.

Джайрин Рыжая,
Вольная наемница

-Но открою глаза, и забуду ответ,
На загадку, во сне уж решенную,
И стирает мой сон солнца юного свет,
Те врата, что не мной отворенные...
Не играй по утру, менестрель, не играй!
Или снова твой круг будет сомкнут!
Мой отец говорил, что бесценен тот рай,
Где забытые песни не молкнут...
Голос певца уже затихал, когда Джайрин вошла в таверну, таща за собой голодного парнишку. Очень красивый темный эльф, небрежно отложил в сторону струнный инструмент и, немного театрально поклонившись, стал собирать монеты. Даже по тому отрывку, что удалось услышать девушке, она поняла, что встретился ей настоящий мастер. Голос эльфа, неожиданно низкий для его расы проникал в самое сердце, в самую душу, а искусные пальцы, казалось играли не на струнах необычного инструмента, а на струнах твоих чувств, желаний и тайных мыслей...Пробирало до дрожи в коленях, до замирания сердца...И похоже не только ее.
Лиар Шурай, сид, сын лучшего папиного конюха, вечно спокойный и невозмутимый, как того и требует его странная религия, был не менее ошарашен. Его глаза даже стали почти нормальными! Но что могло настолько удивить парня? Вряд ли голос- он, конечно, был необычайно красив, но все-таки не настолько, что бы выбить почву из-под ног Сида подземных ключей...И уж точно это была не потрясающая внешность барда, которая здорово раздражала воительницу.
Пообещав себе, что постарается больше не вспоминать симпатичного барда, который уже начал какую-то совершенно неприличную песенку, заказанную подозрительными личностями в углу зала, Джайрин крикнула шустрой официантке с длинными, уложенными в два хвостика, волнистыми волосами, что ей нужен ужин на троих, два кувшина с морсом и один с крепким пивом. Девушка кивнула, и, оглядев зал, предложила Джайрин подсесть к барду, ибо только за его столиком места хватало на всех ее попутчиков.
В голове девушки даже пронеслась мысль бросить подобранного пацаненка, но она отмела ее, пристыдившись собственного страха, и решительным шагом подошла к столику:
-Я присяду?
Этот несносный эльф не удостоил ее даже взгляда, в открытую флиртуя с толстой официанткой!
-Надеюсь, приставать не будешь?
Бард наконец-то повернулся, окинул ее оценивающим взглядом, и, слегка пожав плечами, ответил:
-К тебе? Да ни в жизнь! Я ж обязательно обо что-нибудь порежусь, пусть другие развлекаются!
И снова отвернулся, довольно громким шепотом сообщая официантке, что с терпением ждет ее в своем номере..." Бабник!"- подумала бывшая хани.
-Бабник!- припечатала подоспевшая девушка, быстро расставляя на столе заказ.- Ты зачем девушке мозги пудришь, кобелина? Последняя галочка в списке?
-Нет, милейшая Фури,- " шайран песчаный, ну какой же у него голос!"- последняя галочка, я искренне надеюсь, никогда не будет поставлена.
-Неужели? И кто же та счастливица?
-Вы, несравненная, вы!
-девушка не злобно фыркнула и, облив менестреля на последок презрительным взглядом, ушла, заклеймив несчастного:
-Нахал!
"Судя по всему этот парень здесь завсегдатай",- подумала девушка, следя за тем, как парень, вытащив из кухни повара, распивает с ним только что заказанную бутылку вина.
Приглядев, что мальчишка съел оба куска мяса, а в тарелке Шурая достаточно овощей, Джайрин заказа бутылку крепленого вина, решив, что стоит отпраздновать удачный побег из родного гнездышка.
Но только она успела начать, как за столик ввалился бард, держа за плечи упирающегося повара и официантку одной рукой, а во второй сжимая трехлитровой кувшин гномьей водки.
-За знакомство?- предложил парень, разливая водку по глиняным кружкам.
И в душе Джайрин зародилось подозрение, что вечер сегодня будет очень веселым.

Ренеске Сангус"Синис,
Посол вампиров

Таверна была очень даже ничего- светлая чистая комната, две большие кровати со свежим бельем и нелюбопытные хозяева. Вообщем, все устраивало не особо придирчивого вампира в этом городе.
Неприятности начались вечером, когда полутемный зал таверны наполнился народом, а странный эльф закончил довольно красивую балладу, напомнившую Ренеске о легендарном потерянном Багровом холме...Да и голос был...завораживающим.
Но вот когда этот эльф решил развлекаться и притащил за свой столик три литра гномьей водки...Скоро стало очень весело, особенно если учесть, что компания не остановилась на первых трех литрах. Так что где-то через полчаса начались прицельные метания вилок в стену, пение похабных частушек, разрубание столов двуручником и разговоры, а точнее крики, о "несчастной судьбе южной женщины"...
И это очень раздражало Ренеске. Сразу заметивший это Прах, трезво оценил ситуацию, и, успокаивающе погладив его по плечу, произнес, вставая:
-Подожди немного, сейчас я их успокою...
Муэрто уже собрался уходить, когда его догнал вопрос Рене:
-А что мне делать?
-Эээ... Развлекаться! Вон, видишь - люди развлекаются, подражай им.
И он целенаправленно направился к столу веселящейся компании, быстро соображая, есть ли способ успокоить их или лучше сразу...упокоить?
Оставшийся в одиночестве Ренеске попытался улыбнуться и радостно засмеяться.
-Эй, парень, классный потусторонний смех! Научишь?- попросил внезапно оказавшийся рядом бард.
Рене не мог сообразить, что от него хотят, поэтому, когда парень потащил его в сторону своего стола он не особо и сопротивлялся.

Кэссер Аль"Муэрте,
Потомственный некромант

Когда некромант решил отклониться от курса, что бы приподнести на столик небольшой презент, как гарант хороших намерений, он не ожидал, что когда вернется обнаружит за искомым столиком своего спутника, которому, уже изрядно пьяный бард будет мешать в изъятой фляжке кровь с водкой. А Рене, не только не будет возражать, а еще и будет ругаться, что тот жалеет " этого прекрасного напитка"!
Тяжело вздохнув, Муэрто присел на стащенный из-за соседнего столика стул и печальным взглядом уставился на пьяную компанию, которая в этот момент убеждала паренька-карманника, что он великий темный чародей и просто обязан сейчас же пойти завоевывать мир! Сам рыжик, которому хватило одного стакана, что бы верить во все, что ему говорят, начал чертить на столе "страшное заклятие". Зеленоглазый сид, которому похоже, вообще, хватило одних испарений, так как он флегматично выращивал в центре зала дуб из остатков соснового стола и это его почему-то не удивляло. Воительница, забравшаяся на колени к барду, показывала ему все свои кинжалы, отравленные иглы, метательные звезды, доставая их всех, некоторых даже не очень приличных мест. Но больше всего Кэса удивлял собственный приятель, который аккуратно сцеживал в бутылку водку кровь симпатичной официантки, а та не только не была против, а еще и давала советы!
Внезапно вернувшийся повар притащил с собой еще одного эльфа, и, крича что-то о "братской любви" и "возвращении блудного брата", столкнул с колен Кантаре девушку и посадил туда эльфа, вливая оному прямо в горло выпивку. Бард прифигел, возмутился и, скинув непрошенного гостя, вернул на место Джайрин. Набивший шишку эльф, злобно зыркал на компанию, но больше ничего сделать не мог, ибо похоже, мир пошел для него кругом.
Вино за водкой, водка за вином, стакан за стаканом, кувшин за кувшином...и тут команда обнаружила, что среди них есть трезвый, и решила это срочно исправлять! Сколько не убеждал их некромант, что на немертвых алкоголь не действует, их это убедило только после вливания в него полутора литров. Кэссер уже собирался по привычке съязвить, когда ему под нос сунули пучок зажженных трав. И, уже проваливаясь в блаженный бред, лич успел подумать: "Интересно, а откуда у этого повара священный цветок Зурага?".

Ипис Купрум"Д"Онис,
Хозяин таверны

Ипис печально наблюдал, как последний трезвый в компании "героев" медленно присоединяется к остальным и обещает поднять на спор старое кладбище, располагавшееся на месте этой таверны. Старый вояка, не желавший расставаться со своей любимой собственностью или даже переименовать ее в "На кладбище", нажал незаметную кнопочку, и зал накрыло сладковатым дымом. Когда он рассеялся, а Ипис убрал с лица мокрый носовой платок, все в зале спали сладким сном...
-Ну, что, пора и мне отдыхать...Что за день сегодня такой, сумасшедший...

Темный Демиург

Когда великий владыка решил навесить своего избранника была уже глухая ночь- лучшее время для появления Бога Тьмы во всем его величие- матовые черные доспехи, высокие сапоги, длинный черный плащ и зловещий черный дым, сопровождающий его фигуру. Жуть полнейшая, как и рассчитывалось.
Но оценить это было некому- его жрец настолько крепко спал, что даже божественные пинки окованным сапогом помогали мало. Вконец отчаявшись разбудить неблагодарную зверюшку, Демиург пожал закованными в шипастые наручи плечами и пробормотал:
-Ну, значит, будет сюрприз!
После чего легонько прикоснулся к груди юноши. Почти незаметно мелькнула черная полупрозрачная змейка и, вгрызшись чуть ниже левого соска, проникла в грудную клетку барда. Незаметно, неощутимо, улеглась на сердце, обвивая его своими кольцами.
Демиург наклонился к самому уху парня, прошептав:
-Приятных открытий тебе, мой Жрец!
И исчез не оставив от себя ничего, даже запаха серы.

Утро следующего дня

Бард пошевелился, просыпаясь среди осколков стульев. Голова болела нещадно, а во рту была южная пустыня...Собрав все свои силы, он в изнеможении прохрипел:
-Господи мой, воды!
И в таверне пошел дождь.

---

Темный бард, 5 глава

Глава пять,
Записки Кантаре

- Да, он напал на наш отряд, с ходу убил великана, порубил одного, второго, еще одному выпустил кишки, а мне говорит "иди и скажи своему вождю, что я приду за ним". А глаза у него такие ДОБРЫЕ!


"Я всегда хотел узнать, что такое "мир". В детстве меня это волновало не так сильно, как и то почему я не такой как все. Мне не было интересно, почему моя кожа черная, как уголь в матушкином очаге, а уши острые и подвижные как у старого серого котяры, распластавшегося на деревянном полу, да и глаза похожи на него... мне было более насущным сначала то, что я напоминал девушку длинными волосами и хрупкой ладной фигурой, а затем мой интерес к ним.
Я сам понимал, что это не нормально. Мои ровесники их презирали, смеялись и не хотели общаться, а я...меня к ним тянуло. Мне хотелось прикасаться к ним, к их коже, волосам, губам...Мне казалось это единственно правильным, верным и совершенным. Это было единственным, что сдерживало... что? Тогда я еще не знал, не понимал от чего спасаюсь, зарываясь в мягкий шелк волос с запахом дикого меда...Сейчас знаю. Маленький ребенок не знает, что такое "хорошо", не знает, что считается пороком, а что благим делом, да и не хочет знать. Я не понимал, почему все ужасаются, когда я говорил, что мне интересно, что внутри того или иного существа или человека, я был, да и сейчас уверен, что люди и внутри разные; мне нравилось наблюдать, как наши охотники разделывают добычу - мне нравился острый запах свежей крови, алый цвет плоти и остекленевшие глаза, все это вводило меня в экстаз. А уж, когда забивали старую корову или бычка, я всегда первым бежал, что бы увидеть, как застывают в ужасе глаза, как дрожь проходит по мышцам, как бездушной куклой, стогом сена, падает туша, а из рассеченного горла плещет как из чистого родника яркая и прекрасная кровь...Пастух меня боялся. Нет мне он об этом не говорил, но блеск его глаз, капли пота и приятно приторный запах страха выдавал его. И это мне тоже нравилось; чуть меньше чем вид и запах смерти, но тоже радостно.
Я часто думал как прекрасно, когда умирает не бессловесная скотина, а разумное существо; как, наверное, сладко упиваться сначала страхом и ненавистью, а потом в преддверия радости умирания, насладиться безысходностью и отчаянием обреченного. И не понимал, что это плохо. И я сказал об этом матери.
Она смотрела на меня спокойно, но страх проглядывал в дрожи ее рук. Она так ничего и не произнесла. Но больше я не возвращался к этой теме. Мне было противно упиваться Ее страхом, это было как-то неправильно, не вкусно. И я молчал.
В тот день я впервые поцеловал девочку. Мне было пять. Мне было всего пять, когда впервые я захотел убить, всего пять, когда я впервые захотел поцеловать девушку- это ненормально для человека, но я не он. Я не знаю, нормально ли это для дракона или дроу- не знаю, да и знать не хочу. Когда я ее целовал, я забыл об алом и думал лишь о ее зеленых глазах. Это было так же прекрасно, так же чудесно и возбуждающе. Нас застала матушка. Как она кричала! Но мне было все равно- я был счастлив. И почти не думал об убийстве.
С тех пор всегда, когда во мне просыпался истинный Я, когда я не мог терпеть жажду крови, боли и страха, когда мои глаза начинали полыхать и плавиться...тогда я шел к ним, к созданиям с мягким телом и горячими руками, что бы забыться в тепле и ласке. Я не понимал, почему лишь рядом с ними я был "как все".
А потом, через пару дней я снова шел к охотникам.
И спрашивал Марью: "Что такое "мир"?"

Прошло двадцать два года. Меня уже давно не считают девушкой- я вырос, да и за внешней хрупкостью уже чувствуется сила. Мне говорили, что я похож на змею. Но я не обижался- они ведь такие красивые, не правда ли?
У меня много детей...Двадцать пять. Столько, сколько девушек в двух ближайших деревнях. Нет, девушки знали нужные травы...Но я был сильным и красивым, и они хотели детей. Это естественный отбор, как цинично это не прозвучит. Я не верю в любовь...ну или просто не знаю, что это. Не верю в любовь к чужому, ибо детей своих я люблю.
Мой мир изначально был разделен на "своих" и "чужих". Мне уже двадцать семь, а в лагере "своих" только трое- матушка и двое старших- девочка Сальтаре и рыжий Аги. К остальным меня не пускают родственнички, хех...За них я готов отдать жизнь, а на других мне плевать. Это, наверное, плохо, если я не мог сопереживать им...наверное. Я не знал, я всегда боялся спросить матушку...Я понимал, что это не правильно, но это не значит, что я не принимал свою истинную сущность. Тогда я сделал первый шаг по своему пути- признал себя.
Нет, я не прав, по-моему есть еще один дорогой мне человек- старик без имени, которого все называли Отцом. Он учил меня сражаться. Отец был стар. Говорили, что он еще в Великой войне участвовал...ну, конечно, не той, Первой, а седьмой или восьмой...Но все равно для нашей деревни это было значительно! Именно он научил меня управляться с полумесяцем под косой...Да и косы заплел тоже он.
Я никогда не забуду тот день, когда ко мне, пятилетнему мальчику подошел Он.
Высокий, крепкий старик с белыми волосами, рассыпанными по плечам( он никогда не заплетал их, но они всегда были чистыми и густыми). Уже немолодое тело, покрытое морщинами, все еще сохраняло остатки былой силы и внушало уважение и опасения...Смуглый почти до черноты он всегда ходил уверенно и резко, казалось, он не идет, а рассекает пространство; волевая складка губ замерла в холодной и бесчувственной улыбке, а вот его темно-карие глаза всегда улыбались за губы. Через все лицо шел безобразный шрам, пересекая лоб, правый глаз, переносицу и искажала левый угол рта, превращая его в ту самую холодную улыбку. И его тело тоже было покрыто сетью старых шрамов, рваных ран, уколов...Некоторые были до сих пор болезненные, так что в осенние вечера Отец был особенно ворчлив.
Я уже давно наблюдал за ним- старик был мне интересен. В нем не было страха.
Это был теплый осенний день, один из тех дней, когда солнце еще парит, но от земли веет холодом после промозглой ночи...Мне было пять. Почему-то именно пять лет стали для меня рубежом, все, что изменило мою судьбу, определило жизненные позиции- все случилось именно тогда, после того как зима пришла в пятый раз от моего рождения.
Он подошел ко мне и сказал:
-Ты хочешь силы?
И я ответил:
-Нет.
-Ты хочешь власти?
-Нет.
-Ты хочешь богатства?
-Нет.
-Ты действительно интересен. А чего ты хочешь?
-Познать себя.
-Странный ответ для пятилетнего мальчика...
-Мне часто говорили, что я странный.
Мы помолчали. Он сел рядом на замшелый камень и достал свою глиняную трубку на длинном мундштуке из темного дерева с искусной резьбой по всей длине. Уверенным движением набив трубку, он высек из огнива искру и закурил. Сиреневатые клубы дыма на миг скрыли его лицо, но порыв ветра унесли их вправо...
-Ты не странный...просто не человек.
-Почему?
-Почему не человек? Потому что твои родители не люди.
-Мама Марья не человек?
-Нет, Марья человек, а твоя мать нет.
Мама Марья никогда не говорила до этого, что я не ее сын, но я был не глуп(теперь я знаю, что драконы взрослеют раньше), и понимал, что не похож на эту светлокожую полную женщину.
-Дроу, дроу и дракон...Они твои родители.
Мы снова молчали и смотрели как уходит за горизонт солнце, окрашивая вершины деревьев в алые краски, как медленно надвигаеться ночь, накрывая одеялом.
А еще через два дня он принес мне мои первые кинжалы, сделанные из двух кривых ножей, старых и тупых.
Он учил меня каждый день, утром и вечером. И мне это нравилось, это тоже отвлекало от жажды. Мы больше никогда не возвращались к этому разговору. Я знал, что он тоже не сможет сказать мне, что такое "мир".
Лишь однажды он спросил меня:
-А что если для того, что бы узнать о себе все, надо будет уничтожить многое и многих?
-Да.
А еще через пару лет, когда мои волосы отросли до пояса, он заплел их в сотни маленьких косичек, а потом в одну, сложную и красивую, по обычаям светлых эльфов.
-Ты странный и все вокруг тебя должно быть странным,- и засмеялся. Отец смеялся красиво- звонко, громко и заразительно. Слушая его смех хотелось тоже смеяться...хотя тогда я не знал, что в этом смешного.

Прошло еще десять лет. Я стал красивым(но не считал причиной гордиться), и уже не был похожим на девушку- спасибо Отцу, который гонял меня жестко, даже жестоко. Так что теперь мое тело было хоть и не особо мускулистым, но крепким и поджарым, с широкими плечами и узкими бедрами, сильными ногами и руками, да и лицо начинает становиться все больше и больше резким и угловатым. А под косой уже висел огненный полумесяц, слегка заточенный и тяжелый. Я никогда не говорил с ним о том, почему он учил меня обращаться с оружием Светлых, почему он заплетал мне косу Высокого Рода, почему поощрял меня в моем увлечении ситарой...я знал, что наткнусь на его извечную шутку о моей "странности". Я просто принимал это, как принимал изнуряющие тренировки, умения, знания- все, и о войне, и о битве, и о жизни. Старик давно взял привычку разговаривать со мной на закате, и я уже привык, что лишь лучи светила заалеют на горизонте, он будет сидеть на ступенях Марьиного дома с неизменной трубкой в зубах, готовый рассказать что-нибудь новое и интересное.
В тот, так запомнившийся мне вечер, он говорил со мной о драконах, о драконах и дроу, обо мне. В тот день, в день, когда я разменял пятнадцатую осень, я сделал второй шаг по дороге к себе- осознал себя.
Все было как всегда- тишина, пение запоздалой птички, солце и сладковато-горький привкус дыма на губах. И Отец, все так же сидящий на ступенях, так же постукивал по деревянным доскам старую военную песню, восхваляющую Бога Войны...все так и, одновременно, не так. Тогда разговор начал я.
-Отец, сегодня я видел чужака.
Ответом мне были лишь новые клубы дыма, вырвывшиеся из глинянной трубки, да одобрительное покашливание.
-И ты видел его,- утверждение, не вопрос, скатилось с губ.- Он стоял и смотрел с высокого холма на востоке. Отец, почему ты никому не сказал!
-У него были золотые глаза.
-Я не знаю, Отец, он исчез как только я его заметил. Да и какая разница! Это мог быть разбойник!Отец!
-У него золотые глаза. Я знаю.
Тогда у меня не было ответа- я не мог понять, почему так важно, что у незнакомца, побоявшегося войти в деревню, золотые глаза. Это было не существенным для пятнадцатилетнего парня.
Еще немного помолчав, он, в последний раз затянувшись, отложил трубку в сторону и произнес:
-Пришло время поговорить о твоих родителях.
Жестом приказав мне замолчать, он продолжил:
-Да, сынок, это очень важно. Важнее, чем все о чем мы говорили раньше. Тот человек с золотыми глазами всегда стоит на восточном холме в час заката в день, когда ты прощаешься с еще одним годом. Это твой отец.
Неожиданная обида затопила мое сознанье. Хоть я и говорил, что мне безразлична судьба моих настоящих родителей, по настоящему мне стало до безумия больно осознавать, что мой отец, приходя в деревню, ни разу не подошел ко мне. Зацепив край губы острым клыком, до боли, до крови- что бы не пускать непрошенные и горькие слезы обиды, я отвернулся, прошипев:
-И что ему было надо?
Старик удивлено оглянулся:
-Ты что, обиделся? Вот цаца! Для тебя же стараются!
И не дав мне разразиться тирадой глубоко обиженного судьбой существа, Отец начал свой рассказ.
-Мне кажется, что ты уже достаточно взрослый, чтобы понять, то, что я тебе расскажу. И пусть Марья хоть всю ночь ругается, но я должен объяснить тебе все...В конце концов это тебя, а не ее касается!
С чего бы начать...Наверное, с драконов. О них вообще мало, что известно, ибо с Существами-С-Материка, как они нас называют, дети Черного Дракона не очень-то общаются...Почему? Презирают. Драконы, наравне со Светлыми эльфами, Древнейшая раса Соррена, первая у подножья трона Своего Господина, названного противниками Врагом. Да-да, малыш, тем самым, поверженным Единым Пресветлым...Или не поверженным, ибо свидетелей не осталось, а показания разрозненны. Ну не будем углубляться в религию, а вернемся к нашим баранам...то есть я хотел сказать- драконам...Итак созданная Темным, эта раса всегда отличалась необузданным нравом и его повышенной кровожадностью, все представители которой являются великолепными воинами. А так же все они имеют вторую, звериную, ипостась- огромный крылатый ящер, способный извергать чистую магия, обращающуюся в Мире в пламя, молнию, свет, воду или ветер...Во втором же обличье они напоминают...нас. Высокие, широкоплечие, жилистые, с крупными, но полыми и легкими, костями- от некоторых из народов степи их отличают по трем вещам- необыкновенно желто-оранжевые глаза с вертикальным, змеиным зрачком, острые уши, идущие не вверх, как у Светлых и дроу, а чуть-чуть в стороны, и черепу- с острыми, резко выступающими скулами и подбородку. Во владение им Черный Дракон, Старшее Божество Тьмы, поднял огромный архипелаг в самой середине Матери-океане...
-Отец, а что такое океан?
-Это очень большое озеро... Настолько, что находясь на архипелаге драконов, названном Отцовскими Горами, видишь как диск солнца садиться и заходит в воды Матери, а землю материка не разглядит и эльф.
-Большая...
-Да, большая...Но давай я продолжу. И с тех пор, вот уже много тысячелетий живут драконы во глубине пещер, охотясь на морских тварей и принося жертвы Богу-Дракону. Сам Дракон уже давно не спускается на землю из Верхних Чертогов, а правит драконами Его сын, белокожий Властелин Атердоминиус...Вот уж истинной воплощение всех пороков крылатого народа! Жестокий, кровожадный, необузданный и непредсказуемый, он в железной когтистой лапе держит своих подданных. Рожденный Черным от Матери океанской, Морской Змей оказался калекой- полуслепой, не переносящий лучей солнца, обреченный на жизнь во мраке пещер, лишь изредка в обличье дракона выплывающий наружу, он озлобился и зачерствел. Лишенный друзей и соратников., окруженный только восхищением и страхом, завистью и пресмыканием, он разучился верить кому бы то ни было....Так шли века.
Все общество драконов построено на Законах и Табу-запретах, за нарушение которых грозит смерть не только тебе, но и Роду. И одним из главных является Закон-О-Крови и Табу-На-Смешение. А значит это, что ни один из драконов, не желающих изгнания и смерти, не должен смешивать свою кровь с кровью другой расы. Иными словами, не должны появляться полукровки. Тебе, наверное, интересно почему такой закон? Ответ простой- полукровки не имеют второго облика, что у драконов считается не просто ущербностью, это считается позором. В их скалах, главное, что ценится в разумном- это сила, а разве сможет победить и выжить в ритуальной битве человек, вышедший По-Закону без оружия, дракона в его боевой ярости? Вот и ответ на твой вопрос, малыш. Для всего есть причина...
Шли века, тысячелетия, и никто не смел нарушить этот Закон, пока, шестнадцать лет назад, наследник Владыки драконов не приехал в земли народа Ллос...
Отец сорвался на кашель и, отмахиваясь от помощи, отхлебнул отвар из старой потертой фляшки. Переведя дух, он продолжил:
-Теперь надо сказать пару слов и о дроу, подземных эльфах. Ну о них ты знаешь поболе, чай соседи как никак... Вторая по старшинству темная раса, живущая в недрах гор и прославившаяся по свету своим коварством, поклоняющаяся Королеве Пауков. С Первых дней Творения, лишь женщины, избранные Паучихой, могли владеть Силой изменять горы, управлять камнем...И именно они оказались у власти, когда Ллос ушла из пещер. После этого лишь немногие из мужчин смогли добиться призвания в народе дроу. Так вот в один из зимних вечеров, в опочивальне Королевы собрались многие- врачи лекари, охранники, жрицы, даже дочь Владычицы, судорожно сжимая в руках небольшую свечку, стояла в края ложа матери- в этот день, уже почти три столетия назад, у ныне покойной королевы родилась младшая дочь, избранная Ллос, красавица Арборис, Тень...
А далеко-далеко, в океане, с вершины отвесной скалы вылетал на первую охоту молодой Воин-дракон, Ардор.
Пройдут столетия, и эти двое встретятся на балу, и один из Законов окажется нарушен. Уж не знаю, любовь ли соединила их, похоть ли, а может и вообще случайность, которую почему-то зовут судьбой....но это случилось.
И что бы спасти рожденного сына от унижений и смерти, двое отступников решают спрятать дитя в землях людей. И больше никогда не видеть его, что бы не привлечь к мальчику внимание мстительного Атердоминиуса.
Старик тяжело вздохнул, следя как последний лучик солнца исчезал в кружеве веток и листвы.
-эту историю рассказала Марье твоя мать, Верховная жрица Ллос, Арборис, а она рассказала мне. Теперь ты понимаешь почему он не подходил близко? Он просто не мог, боясь, что кто-нибудь заметит его пристальное внимание...А вот мать твоя раньше часто заходила к Марье, да пела тебе древние песни, пока не избрали ее Жрицей да не стало опасно ее внимание.
Я молчал. Тяжело в один прекрасный день осознать, что ты приговор своему отцу и позор своей матери, тяжело понять, что пройдет еще лет десять и на тебя начнется охота, ибо рано или поздно, но неучтенный дракончик обнаружиться...Тяжело и взрослому мужчине, а каково пятнадцатилетнему мальчику, пусть и смышленому не по годам? Я сидел на пыльных ступенях крыльца и дымил, как было хорошо, когда я не знал об этом...зарыв свои ладони в ворох растрепавшихся косичек, я оперся ладонными о колени. Скрывая искаженное страхом и отчаянием лицо за золотым занавесом, и больше всего на свете ненавидя в этот миг свою "странность".
-Зачем, зачем ты мне это рассказал, зачем? Я был так счастлив...Зачем?- хриплый, срывающийся голос, вырывающийся из горла, разрывал безмолвие ранней ночи, а я впервые радовался, что солнце зашло и никто сейчас не может видеть мое лицо.
-Зачем, ты спрашиваешь?- воин снова набил трубку, и сейчас, щелкнув огнивом, раздувал огонек. Когда травы начали тлеть, освещая его лицо- суровое и спокойное, он продолжил,- Потому, что ты сам меня просил...Помнишь наш первый разговора, тогда, десять лет назад? Ты сказал, что хочешь познать себя...Разве ты не понимал, что будет тяжело? Разве не готов ты? Если нет- еще не поздно повернуть назад. А что, тоже не плохо- останешься здесь, заведешь семью, деток, будешь пахать, сеять, охотиться...Тоже ведь неплохая жизнь! А коли не желаешь этого, так тогда не надо жалеть себя! Что бы познать себя, надо сначала осознать свою сущность, узнать свой путь, принять его и без колебаний пройти до конца! И только тогда, там, в конце дороги, ты сможешь найти ответ на твой вопрос!
Он повернулся ко мне и быстрым движением снял цепочку, едва не разорвав бровь. Я, чуть слышно вскрикнув, повернулся к учителю.
-Еще не поздно уйти. Пока,- о четко выделил это слово,- не поздно. Но уже завтра дороги назад не будет. Реший, кто ты, Кантаре- сын деревенской знахарки или бастард отступников. Решай, хочешь ли ты идти по своему пути, даже если он приведет к смерти, или лучше вообще не ступать на эту дорогу...Решай, сынок, у тебя осталась только эта ночь.
И он ушел, оставив меня наедине с мыслями, страхами...и цепочкой отца матово блестевшей в лунном свете.

На следующий день, лишь только первые лучи рассвета коснулись трав на восточном холме, я стоял в дома учителя, а справа, как ответ на все мои страхи блестела цепочка Рода, заявляя всему миру, что полукровке готов принять свою судьбу.

С тех пор я никогда не пропускал занятия у Отца. Я хотел быть готовым к тому, что весь мир начнет на меня охоту. Я собирался в ней победить и доказать своим родителям, что обойдусь и без их защиты. Я тренировался от заката и до рассвета, изнуряя себя до обмороков, до того, что был просто не в состоянии встать. Марья причитала и ругалась, ворчала и охаживала меня своим любимым веником- но все было без толку. Не знаю уж от кого мне перешло упрямство...скорее всего от обоих, ибо если я что-то решил то пер вперед как боевой шакр- по рассказам Отца гигантский и неповоротливый зверь, покрытый твердой броней, который, будучи использован в сражении, разбивал строй противника и, на замечая ни каких ран, шел напролом. Так что вскоре( годика через два) она сдалась.
Отец был строгим учителем, не терпящим никах ошибок. Все всегда должно быть идеально. И я старался.
Каждое утро начиналось с бега. Поднявшись с постели и вылив на себя пару ведер колодезной воды, я, спешно вплетая в косу снятый на ночь полумесец, бежал к восточному холму и, подняв у корней растущего на его вершине дуба пару каней внушительного веса, бежал вокруг посевов. Тогда я впервые испытал острую потребность что-нибудь поджечь, что бы хоть как-то уменьшить расстояние. Я падал, отбивал пальцы, руки и ребра тяжеленными камнями, понимался и снова бежал, исключительно на собственном упрямстве и гордости. Но со вресенем я начинал привыкать и же бежал не спотыкаясь, ощущая привычную тяжесть на плечах. Но как только учительт это заметил, на пригорке поменялись камушки, так что история снова повторилась. Но я не жаловался, ощущая, как с каждым днем мое тело наливается силой и уверенностью, как скручиваются в крепкие веревки сухожилия и мышцы, а движения боя становяться все смертоноснее.
После бега Отец снова обливал меня водой из колодца, после чего командывал растираться скрученным поотенцем из мякгой ткани. И только после того как мое тело практически чернело от жара, мы начинали занятия. Учитель всегда был спокоен и расслаблен, казалось, для него это была просто детская игра, в то время как я, истекая потом и кровью из многочисленных, но неглубоких царапин, носился вокруг него как волчок, пытаясь достать. Эти царапины вечером смазывала мамка, сварливо ворча на учителя. Но избежать их не получалось- учитель считал, что тренироваться можно только настоящим оружием, путь и ненаточенным.
Несколько часов кружения и я, выдохнувшись, валюсь на землю. А учитель, как будто только заметв меня, начинает разбор полетов:
-Ты как всегда слишком торопишься...Да, воя нечеловеческая скорость- твое преимущество, но сколько-нибудь опытный противник с легкостью будет предсказывать твои удары, и отражать их. Нельзя полагаться только на одно, Кантаре, надо развивать все. А ты почему-то упорно игнорируешь все то, что я тебе обясняю. Если я говорю, что твоей скорости МАЛО, я имею ввиду, что к ней нужно что-то еще, а не то, что она МАЛЕНЬКАЯ. Не нада тренировать скорость, тренируй технику, интуицию! Не расходуй энергию понапрасну! Что за дело- четыре часа схватки, и тебя можно брать голыми руками! Не забывай зачем это! Ты сам принял решение!
-Но я стараюсь, учитель!
-Плохо стараешься! Подъем, будешь отрабатывать удары!
Вздернув меня за воротник рубашки, Отец начинал учить меня технике. Вот это-то и было настоящим адом. Дотошливый до одури, Отец заставлял меня по тысячи раз делать одно и то же движение, пока не видел, что я пятьдесят раз подряд делая его без единой, даже самой мелкой, на пару миллиметров, помарки. А для меня это было очень сложно. Кому-то везет родиться с талантом мечника, воина...мне не повезло. Мне досталась любовь к сражениям, но недосталось и части отцовского таланта. Я был середнячком, лишь упрямством выкарабкавшись на ступень выше обычного наемника. Единственное, что у меня действительно получалось- так это использование боевой косы и полумесяца...как смеялся Отец- "Теперь делай морду кирпичом, и все будут думать, что ты круче крутого яйца!". Да уж только на это мне и оставалось надеяться...
Так продолжалось до обеда, после чего у меня было немного свободного времени, собирание трав для мамки и закатный разговор с учителем.

Шли года, я тренировался, учитель мучил меня, а я, наверное, мучил учителя...Ни с мечом, ни с копьем, ни с секирой у меня так и не сложилось...зато неожиданно два небольших кинжала работы сидов удобно легли в руки. Рукоять, сделанная из рога какого-то лесного животного было теплой и необыкновенно удобной, она была вполне обычной, без каких-либо украшений и странностей, но вот остальное...Это оружии не походило ни на что ранее мною видимое- лезвие кинжалов изгибалось НАЗАД, так, что скользила к локтю, прикрывая предплечье. Само лезвие было необычайно тонким, чуть зеленоватого оттенка и гравировкой, напоминавшей мне о древесной коре...Хотя когда я спросил Отца почему на них такая странная вязь, он сказал, что его ВЫРАСТИЛИ...но думать об этим как-то не хочется, так что пусть будет просто гравировка...Единственным минусом оказалось то, что это было оружие уж очень близкого радиуса, честно говоря это вообще было скорее легкое дополнение в рукопашной...Так что учитель искренне пожелал мне отпугивать всех косой, вручая мне кинжалы.
Пусть я не стал Мастером боя, но по крайней мере уже мог себя защитить- я выигрывал ровно половину схваток с Отцом, а если при мне был мой полумесяц, то и четыре пятых. Отец продолжал сетовать, что у меня нет опыта реальной схватки, но с этим можно было пока не торопиться, моя уже подросшая интуиция где-то еле слышно подсказывала, что скоро его будет хоть отбавляй. И я был склонен ей верить.
За эти пять лет произошло многое...Свидания с девушками, драки с их женихами/братьями/отцами( нужное подчеркнуть), дети...В деревне как оказалось к "бастардам" относятся просто, так что я не беспокоился, что кто-нибудь бросит моего ребенка, потому что у него уши не такие, нет, этого никогда не случалось. Девушки тоже не огорчались, особенно, если учитывать, что у Марья всегда можно взять нужной травки, если не хочешь ребенка. Но они хотели, хотя, после рождения, родственники "жертвы" "коварного соблазнителя" обычно не пускали меня к ним. Единственным исключением оставались двое старших- девочка Саль и мальчик Аги, дети двух лучших подруг- Зарины, дочери старосты, и Златы, дочери кузнеца. Две веселые хохотушки часто приходили в дом Марьи за травами для родителей и всегда приводили за собой неразлучную парочку детей. Мне нравилось наблюдать за ними, как они играют, смеются, как называют меня "папой", и спрашивают почему у нас такие уши, и обнимать их, когда они заснут, уткнувшись в мои косички...Это было так необыкновенно тепло сидеть у теплой маминой печи, пить чай, вяло перешучиваясь с подругами, слушать добродушное ворчанье матушки, которая пытается спасти пирог от лап двух лисят, пытающихся обдурить "бабулю" и таки стащить лишний кусочек, а вдыхать терпкий дым старой глиняной труби учитель...Дом, это был действительно мой настоящий дом.
Но все началось меняться. И перемены начались в тот день, когда ушел Отец. Наверное, он был не простым воином, наверное, он был не просто человеком...наверное. я так и не спросил, я так и не узнал- он умер, когда мне исполнилось двадцать, как будто исполнив долг. В один из теплых осенних дней он не пришел к нам на чай, как приходит вот уж пятнадцать лет, и я, забеспокоившись, пришел к нему в хижину на краю деревни. Казалось, он просто спал- настолько счастливым и умиротворенным был его вид...но я понимал, что он никогда не очнется от него. Никогда больше не закурит свою трубку, никогда не заговорит со мной на закате, не расскажет очередную байку о своей службе...Я не мог ничего сказать, не мог даже заплакать...я так и стоял там, замерев в нигде, смотря на его спокойное лицо и ожидая. Что он сейчас встанет и скажет: "Как, малыш, испугался?". Но он все лежал, улыбаясь...А я смотрел, не замечая, как на Соррен уже опустилась ночь, а матушка трясет меня за плечи, захлебываясь в слезах...
А потом были похороны. Я стоял и смотрел, как его тело, рассыпается в языках пламени, как исчезает, развеявшись пеплом человек научившись меня Жить. Отвратительный запах горелой плоти впитывался в кожу, в одежду...Все старались отойти подальше от дыма, от костра, что бы не чувствовать его...я же, наоборот, старался запомнить все, что было с ним связано...Так начался мой новый этап жизни. Нет, по правде говоря, он начался намного позже, через целых семь лет, когда я, вылезя из объятий Зарины и Златы в день своего двадцатисемилетия, отправился искать "мир"...Но в моей памяти этот день навсегда связался в копотью и отвратительным запахом горелой плоти.

И все начинается сначала.
Мне двадцать семь.
-Мама, а что такое "мир"?"- заканчивает рассказывать золотоволосый юноша, лениво перебирая локоны подруги лежащей у него на груди...
-Да, вот так все было...Что, ты уже спишь? Прослушала? Спи, спи...Я тебе потом другую сказку расскажу...




Вечный лес,
Ивариэль Аль"Ириус,
Первый Князь

В тени Великого Ясеня всегда царила прохлада, так что Ивариэль пожалел, что оставил в кабинете плащ Первого, ибо при всем его неудобстве, он был довольно теплым. "Но поздно сожалеть об упущенном"- поежился Князь, смотря на бьющиеся об корни волны. Сегодня Мать-океан была особенно недовольна- белые кружева на гребнях волн с грохотом обрушивалось на песок у ног Ивариеля, и с недовольным урчанием уползали назад, что бы через секунду снова накинуться, пытаясь достать до ног, затянутых в сандалии, сплетенные из трав и кожаных лент.
Первый Князь, внук Светлого Владыки, первого из эльфов, уже привык ждать. Каждый день, когда воды матери отдавали Соррену диск солнца, он уже сидел в корнях Вечного Ясеня и ждал, ведь возможно именно сегодня Тот день., день, когда из Чертогов Единого спуститься его дед, что бы раскрыть им суть предсказания, ибо сказано: "Когда солнце окрасит воды Матери перламутром, придет Рожденный Светом, Первый из Равных, и расскажет потомку о возвращение, Того, Кто Был Забыт, и о сыне его, Рожденном Неизгнанными Отступниками, и засияет звезда Единорога над ветвями Вечного, и тогда Предательство защитит Равновесие, а Верность ввергнет мир в пучину Хаоса". Сколько веков лучшие из лучших, мудрейшие из мудрых пытались расшифровать пророчество, но не могли даже приблизиться к разгадке. А Ивариэлю, как потомку Рожденного Светом, было строго наказано каждый рассвет встречать на корнях Ясеня, что бы быть уверенными, что явление не пропустят... "Вот сами бы и попробовали посидеть! Холодно и мокро...Эххх..."- тяжело вздохнуло первое лицо Вечного Леса,-" И кто еще мне врет, что я тут главный?! Все посылают бедного князя куда хотят...". Ивариэль снова вздохнул, собрался и принял вид, приличествующий Первому Князю Светлых Эльфов. Ожидающему явления предка- то есть морда кирпичом, а в глазах легкое волнение...
Надо признать, получилось величественно, и если бы пролетавшие мимо чайки имели бы хоть малейшее чувство прекрасного, то несомненно бы упали в обморок от восхищения тонкой высокой фигурой, сидящей в корнях гигантского дерева, как на троне. Затянутый в светло-зеленое одеяние, окутывавшее его от горла до пят, эльф, казалось, был видением- светло-золотистые прямые волосы, заплетенные в пять сложных кос, украшенных множеством мелких каменьев, спадали до пят, переливаясь в рассветных лучах так, как будто были покрыты росами, огромные , опушенные почти незаметными, но крайне густыми светлыми ресницами, мерцали темно-синим, но иногда в их глубине отсвечивало зеленью, тонкие губы сложенные в теплую и всепонимающюю улыбку прекрасно дополняли образ Князя. Его величие даже не портил простой домашний костюм- светло-зеленый халат с изумрудным воротником-стойкой и длинными, до второй фаланги, рукавами. Нет, он только придавал ему естественности... "Вот, что значит актерское мастерство..."- восхитился стоящий на краю полянки эльфенок с соломенной растрепанной шевелюрой." Даже прерывать как-то стыдно."- подумал Рожденный Светом и сделал шаг к своему внуку.
Когда сзади раздались шаги, Ивариэль уже собирался уходить, так что даже вздрогнул от неожиданности. Стоящий у края Леса эльфенок сдавленно хихикнул, увидев как парадно-торжественное лицо Князя сменяется его удивленно-растерянным вариантом. А сам Князь рассматривал мальчика с золотым гнездом на голове сквозь которое проглядывали большие острые уши, а на светлом, покрытом золотистыми веснушками лице, сияли любопытные голубые глаза. Бело-золотистая рубашка, распахнутая на груди, темно-коричневые мягкие брюки и белые высокие сапожки на низком каблуке- все это было помятым и запачканным травой...Ну совершенно не внушающий доверия паренек в самом центре Священной рощи, у корней Великого Ясеня...
-Что ты здесь делаешь, маленький?
Дальнейшая пантомима в исполнения эльфенка поставила Князя в тупик- или он пытается не засмеяться, или ему плохо...и почему-то смотря на мальчика, Ивариэль склонялся к первому варианту. Но это было невероятно.
Судя по всему вся гамма чувств пробежала по лицу Первого, так как несносный мальчишка все-таки не сдержался и до неприличия громко заржал. Абсурд. Священная Роща, Первый Князь с отвисшей челюстью и валяющийся на земле паренек, повизгивающий от смеха. Смешно. Ха-ха.
В душе Ивариэля медленно поднималось раздражение- над ним, Первым Князем Леса, потешается парнишка в грязных сапогах! Словно почувствовав измененившееся настроение Князя, мальчик с соломенными волосами замолчал и, отряхнувшись, поднялся...спектакль "Князь с отвисшей челюстью" часть два, ибо тот, кто поднялся, совсем не походил на лохматого ребенка. Высокий, болезненно-тонкий мужчина с длинной, тонкой шеей, тонкими запястьями и ухоженные пальцы...Его золотые волосы мерцают в рассветных лучах, а глаза сияют истинной мудростью...
-Приветствую тебя, мой потомок!
Немая сцена.

Когда Рожденный Светом ушел, вновь приняв облик непоседливого мальчишки, Ивариэль тяжело вздохнув, уселся на корни. "Что ж, как это ни печально, но бремя перемен пришлось на мою жизнь, а значит нужно действовать...бремя Предательства, да, дедушка?".
А где-то в небе заливалась смехом тень голубоглазого мальчишки.

---

Подарки всегда приятны, нэ?

@темы: приятные неожиданности, мысли ни о чем

---

Heaven's A Lie

Я наконец-то закончила первую часть Додзинси! Два с половиной месяца работы!

Название: "Heaven's A Lie", часть 1
Фандом: Katekyo Hitman Reborn!
Автор: Neiro-tan
Пэйринг: Хибари/Тсуна
Рейтинг: PG-13
Страниц: 27

читать додзю

скачать- www.mediafire.com/?elzjznapprux8v8

@музыка: Lacuna Coil "Heaven's A Lie"

@темы: хибари, яой, додзинси, reborn, тсуна

---

Из жизни чернокнижников СКГ

Сегодня на кафедру приходила проверка...Двое серьезных мужчин в костюмах пришли проверять академию им штиглица...Бедные, право слово...
А мы как раз занимались офортом(гравюрой на металле)-кто-то, высунув язык, царапал цинковую пластинку(при нагревании тощнотворно пахнущую рыбой), кто-то оттирал руки и другие открытые части тела от черного лака бензином( товарищи! я уже на запах отличаю 92 от 95!), кто занимался алхимическим превращением янтаря в белую пыль путем растирания его в ступе, напоминающей уменьшенную копию средства передвижения Бабы-Яги...Плюс к этому несомненно ароматному фону прибавьте кучу чумазых, обмазанных лаком и мелом с ног до головы ребят, одетых в халаты, коим мя вно побрезговал и бомж...
Представили?
А теперь добавим туда двух клерков в накрохмаленных рубашках?

Ну посмотрели они на все это...и отошли к другой стене. А там у нас стоит ванна, наполненная прозрачной житкостью; на ее дне лежат золотистые от лака пласниты, еле слышно шипят и пускают пузыри...
Ну один не выдерживает, спрашивает:
-А что это у вас тут за вода?
На что наша учительница, без задней мысли, опускает руку в "воду", достает пластинку и отвечает:
-А, это? Это азотная кислота.
Надо было видеть лица этих двоих, когда они, пятясь, отступали к двери...
(азотная кислота- это правда, только довольно сильно разбавленная...но они-то этого на знали?)

P.S. Когда уже не только вы говорите софортом, но и он начинает давать вам советы...Это значит, что пра к черту собираться и сваливать.

@темы: мысли в слух, зимовье штиглят

---

Хибари "Единственный враг"

Написано на Reborn Music Fest
Название: Единственный враг
Автор: Neiro-tan
Рейтинг: G
Размер:мини


Мой единственный враг…

В этот год была на редкость промозглая осень.
Холодный ветер пробирает до костей, и он продевает руки в рукава обычно небрежно накинутого на плечи пиджака…Зябко передергивается и, разглядев на заднем дворе очередную драку, поднимается с крыши, пряча за черными прядями мрачную усмешку… слишком усталую, что бы казаться зловещей.
Скука.
Смертная скука.

Моя трагедия комедий балаганных смешней…

Да уж, это, наверное, смешно- скучающий Хибари Кёйя, пресытившийся бесконечными, похожими как две капли воды, драками и слабыми противниками. Но как бы то ни было, вопреки мнению большинства, главе дисциплинарного комитета не нравилось избивать до полусмерти слабаков, нет, он любил сильных противников и сложные сражения, где он мог хотя бы на миг подойти к краю и ощутить близость страха…Он хотел встретить противника, который, как и он, не будет искать в битве признак самоутверждения, а будет идти к победе ради пути к ней, ради всплеска эндорфинов в крови…Что бы снова почувствовать себя живым, разбив оковы заидиневших чувств. Но таких людей было пугающе мало, а тех, кто бы шел рядом с Хибари, не было вообще.
И это была трагедия. Смешно, да? Смешно.
Но то посмеет смеяться над Хибари Кёйей?

И потому безумно мне дорога…

Он так же невозмутимой тенью скользит по опустевающим в его присутствии коридорам, испытывая брезгливость, когда его, еще более чем обычно раздраженный, взор падал на испуганную, прижавшуюся к стене фигурку очередного «травоядного»…Судорожно дергается уголок рта - Хибари ненавидит слабость, слабость в любом ее проявлении - что в теле, что в духе…
В духе особенно.
Так что он продолжает идти, надеясь, что хоть у кого-то хватит сил встать на его пути, посмотреть в его глаза, смело и бесстрашно…Он бы был счастлив в ту минуту, ну а потом избил бы того до смерти.
Как обычно.

Я научился находить себе отличных друзей…

За спиной незримо встает Кусукабе и остальной дисциплинарный комитет. Друзья? Скорее, союзники.
А кто для него выглянувший из-за двери светловолосый травоядный, за которым немедленно появляются фигуры постоянно доставляющего неприятности школе, и лично Хибари, взрывного мальчика с неугомонным бейсболистом…Привычно блеснуть в глаза сталью тонфу, привычно увидеть страх в золотистых глазах парня (тоже привычный) и пойти дальше. Хибари довольно усмехается, он наслаждается этой игрой…Он «пугает», а травоядное его «боится». Травоядное…малыш-убийца…другие хранители…Друзья?
Наверное.
Хотя он не признается в этом даже самому себе…
Он резко открывает дверь, впуская в холл холодный воздух, и выходит на улицу, надевая на лицо привычную маску презрения и безразличия…

Но не могу найти по силе врагов...

Намеренно щелкнув подвернувшейся под ноги веткой, он со скукой и пресыщенностью наблюдает, как бледнеют лица, как, прячась под грубостью, в глазах проявляется страх. Враги? Смешно. Даже в травоядном больше силы, чем во всей этой компании «бойцов»!
Резкий удар наотмашь, так, что бы тонкая струйка крови пробежала по поверхности тонфу…Так что бы хоть ненадолго забыться от скуки в пылу схватки…
-Ублюдок, попробуй мой удар!
Интересно.

Среди завистливых ничтожеств и пустых болтунов…

Сильный, приземистый, короткостриженный, он несется на Хибари…Но в глазах его нет ни жажды победы, ни жертвенности, нет даже ненависти- все, что там можно разглядеть, это зависть, черная зависть и …обреченность. Как можно сражаться, не веря в победу, не наслаждаясь схваткой…
Без чувств.
Ничтожества.

Скажи хотя бы разглядеть тебя как…

И Хибари рассеяно улыбается, как будто находясь не здесь, а где-то далеко, в своих снах, а здесь лишь его изломанная тень, скользящая между фигурами дзюдоистов, разламывая кости, разбивая скулы, выворачивая руки…Мелкие капли крови летят, не попадая на белоснежную накрахмаленную рубашку, соскальзывая по лезвию тонфу на землю, впитываясь в песок…
Ничтожества, даже не травоядные, а растения…

Я вновь блуждаю в буреломе из обманчивых снов,
Ищу тебя, о мой единственный враг!

Резко развернувшись на каблуках начищенных туфель, Хибари уходит прочь от места схватки…нет, не схватки, избиения. Не оборачиваясь, не обращая внимания на крики, стоны, проклятия, не наслаждаясь ими, не ненавидя нарушителей - их просто уже не существовало в идеальной вселенной Хибари.
Практически идеальной.

Ищу тебя, о мой единственный враг!

Каждый день похож на предыдущий, но сейчас холодный воздух осени хоть немного смягчает холод, царящий где-то глубоко внутри, в сердце, промороженном скукой.
Где ты? Тот, кто сможет ее развеять.

Сто подлецов и двести трусов мой тревожат покой,
Но быть врагом однако надо уметь…

-Сражайся с нами, трус!
Хибари удивленно оборачивается - ведь интересно же кто у нас такой смелый? Может, Он? Позади стоят семеро… «Они так низко меня оценивают? Поплатятся.».
-Камикрос.

А ваши кости просто хрустнут под моею ногой,
Вам принеся вполне бесславную смерть!

-Камикрос.
Начинает отсчет.
Раз.
Кинуться вперед, смазанным пятном, первым, не дожидаясь действий противников.
Два.
Первые двое так и не поняли, что произошло, как они оказались на земле со сломанными ногами, разбитыми в кровь губами…
Три.
Подсечка. Наступить на грудь третьему, радостно засмеяться, услышав хруст ребер под ногой, на секунду наслаждаясь ощущением свободы, и немедленно вновь кинуться в схватку.

Устав скучать у края ямы и держаться в седле,
Я озверел от неумелых атак…

Четыре.
Еще двое разлетаются по сторонам, с неестественно изогнутыми руками, харкая кровью и царапая асфальт, но хранитель не замечает это, вихрем приближаясь к последней паре нападавших.
Они выглядят опасней предыдущих громил - высокий, худощавый, но жилистый парень и приземистый мужчина лет сорока. Но и они, хоть и являются мастерами своего дела, ничего не могут сделать с безумным танцем Хибари…
И он продолжает танцевать, пока не замечает, что у него уже нет партнеров…
А потом Хибари снова уйдет, равнодушно замечая, что нельзя нарушать порядок на улицах и устраивать драки.
Это все так скучно.
Здесь нет достойных его внимания.

Я по следам бегу упрямо, припадая к земле
Ищу тебя , о мой единственный враг!

Он помнил, как шел по следу того, кто мог бы им стать, им, его единственным врагом, - того странного парня-иллюзиониста, синеволосого, безумного…и, надо признать, очень сильного. Кёйя шел, надеясь на силу, но не веря в чужую победу…И это его подвело. Нет, Хибари Кёйя не утешался тем, что был болен, что противник использовал грязный прием, подлость - он и сам был готов так поступать, если это сулило победу - он был виновен в том, что недооценил противника, слишком расслабился, избивая слабаков, не чувствуя вкуса настоящей драки.
Тогда он вырвался из капкана.
Но это был урок для него, для его самоуверенности.
Урок, написанный кровью на губах, болью в покореженных внутренностях и даже бледным отсветом страха. Урок, который он запомнил…и стал еще сильнее, беспощаднее.
Мукуро был достоин звания противника, но даже он не смог бы стать врагом…
Жаль.

Мне рассмеяться или плакать - я еще не решил
Без сожаленья не проходит и дня!

А потом они стали «союзниками»…Смешно. Как он может быть союзником существа, которое вкушало его поражение…Но еще больше его гложет не то, что Мукуро видел его поверженным, а то, что он не смог найти в нем Врага.
Каждая встреча с ним или с этой забавной девочкой - Хром, так похожей на иллюзиониста, заставляло его сердце сжиматься от боли и сожаления… ну и конечно, ненависти.
«Где же тот, кого я смогу назвать достойным Врагом, если даже он не достоин?». Тихие-тихие мысли, еле слышные даже самому их хозяину, заглушенные яростным желанием стереть позорное пятно вместе с человеком его породившим.

Я извиваюсь словно змей в оковах собственных сил-
Ведь не родился тот, кто сломит меня!

И иногда, когда холодный осенний воздух, свежий и звонкий в час сумерек, успокаивал его и примерял с действительностью, он начинал думать, что это его рок - вечно искать и не находить, его счастье и проклятие…Он не может ни с кем сблизиться, не может никому довериться, не может успокоиться, пока не найдет того, единственного, вечного, настоящего…Хибари верил, что он где-то есть, что он его ждет, где-то там далеко ждет его, так же мучается.
Это все что ему оставалось.

Меня всесильем при рожденье Господь Бог отравил,
А я страдаю как последний дурак.

Это так смешно ждать своего единственного врага…Обычные люди пытаются от них избавиться…Но кто сказал, что Хибари обычный?
Ведь это было то, что делало его почти счастливым…
-Хибари-сан?
Травоядное…
Или уже нет?
Золотое пламя и спокойные глаза…Четкие, уверенные движения хищника…Этот Тсунаеши совсем не походил на того испуганного зверька, которого он привык видеть в школе.
Он был сильным.
Его хотелось победить.
И Хибари не знал, хорошо ли это.

Я умираю в пустоте неразделенной любви-
Я жду тебя о мой единственный враг!

Может не Мукуро, не Бьякуран, не малыш Реборн, а этот светловолосый парень его единственный враг?
Не Савада Тсунаеши, нелепый травоядный зверек, со смелой душой, а Дон Вонгола, сильный и холоднокровный хищник.
Может? Может.
Но он никогда не узнает, ибо, смотря в глаза холодного пламени, будет видеть теплоту глаз…Тсуны.

Я жду тебя, о мой единственный враг!

Так что он будет продолжать искать.
Искать и надеяться.

Ищу тебя, о мой возлюбленный враг!

запись создана: 21.10.2010 в 14:17

@музыка: Канцлер Ги "Единственный враг"

@темы: хибари, фанфик, джен, reborn

---

Додзинси Тедзука/Рема

Я прочитала принца тенниса...
И я рисую додзи.
Это диагноз.
Автор: Neiro-tan, то есть я)
Пейринг: Тедзука/Рема
Рейтинг: пока PG-13, практически G
Авторские примечания: история с самого начала- Рёма переводиться в новую школу в Японии...

читать

www.mediafire.com/?ghjke6ram53b6eb

@темы: мое, яой, тедзука, prince of tennis, додзинси, рема

---

Тедзука/Рёма

Белые, хрустящие простыни...И, приковывая взгляд,- разметавшиеся на них иссиня-черные пряди...Их вкус- пряный, кисло-сладкий, на моих губах...Я провожу губами по позвоночнику, еле заметно прикасаясь к резко проступающим позвонкам, очерчивая их языком, добиваясь еле слышных стонов...Внезапно поднявшись, опираюсь на твою спину, заставляя лечь грудью на кровать...Ты запрокидываешь голову- немного, так, что я, наклонившись, могу увидеть лишь край твоих глаз, когда падают назад намокшие пряди...Зарыться в густые волосы и, обхватив ладонью затылок, ткнуть тебя лицом в подушку, что бы не видить этих глаз, не таких высокомерных как в школе, а подернутых еле заметной пеленой наслаждения...Не терять контроль.
Твои тонкие пальцы, с первого взгляда хрупкие...но я-то знаю, какая в них таиться сила. Ты вытягиваешь руку, захватывая край белоснежной ткани, скомковыя его, сминая...Мой взгляд притягивается к твоим пальцам, как тогда, когда ты держишь в руках ракетку, так и сейчас, когда закусываешь предплечье, что б не стонать...Не терять контроль.
Изгибаешься, раздвигая ноги, предлагая себя, раскрываясь...Как будто бы понимаешь, что произойдет, когда твой капитан наконец-то потерят контроль, как очки, что упали еще в коридоре...Но ты еще не понимаешь... Не терять контроль.
Медленно, аккуратно ввести пальцы, слегка прикусывая шею, что бы отвлечь от небольшой боли, зализывать небольшую ранку, теряться в ощущениях...Я хотел этого уже давно, но не имел права, как не имею и сейчас- в конце концов я твой капитан, парень...и тебе всего двенадцать. Я бы никогда не решился сам, но сегодня ты пришел сам.
Тихий стон.
Мой взгляд притягивает твоё ухо- светлое, почти прозрачное...Я тянусь к нему...И натыкаюсь на твой взгляд. Темный, глубокий, почти такой же, как когда ты побеждаешь...Лучше.
Я теряюсь в ощущениях.
И где твой хваленый контроль, капитан Тедзука?
-Чёрт, ты сам виноват...-это мой голос? Такой хриплый, совсем не похожий на мой обычный холодный, невозмутимый...Мы оба сейчас не похожи на себя, мы оба уже не можем думать связно, логично, правильно...Это наш лучший матч. Матч только для нас двоих.
Ты слегка царапаешь губу, когда, закусив губу, ты пытаешься простонать на грани слышимости:
-Капитан...
И я теряю контроль.
Я резко врываюсь в твое тело. Тебе, наверное, больно, но я уже не могу думать, всего меня- и мысли, и сердце, и тело- всего меня заполняешь ты. Язвительный, высокомерный...и такой покорный. Мыслей нет- остались только ощущения.
Я теряюсь...Голова кружится, комната совершает практически полный круг, когда ты, закидывая голову вверх, толкаешься мне на встречу...
Жарко...
Ты чувствуешь, Рёма?
-Рёма...
-Капи...тан...

-Рёма!
Солнечные лучи проникают сквозь неплотно прикрытое окно, прогоняя ночную прохладу. Тонкое одеяло сброшено- мне все так же жарко...А взгляд намертво прилип к белой штукатурке потолка.
Я сажусь на кровати, окончательно просыпаясь. Предрассветным туманом тают остаки сна, когда я провожу по волосам, откидывая пряди со лба, стирая пот...
Медленно тянусь за лежащими на прикроватном столике очками...Одеваю.
-И все-таки я не педофил.

запись создана: 25.10.2010 в 23:18

@темы: фанфики, рёма, тедзука, prince of tennis

---

Арт

рисовалось в подарок подруге Чиффе (Леоре, Карамельному Лисю- нужное подчеркнуть).
мой первый фанарт.

@темы: наруто, гаара, яой, фанарт, дейдара

---

однострочники

пара однострочников к фесту
1.Хибари/Тсуна/Мукуро. Выяснять, кому принадлежит Десятый
-Травоядное мое.
Мукуро удивленно оглянулся на внезапно подошедшего к нему Хранителя Облака.
-В каком смысле, Хибари-сан?- удивленно приподнял бровь иллюзионист.
-Во всех.
В последнее время Мукуро часто замечал на себе чересчур внимательные, и даже пугающие, взгляды Хибари. И, ей Богу, иногда в голову Рокудо закрадывались крайне подозрительные мысли…Сейчас же, когда все разрешилось, в его душе начало подниматься немного позабытое за неимением соперников чувство собственника.
-С чего ты решил, что я его так просто отдам? И вообще, может, спросим его самого?
Хибари быстрыми, размашистыми шагами приблизился к стоящему неподалеку Тсуне, улыбнулся радостной, ну насколько это было возможно, улыбкой… Осознал, что получилось не очень и заменил улыбку на приставленные к горлу тонфу.
-Травоядное, ты мое, не так ли?
Тсуна покосился на тонфу, на многозначительно прищуренные глаза своего Хранителя…и судорожно кивнул.
Хибари победно улыбнулся и потащил испуганную тушку босса в сторону комнаты дисциплинарного кабинета.
Мукуро тяжело вздохнул, посмотрел на трезубец, зажатый в руке, и произнес, обращаясь к потолку:
-И почему я первым до этого не додумался?

2.TYL! Тсуна | TYL! Ямамото. Обмен фальшивыми улыбками.
Высокий черноволосый японец в идеальном костюме радостно улыбается своему, сидящему за столом красного дерева, боссу. Дон Савада Тсунаеши, двадцатипятилетний глава сильнейшей мафиозной семьи Италии, с такой же мягкой улыбкой смотрел на своего Хранителя. Любой, кто посмотрел бы на них в этот момент, удивился той необыкновенной теплоте, что окружала босса и его подчиненного, той теплоте, что просто не могла существовать в жестоком мире мафии, ибо в ней нет места слабостям.
Как и искренней дружбе.
Их и не было.
Тсуна, провожая взглядом Ямомото, замечая исчезающую улыбку, насквозь фальшивую, как их долгая, длящаяся уже больше пяти лет, тонкая игра в прошлую дружбу, думал:
«Если у нас больше ничего не осталось от того времени, когда в наших улыбках еще была искренность, почему мы продолжаем в нее играть?»

@темы: реборн, фанфики, однострочники

---

однострочники

Однострочник по арту


64/110 Хибари/Тсуна. Фраза: Я учусь доверять. А ты, травоядное, поможешь мне.
Тсуна с тайной грустью смотрел в бесконечно голубое небо над школой. Казалось, в его глубине исчезали все страхи, волнения, тяжкие мысли, и на их месте разливалось безбрежнее спокойствие… «Интересно, именно таким небом должны видеть меня Хранители?..»-лениво думал Савада, слегка отстукивая пальцами несложный мотив на бетоне крыши. Возможно, для многих из них он таким и был, нужным, незаменимым… но не для Него. Когда Тсуна смотрел ему вслед, даже не в след, а лишь в его сторону, он видел лишь то, что является для облака помехой на пути…На пути к безграничной свободе. Свободе, которую он хотел, но не имел права ограничивать…И это почему-то отзывалось в груди тупой, ноющей болью.
Он снова вздохнул, понимая, что не найти ему спокойствия даже здесь, под куполом бескрайнего неба, ведь все его мысли все так же возвращались к высокой мрачной фигуре беспощадного главы дисциплинарного комитета.
-Прогуливаем?- раздалось шипение под ухом расслабившегося парня. Холодная дрожь пробежала по позвоночнику, а душа ушла даже не в пятки, а на уровень предыдущего этажа. Тсуна медленно повернул голову и отшатнулся, обнаружив прищур черных глаз в миллиметрах от своего лица. Он судорожно вздохнул и начал оправдываться:
-Хибари-сан…я задумался…не заметил…
-Замолкни, травоядное…- как странно, что в обычно холодно-невозмутимом голосе Хранителя облака послышались нотки доброй усмешки…
И Тсуна замолчал.
За его спиной послышалось шуршание, и неожиданным теплом соприкоснулись спины. Савада замер, боясь пошевелиться, потревожить странно спокойного сегодня парня.
Спина к спине, так близко, что между ними нет ни миллиметра, а жар его кожи, кажется, жжет даже сквозь одежду…На его плечо приятной тяжестью легла голова хранителя.
Мягкие, приятно пахнущие пряди черных волос чуть-чуть покалывают щеку, а мерное, спокойное дыхание щекочет шею, тревожит недлинные золотистые волосы на затылке…И неожиданный покой безмолвным покрывалом накрывает Десятого…
И только один вопрос тревожит Саваду, заставляя его слегка пошевелиться, поворачивая голову, практически утыкаясь в темную макушку:
-Хибари-сан… почему ты?..
-Я учусь доверять,- лениво приоткрытый глаз недовольно и слегка насмешливо посматривает на смущенного Тсуну.- А ты мне в этом поможешь, травоядное…
На огромном глубоком небе появились большие серебристые облака…Медленно, сонно плывут они по его простору…
И в душе Тсуны наконец-то воцарился покой. А на плече неба все так же дремало свободолюбивое, гордое облако…

@темы: реборн, фанфики, хибатсуна

---

Мой фанфик

мой первый фанфик и третье место на фесте...я довольна)
Маленький Тсуна, благополучно свалившие в театр родителя оставляют его на попечение Вендиче...
***
В этот осенний вечер в доме Тсунаёши все куда-то суетились, опаздывали… Савада Нана, уже одетая в длинное вечернее платье, с уложенными волосами и почти законченным макияжем, стояла у зеркала и, в спешке докрашивая глаза, спрашивала у мужа, уже полчаса как стоявшем у дверей:
- Ты точно уверен, что все будет в порядке? Я все-таки беспокоюсь за Тсуну…
Ёкимицу тяжело вздохнул и, повторяя уже в который раз заученную наизусть речь, ответил:
- Ничего страшного, что твоя подруга не сможет посидеть с мальчиком…Она же не одна на свете! Мой босс обещал прислать кого-нибудь надежного, так что не беспокойся - никто его не обидит…и вообще, хватит беспокоиться о пустяках - еще чуть-чуть, и мы опоздаем на спектакль!- за спиной Внешнего Советника прозвенел звонок и, слегка вздрогнув от неожиданности, он пошел открывать дверь, одновременно обращаясь к жене,- Вот видишь - он уже подошел, так, что поторопись…
Оборвав речь, Ёкимицу замер, так и забыв закрыть дверь. Да он понимал, что от Девятого можно ждать всего, но это все-таки было несколько…ммм…неожиданно.
«Хотя не отрицаю, он действительно, очень ответственный…»- подумал Советник, оставляя заметку в памяти, что надо более точно формулировать просьбы…

Вендиче
Когда утром в небольшой комнате в тюрьме Вендиче раздался звонок, Стражник как раз заканчивал подсчет трещин на правой стенке, так что воспринял его как манну небесную…Что не говори, но побеги здесь случаются редко…а больше развлечений руководством не предусмотрено.
- Да?
В трубке раздался голос Девятого босса Вонголы. Выслушав его просьбу, Вендиче замер. Просьба была, мягко говоря, необычной. Но так как трещины на стенах можно досчитать и завтра, Стражник согласился, все-таки иметь в должниках Девятого будет не лишним…
Единственное, что его смущало это то, что он еще никогда раньше не сидел с детьми…но вряд ли это будет сложнее, чем справиться с тюрьмой, полной опасными преступниками. Ведь правда?

***
- Дорогой, ты точно уверен, что Вендиче-сану можно доверять? Мне он показался немного подозрительным…
Мужчина тяжело вздохнул, плавно перестраивая взятую напрокат машину, и мрачно улыбнулся:
- Не беспокойся, по крайней мере, с ним Тсуна никуда не убежит…

Тсуна
Когда родители ушли, Тсуна с любопытством уставился на новую няньку. Высокий, закутанный в черный плащ мужчина совсем не походил на мамину подругу, и в сознании мальчика зародилась робкая надежда, что сегодня, возможно, его не будут одевать в розовые платья и заплетать косички…
Тсуна пристально рассматривал гостя - его высокую шляпу, как в книжке, что читала мама, кажется, это называется цилиндр, повязанный на шее белоснежный шарф, такие же белые перчатки, блестящие пуговицы и замотанное бинтами лицо.
Что-то в нем было странным.
Тсуна в свои пять лет смотрел много фильмов, так, что подозрительно поинтересовался:
- Дядя, а вы мумия?

Вендиче
Когда Вендиче шел к дому Савады, он был уверен, что справиться. Когда он прощался с родителями маленького Вонголы, его вера была все так же крепка, и, казалось, ее не поколеблет ничто - ни изучающий взгляд малыша, ни полное незнание о чем говорить с пятилетним ребенком…Но вопрос Тсуны, заданный тем самым тоном, которым сам Вендиче разговаривал с особо опасными преступниками, в сочетании с абсолютно невинным взглядом поставил мужчину в тупик.
- Неет… - растеряно пробормотал Стражник.
- Тогда вы, наверное, болеете?
- Неет…
- Упали с лестницы?
- Нет, я не падал ни с лестницы, ни с дерева, и с порога тоже,- предупреждая вопросы, ответил Вендиче.
Но Тсуна не собирался сдаваться:
- Значит, с велосипеда?
- Я не езжу на велосипеде.
- Бедный,- в голосе мальчика послышалось искреннее сочувствие,- Тебе тоже мама не разрешает?
«Кажется, я начинаю понимать, почему никто кроме меня не согласился на это задание…»

Тсуна
Когда няня сказал, что он не мумия, Тсуна обрадовался, так как он, если честно сказать, их побаивался. Сильно.
Но узнать, почему он прячет лицо под бинтами нужно.
Когда дядечка сказал, что он не ездит на велосипеде, Тсуне стало его жалко. Оказывается, что он такой не один - мама не давала ему кататься во дворе с ребятами, говоря, что это опасно и можно пораниться…Интересно, а няню тоже одевали в платья?
Но прежде, чем Тсуна задал наболевший вопрос, мужчина сказал:
- Эти бинты для того, что бы никто не знал, как я выгляжу. Это…одно из требований на моей…работе.
Тсуна был не глупым мальчиком и, быстро сложил два и два, радостно вцепился в рваный плащ и прокричал:
- Я понял, я понял! Ты - Бэтмэн!
Няня почему-то тяжело вздохнул (наверное, потому что его секрет раскрыли!), и как-то обреченно подтвердил:
- Да, я - Бэтмэн.

Вендиче
Сейчас он, Страж закона мира мафии, был готов подтвердить все, что угодно, лишь бы маленький Вонгола отцепился от его плаща и перестал пытаться оторвать от него кусочки.
На часах было всего пол восьмого, а Вендиче уже был готов разрешить Тсуне размотать бинты и посмотреть на лицо «настоящего Бэтмэна»…
С ухода четы Савада прошло полчаса.
Впереди оставались три.
А мальчик не собирался останавливаться на достигнутом - добившись признания, он принялся играть в скалолаза, почему-то используя в роли скалы многострадальный плащ мужчины. Внезапно Стражник осознал, что надо что-то срочно придумать, чем занять малыша, иначе грозному Вендиче грозила участь быть разорванным на сувениры…
И вдруг в его голове забрезжила спасительная мысль:
- А хочешь, я расскажу тебе сказку?

Тсуна
Новая няня нравилась Тсуне больше маминой подруги, тети Маю,- на нем можно было висеть, дергать за бинты, примерять снятую с него шляпу, забираться на плечи…И он не начинал кричать и ругаться, как это делала она, не гнал его спать и, что самое главное, не пытался завязать ему косички.
Внезапно, отцепив его с ноги и посадив на колени, дядя-няня спросил:
- Может рассказать тебе сказку?
Сказки Тсуна любил - мама часто читала их ему перед сном - про Золушку, про Хансель и Гретель, про рыцарей и принцесс, про ёкаев и духов, богинь и демонов, про хитрых лисиц и добрых волшебниках…Тсунаёши нравилось представлять себя на месте храброго героя, который бесстрашно побеждает врагов, разоблачает обманщиков и, в конце концов, жениться на тихой и кроткой принцессе…На месте принцессы он всегда представлял девочку, которую он однажды видел на улице, кажется, ее звали Киоко…
Так, что, услышав вопрос няни, Тсуна радостно запрыгал на его коленях, повторяя:
- Хочу сказку! Сказку!
И старался незаметно оторвать пуговицу…на память…

Вендиче
Предложив рассказать сказку, Стражник явно погорячился, ибо, если хорошо подумать, то он не знал ни одной. Ну не досье же на преступников читать пятилетнему мальчишке! (это было единственное, что он достаточно хорошо помнил, не считая свода законов мафии, что тоже не вариант). Но, смотря на прыгающего мальчика, смотрящего на него огромными золотистыми глазами, мужчина понимал, что обратно пути нет.
- Итак, далеко-далеко…в некотором царстве-государстве жил-был мальчик и был он…ммм…- Вендиче крепко задумался, кем мог быть мальчик в сказке, получив за это довольно ощутимый пинок по коленке и требование продолжать.- И был он…будущим боссом мафии!
- А что делает босс мафии? Он хороший?
- Ну, как тебе сказать…- уже в который раз простые вопросы ребенка ставили Стражника в тупик,- бывают разные, и хорошие, и плохие…но наш хороший!
Итак, государство, в котором правил босс, называлось…называлось…Вонгола!.. почему? да просто так! И правил босс справедливо, почти законно, поэтому его люди жили счастливо и…каждый день ели шоколад! Что, ты не любишь шоколад? А мороженное? Тогда они ели мороженное. Но не все было мирно в этой прекрасной стране - жителям приходилось постоянно сражаться с несогла…с чудовищами, мечтающими уничтожить государство Вонгола! Но это было не все! Другой босс, злой и коварный… - воображение Стражника подсказывало, что мог бы сделать «злой и коварный чужой босс» (у него таких полтюрьмы), но почему-то был уверен, что мальчику об этом знать рано, так что стоило поскорее придумать что-то другое.
- Он совершил ужасное…
Многозначительная пауза.
- Украл принцессу?- Тсуна в нетерпении предлагает свой вариант.
«Спасибо тебе, мальчик!».
- Да, ты прав! Он украл добрую, милую и очень красивую принцессу...
- Киоко?
- Да, он посмел украсть именно ее! Но наследник не собирался спускать это ему с рук - он собрал рыцарей Вонголы и, вооружившись волшебным оружием, пошел штурмовать цитадель Врага! Они храбро сражались, побеждая чудовищ, злых волшебников, полицию и остальных естественных врагов мафии. И вот, у самых ворот неприступной крепости, где высокой башне томится принцесса, которой злодей жестоко запрещает есть пирожные, наследник босса вступил в схватку с ним в схватку. И, победив врага в жестоком сражении, он запер его в темницу Вендиче, а сам, вызволив Киоко, вместе с ней ел пирожные и конфеты…А народ Вонголы радовался и прославлял наследника Тсуну!
А потом пройдут года, наследник вырастет и станет самым великим боссом мафии… - Стражник задумался и, так ничего и не придумав, закончил:
- Конец!
Но никто ему не ответил.
Стражник удивился необычной тишине царившей в комнате. За последние два с половиной часа он уже успел не только отвыкнуть от нее, но уже даже соскучиться…
Опустив взгляд вниз, Вендиче обнаружил, что неугомонный Вонгола уже спит, свернувшись калачиком на его коленях и смешно причмокивая во сне губами…На секунду мужчина даже почувствовал что-то вроде умиления…до тех пор, пока не заметил оторванную пуговицу, которую мальчишка крепко сжимал в руке. Осторожно подняв почти невесомое тельце( не дай Бог проснется! придумывать еще одну сказку у него не хватит сил), Стражник Вендиче понес Тсуну наверх, где, уложив его на кровать и укрыв одеялом, наконец-то перевел дух. Да, справиться с пятилетним малышом оказалось посложнее, чем управляться с тюрьмой для особо опасных мафиози.
А потом было прощание с вернувшимися из театра Советником и его женой, вежливая ложь, что все было хорошо и Тсуна ну совсем не доставил ему проблем…
- Да-да, не стоит благодарностей…
Быстро надев ботинки, Стражник Вендиче бросил через плечо:
- Прощайте,- и исчезнул в теплой осенней ночи. Ну и пусть, что это скорее было похоже на позорное бегство, чем на торжественный уход хранителя Законов Мафии…пусть. Сейчас Стражник мог думать только о прекрасной тишине тюрьмы и о недосчитанных трещинах на правой от окна стене…

***
Савада Нана тихо вошла в комнату сына. Подойдя к кровати, на которой, завернувшись в кокон из одеяла, спал Тсуна, и слега улыбнулась, слушая его шепот:
- Дядя-няня, расскажите еще сказку…

@темы: фанфики, реборн, джен

---

Из жизни одной семьи.

Маленькая, уютная комната. Огромные светлые окна. Письменный стол, покрытый свежей корреспонденцией. И высокий статный мужчина, сидящий в мягком крелсле. в его руках газета, которую он внимательно просматривает, иногда отмечая что-то на полях тонким стилосом.
Тишина и покой.
Вдруг со стуком открывается дверь, и в комнату врывается заплаканный мальчик, держащий в руках осколки стеклянного шара. он кидается к мужчине и через слезы, постоянно срываясь в рыдания, говорит:
-Папа! Папа!...Прости меня!...Я случайно!..прости...
Мужчина откладывает газету и уточняет:
-Что случилось, дорогой?Ты ударился?
Ребенок снова начинает плакать.
-Успокойся и объясни мне, что все-таки произошло!- в голосе отца появляются нотки раздражения.
-Я случайно...случайно...разбил мамин любимый мир!
Мужчина слегка бледнеет.
Тяжелый вздох, и он отправляется за клеем.
...
-Ну вот и все! А ты так переживал! Он прямо как новенький! А теперь немного сполоснуть...
...
-Любимый, а разве в моем мире было пять контенетов?
-Дорогая, а как же тектонические сдвиги?

---

Севастополь...море...солнце...

Когда рассвет цветами перламутра
Окрасит остриё окрестных скал,
Когда солёно-пряным ветром утро
Тебе швырнет в лицо свой первый шквал,
Когда волной уста твои омоет
До сладости горючая вода,
Когда песок и камни под ногою,
А вдалеке скалистая коса...
Тогда жарой и солнечною сталью
Расколет то, что иней оплетал,
А тихий берег с призрачною далью
Вдруг отразит витраж твоих зеркал.

---

Вот такая я смесь самурая и аристократа...

---

Темный бард

Темный бард, окончание 4ой главы

Таверна «За решеткой»
Некатор

-Он - принц Тьмы.
-Нет, он не принц Тьмы. Я видел, как он гонялся за кошкой – принцы Тьмы не гоняются по грязи за кошками.
-А я вот отлично вижу, как принц Тьмы гоняется за кошками, что бы нас обмануть!
Фури и Некатор сидели у окна и наблюдали за приезжим. Шпионить за драконом стало их ежедневным и крайне интересным занятием. Некатор, вспоминая шальную молодость, закончившуюся пять лет назад, когда его предали и засадили за решетку, ставил на пути парня всевозможные препятствия, которые златовласка, к величайшей радости мужчины, обходил с изяществом дурака, которому, как известно, везет…Он умудрялся споткнуться и, пролетев пару метров, уткнуться носом в паре миллиметров от очередной ловушки, небрежно переступить искомый камень или просто развернуться не дойдя. Иногда бывший убийца ловил на себе взгляд барда, неожиданно холодный и острый, как у бывалого хищника, но через мгновенья он снова теплел, и повар вновь считал это лишь игрой света и воздуха…
Вот и сейчас золотые глаза худощавого певца блеснули металлом. И, как будто не замечая этого, вокруг него вилась грязная серая кошка, а значит снова показалось…ведь даже дети знают, что кошки прекрасно чувствуют разумных. «И почему мне так хочется, что бы парень оказался чем-то большим, чем веселый повеса-менестель? Неужели мне настолько скучно? Я не могу скучать по…нет…пора готовить ужин…» И он отходит от окна, невозмутимо отмечая, что Следящий все так же наблюдает за драконом, а Фури заливисто смеется, без страха, без обычной нервозности…И Ипис , поблескивая в солнечных лучах стеклышками очков, с гордостью смотрит на свое детище- трактир, где любой может отдохнуть и пожить счастливо…хотя бы одну ночь.
И все было настолько прекрасно, что не оставалось сомнений, что что-то грядет.

Безвременье
Темный Демиург


Медленно закручивались столбы дыма, складываясь в подобие гротескной арки древнего храма, тихо потрескивал огонь в огромном очаге, и радостно улыбался Младший, глядя в зеркальную поверхность озера…
Все идет по плану.
Он провел длинными пальцами по глади воды, вглядываясь в появляющиеся там фантомы…

…Вот мечется в пещере дракон с золотыми зрачками, разбивая вещи, царапая стены изменившимися когтями. Он в бешенстве от осознания своего бессилия, своего страха, впитанного в подземельях Владыки, от того, что он играет по чужим правилам и не знает, как избавиться от оков. И, наверное, от того, что не может плюнуть на гордость и страх и…и что? Обречь на вечные скитания и в конце концов смерть чернокожую женщину и их детей?
Гордыня…Страх…Закон…-все было против них. И он проклинал тот день, когда он согласился сопровождать Наследника, то день, когда капризная хрупкая девушка украла его покой и подарила ему сына…и благословлял.
И он метался вихрем, пугая своим бешенством двух малышек, сжавшихся в углу…

…Вот у подножия статуи великой Ллос стоит жрица, беззвучно молясь, молясь о счастье тех, кого не имела права любить. Она знала, что Паучиха не станет помогать не дроу, но жрица просто не знала, что еще делать, у кого просить защиты для ее сына с такими прекрасными золотыми глазами, и для дракона, подарившего их Поющему. У кого просить защиты той, что запуталась в чувствах и долгах? У кого просить защиты для того, кто слишком горд, чтобы принять помощь?
И она просто молилась, не надеясь на то, что ее услышат, просто так, для успокоения души, ибо больше ничего не умела жрица, ничего не могла сделать для них. И беззвучно текли слезы бессилия, осознания собственной никчемности…разве может жить та, у которой не хватает смелости, что бы спасти свонго ребенка?...

…Вот переставляет фигурки на доске Белый Змей, щуря полуслепые глаза, улыбаясь невозмутимой улыбкой куклы. Он тоже не спит в эту ночь, но не от раскаяния или страха…нет, он не спит от ненависти. Ненависти, которая смешиваясь с любопытством и приторным запахом безумия, рождала чудовищные замыслы.
И он не спал, смотря в холодные воды Матери-Океана, и, вспоминая золотого полукровку, дрожал, представляя как будет убивать дитя Солнца, прекрасного и ненавистного…он думал лишь о нем.
В эту ночь безжалостный и жестокий Черный Господин не спал от зависти…

…И холодный лич, танцуя меж искореженных стволов Проклятого леса, думал о прошлом, которое было уже так давно, и так странно, что как будто и не с ним…а может и правда не было той деревни, не было рыжеволосой девушки, пахнущей сеном и молоком, не было брата, любящего гонять тебя по двору, не было старой мельницы у ручья, где жили русалки, не было сестренки, овец, старого волкодава, даже старика-старосты с его кривой клюкой не было, как и кислых яблок…ведь тогда и не было тех мечей, пожаров, разорванного платья и рыжих локонов на земле, не было измазанной и растоптанной куклы, не было чернеющих камней печей и серого пепла, покрывающего тело, ядом заползающего в рот…и не шел обжигающий снег.
И он танцевал, убивая, что бы не давать убивать, что бы черноволосый мальчик давший ему хлеба так и не узнал, что значит пойти по пути Муэрты, что бы его дар не пробудился, когда не-мертвые этого болота придут за жизнями его родных…и не тронут его, навеки отметив как родного.
Не будет этого. Ведь даже в мертвом сердце течет кровь, медленно, но течет…пусть не алая, горячая, живая, пусть холодная и темная, пусть…Возлюбленный Муэрты еще помнил, что такое сострадание.
И он не спал. Мертвые уже не спят…

…А вампир, сидя у костра, ждал возвращения Праха. Он никогда не спрашивал, куда тот уходит в прекрасные лунные ночи, когда светло будто днем. Он не спрашивал, боясь узнать правду. Вампир боялся своего спутника, но не было у него никого ближе в эти ночи…и он ждал.
Сын крови смотрел в пламя, смотрел в смерть и думал, как может жить тот, кто уже в ней, кто мучается, не сгорая, кто знает, что не будет покоя ему и за гранью…но Прах хотя бы умел смеяться.
Как хотелось ему уметь смеяться, как люди, грустить, ненавидеть, гневаться, жалеть…любить. Как хотелось ему родиться другим. Но миру и Матери-Мыши наплевать на желания песчинок, влачащихся у их подола.
Так что он просто ждал…

…Металась по кровати и простая человеческая девушка, металась и звала кого-то, просыпаясь в холодном поту, повторая как мантру имя, имя, что уже практически забыла, имя данное ей матерью в холодный осенний вечер, когда за оном бушевала первая вьюга, и люди жались к печкам…Имя, забытое, закинутое в самый дальний угол памяти в день , когда мать увели люди в белых, девственно белых, как снег в морозное утро, снег не столько красивый, сколько опасный, рясах…Имя, забытое, когда ее приемный отец, вор и мошенник, презрительно и насмешливо позвал ее «воровка»…Имя, забытое…а забытое ли? Как может быть забыто то, что каждое полнолуние, когда луна огромна и величественна (и бела как их одежды…), просыпается и бьется в крови, в руках, дрожащих от страха, и стекающих слезах, что кусают щеки, солью застывают на искусанных губах, слепляют ресницы…
И она засыпает, что бы в следующее полнолуние вновь проснуться от страха и боли, что бы снова вспомнить имя…а сейчас, сейчас можно забыть и заснуть спокойным сном, уткнувшись в подушку как в грудь матери…

…А эльф, безмолвной статуей замерший на крыше, думал о брате, так нежданно обретенном, думал о том, что он похож на мать- такой же ветреный и беспечный…он боялся за него…и его самого, ибо не знал, что пришло полукровке от отца, истинного сына дракона, и когда оно прорвется сквозь маску манерной капризности.
И еще он скучал…скучал по темным коридорам родных подземелий, по лицам ненавистных одногодок, по матери, такой ненадежной…и доброй, даже по сестре, по ее вечным скандалам, по шуму…ему было непривычно тихо. Так тихо, что было по голове, путало мысли, звенело…Раньше он мечтал о ней, а теперь она ему опротивела.
И он ждал пока ее разрушат.
И он знал, что в эту ночь не спит и странный человек с походкой дикой кошки. Он не может уснуть и, устав смотреть на фигуру дроу, сейчас поднимается сюда. Сегодня можно.
Мягкие, скользящие, на грани слышимости, шаги за спиной…небрежно кинутое яблоко, красное, спелое, в которое можно вгрызться острыми, крепкими зубами…молчание, говорить нельзя…

…И бывший убийца в эту ночь смотрел на город с крыши, любуясь игрой бликов в окнах богатых купцов и аристократов, что так напоминали блики стали…Он не любил таких ясных ночей, ночь создана для того, что бы укрывать, прощать, дарить покой, а не выставлять уродства напоказ, как свет солнца. За эту милосердную тень и любил ночь человек с серебряной косой, когда ночь темна как воды мутной реки он спал спокойно.
Но не сегодня.
Острый и безжалостный свет раскрывал старые раны, бередил память, выхватывая самые кошмарные видения. Это только кажется, что свершив месть ты освобождаешься, нет…Он тоже так думал, когда продумывал ее, как лелеял страшные картины…Реальность оказалась страшнее. Не было покоя. Не было радости.
Было только отвращение. А потом и кошмары…и всегда в такую безоблачную ночь, когда луна освещает все закоулки и тупики. И он решил заливать их кровью. Он выходил на заказ всегда в такие ночи, чтобы не спать, чтобы не видеть лежащих бледных тел…кукол залитых вишневым сиропом…И он убивал.
И пришла рутина.
А кошмары остались.
И даже теперь, когда старик забрал его из маленького, созданного им самим, ада, даже теперь он не решался заснуть в ясную луну.
Тихо хрустнуло яблоко на зубах Следящего… И человек впервые подумал, ни к чему, просто так- «Почему мне никогда не снилась мать?»…

…А малыш-карманник не спал потому что был голоден. Он не мучился кошмарами, не метался в гневе и даже не работал- он, забившись в щель между деревянными ящиками и прижав к груди худые ноги с торчащими острыми углами коленками, думал о вкусном пироге и о том, что он ничего не украл после встречи с тем странным дроу…
И, уже забываясь в неком болезненном подобии сна, он вспомнит дом и на секунду, до того как провалиться в тьму, станет счастливым, забыв кто он и где он…

…А еще, именно в эту ночь, далеко на востоке, девушка с выкрашенными хной волосами выбирается из дома, что бы сбежать на запад, к Перекрестку Четырех Путей…Она станет вольной наемницей с коротко обрезанными волосами , свободной от запретов отца, сильной настолько, что никто не попробует ее защитить. Прочь, дорогие ткани, прочь золотые украшение, прочь, прочь, прочь…
Этой ночью она уезжает, взяв с собой только двух тонконогих жеребцов, доспехи, меч и сына конюха с узкими глазами и золотой кожей. Она уезжает!
И они несутся по пустыне, дальше и дальше, пока стражники султана не заметили пропажу любимой дочери владыки, пока не дышат в затылок быстрые кони, пока не звенят мечи и кольчуги, вперед, вперед, к своей собственной судьбе, не придуманной кем-то, а созданной самой…

…Смеется тихо как колокольчик желтокожий юноша, несущийся по песку за госпожой, завидуя ее незнанию, ибо он-то знает, что не сейчас не они решают куда идти, не они…Он знает это так же четко, как то, что на его спине расправил крылья зеленый дракон.
Их судьба предопределена и неизменна.
Вот поэтому и несется он вслед девушке на запад, и поэтому не спит в такую прекрасную ночь…

…Не спит Алый, разбуженный внезапно заболевшей старой раной…

…Не спит и Черный охотник, смотря на звезды и расчесывая волосы тени…

…Не спит, запутавшийся в собственных интригах, Белый, сжимая в руках старую книгу, перечитывая ее и молясь…

…Не спят наемники, пересчитывая монеты из полновесного золота, принесенные существом со снежно-белыми руками. Не спят, готовясь к войне….

…Не спит Владыка Светлых эльфов, предчувствуя скорую бурю…

…И лишь Кантаре, дракон-полукровка, спит спокойно, разметав по подушке золотые косички, приобняв пышную красавицу, что приткнулась к его боку. Спит и не видит ничего…

Да, все идет по плану.
И закручиваются столбы дыма, стирая арки и своды, стирая окна и колонны…И все исчезает.
Где-то и когда-то смеялся Темный Демиург, закручивая жизнь вокруг своего жреца.
Скоро, уже скоро.