читать дальшеГЛАВА 7
Идет по улице парень, оборачивается и видит что-то черное, вонючее, красноглазое... Ну, естественно, бац в обморок.
Все, чего хотел в этот час дроу - это помыться и выспаться...
Из будней Иллаби в человеческом городе
Кантаре,
Странствующий бард
Утро я встретил лежа в луже. Хорошей такой луже, холодной и мокрой. Искренне недоумевая, откуда в таверне Иписа, всегда тщательно следившего за порядком в зале, взялась лужа, я попробовал открыть глаза, надеясь, что вчерашняя пьянка не закончилась где-нибудь в окрестных канавах. Веки не поддавались на мои уговоры, так что я начал обследовать окружающее пространство руками. С одной стороны было что-то мягкое и теплое, с другой- холодное и твердое...Так как мне наконец-то удалось приоткрыть глаза, я поспешил посмотреть с кем меня свела вчерашняя ночь. Справа лежала все еще, вот обидно, одетая в кольчугу воительница, а слева обретался давишний эльф. Память услужливой стервой подкинула воспоминание, в котором данный субъект сидел у меня на коленях, я ужаснулся и дал зарок больше никогда не пить. Обещание вырвалось легко, так как выполнять его я не собирался.
Приподнявшись на локтях, я удивленно присвистнул. Трактир представлял собой достойные декорации для постановки какой-нибудь баллады о противоборстве двух Стихий...Поломанная мебель, мокрые стены и потолок, разбитые кувшины и бутылки, вилки, наполовину вбитые в стены, и, как апофеоз всего вышеперечисленного, столетний дуб, прорывающий потолок, растущий непосредственно из пола. Я сначала даже не поверил, и, окончательно проснувшись, еще долго тер глаза, пытаясь вспомнить откуда мы притащили дуб. Но, заметив лежащего в корнях Сида, умильно уткнувшегося в ствол, я порадовался, что Сид вчера так быстро вырубился, не успев вырастить здесь какую-нибудь "священную рощу". Голова закружилась, и я со стоном вернулся на пол.
Из забытья меня вырвало мягкое похлопывание по плечу и влага, вливаемая в рот. Хрипло пробормотав благодарность спасителя, я, собрав все остатки сил, сел и облокотился на остатки стола, после чего несмело открыл глаза. Рядом со мной сидел на корточках неприлично свежий и радостный Неки и, насмешливо скалясь, протягивал мне кружку:
-Да, приятель,- насмехался надо мной этот нехороший человек,- не умеешь ты пить, не умеешь...Похоже ложь все это, про непьянеющих эльфов-то!
-И чего ты так кричишь...Я все прекрасно слышу! И вообще, - пробурчал я, отхлебывая травяной настойки,- мне простительно- я вчера впервые столько выпил!
Неки удивленно присвистнул, и, смеясь, спросил:
-Тебе лет-то сколько, бардик?
-Двадцать семь...
-И в каком-таком храме тебя воспитывали?
Я в ответ только застонал...По моему быть настолько жизнерадостным в утро после пьянки- это самое страшное преступление!
-Замолкни, смертный!- простонало что-то из-под стола. Злые красные глазищи моего, кажется, братца, буравили повара, явно обещая ему подробную экскурсию по застенкам Академии Пыточного Искусства, с бесплатным тестированием все встречаемых экспонатов. Да уж выглядел мой наполовину соотечественник отвратительно- свалянные в комок когда-то белоснежные волосы приобрели розоватый оттенок и симпатичные висюльки из осколков бутылки, серая кожа стала какого-то зеленоватого оттенка, а под глазами налились внушительные фиолетовые мешки. Что, вместе с оскаленными в недоброй усмешке зубами, создавало впечатление не очень свежего, но очень голодного зомби. Целенаправленно подползая к явно смущенному повару, дроу перечислял все известные ему оскорбления...Да, бедненький запас у парня, бедненький...на полпути уже начал повторяться!
-Не обижайся, друг,- постарался успокоить злого темного человек.- Ничего же страшного не случилось? Все живы0здоровы, повеселились славно...Не надо нервничать, на травок попей, легче станет!
Как бы эльф не злился на Неки, но от кружки не отказался, дав шанс тому скрыться в кухне. Отвар дал значительные результаты- на лице несчастного расцвела неуверенная улыбка и он, облегченно вздохнув, смог нормально сесть. После чего, повернув голову ко мне, произнес:
-Ну, так как мое прикрытие провалилось, стоит, наверное, познакомиться? Меня зовут Иллаби Инумура До"Аранео, сын Арборис До"Аранео, Верховной жрицы Ллос.
И после небольшой паузы он сказал, быстро и резко, как будто что бы не передумать:
-Твой младший брат.
Когда фраза про "братские узы", подкинутая памятью оказалась не безвкусной шуткой пьяного повара, я, надо признать, впал в прострацию. Нет, мне конечно, хотелось бы познакомиться с семьей, но что бы все случилось вот так вот, быстро и внезапно...Я присмотрелся к обретенному братцу- если говорить честно, мы с ним не были особо похожи...Разве, что утонченностью, которая, однако, была свойственна всем эльфам. Я бы никогда не подумал, что мы с ним можем быть родственниками, я бы даже не обернулся, встреть его на улице...Но что-то мне говорило, что парень не врет, и что у нас действительно одна мать...Только вот он ее знает, в отличие от меня.
-И что ты тут делаешь? Заруби себе на носу, в сказки, что дроу просто так гулял по поверхности, я не поверю!
Наверное, не надо было с ним так резко, брат, как непривычно называть так постороннего, ведь не виноват, что во мне взыграла детская ревность. Но, надо признать, он мой хамский тон воспринял достаточно спокойно- дернулся и холодно ответил:
-Я здесь, что бы проследить за твоей безопасностью, брат. Но если тебе в тягость мое общество, то я всегда могу исчезнуть с твоих глаз!
"Все-таки обиделся",- подумал я, когда эльф попытался гордо встать. Встать-то он смог, а вот с величественностью пролетел...Ну что, кроме жалости может вызывать качающийся как в шторм парень? Проблески ревности исчезли так же быстро, как и появились, так что я дернул его за штанину, с силой усаживая обратно. И, что бы не оставлять недоговорок, протянул ему руку:
-Приятно познакомиться, братишка! Кантаре,- неуверенно улыбнувшись, Илл пожал мне руку. В полку "своих" неожиданно прибыло, да, Отец? "Мир" оказался куда интереснее твоих рассказов о нем.
Пока я знакомился с братом, Неки успел наспех приготовить остатки мяса, и из кухни потянуло аппетитным ароматом...Муррр, я обожаю этого человека!
На запах свинины начали подтягиваться и остальные участники вчерашней попойки- проснувшаяся Джайрин, уже успевшая похмелиться и вытащить из стены свой двуручник. Внимательно проверив свой арсенал, девушка облегченно вздохнула, обнаружив все ножики на своих местах, и, слегка покраснев, отправилась будить сида. С улицы вошел рыжий карманник, которого я встретил в первый день своего пребывания в городе, а вчера спаивал. Хотя, спаивал- это громко сказано, парень выпил меньше всех, так что был вполне свежий. Ему даже хватило сил немного испуганно поздороваться. Храбрец! Учитывая, что он с чего-то меня до смерти боится...
За относительно чистой барной стойкой собрались почти все участники вчерашнего веселья, за исключением Фури и не сильно живой парочки. Но стоило мне только заикнуться о них, как Неки с Пати, а так звали малолетнего преступника, залились хохотом. Остававшиеся в неведении, в связи с поздним пробуждением, мы удивленно переглянулись и потребовали объяснений, но их не понадобилось, так как со второго этажа спустились все трое.
Впереди, едва сдерживая смех, шествовал некромант, которого судя по совершенно идиотской улыбке, еще не до конца отпустила выкуренная вчера травка. Позади него, в соплях и расстроенных чувствах, трагически заламывая руки и крайне театрально стеная, шла девчонка, хитро поглядывая на семенящего за ней вампира.
Тот, не изменив обычному каменному выражению лицо, неожиданно жалобным, явно последствия смешивания двух "живительных" жидкостей, извинялся:
-Милейшая, леди Фури! Я очень извиняюсь за свое поведение вчера и могу обещать, что такое больше не повториться! Я не контролировал свои действия! Мои искренние извинения!
И совсем детское:
-Я больше так не буду!
Фури же, печально поднимая руки к небу, завывает:
-Как какие-то извинения могут скрыть мой позор! Вы обманули меня, воспользовались моим состоянием! Вы мерзавец, сударь кровопийца! Как теперь я покажусь на людях с этими порочащими меня отметками?!- и тыкает Рене носом в следы его зубов на своих запястьях.
Несчастный вампир снова извиняется, и, как прошептал мне рыжик, делает это уже в течение часа. Но тут Фури, заметив полный комплект зрителей, решила поставить эффектный финал спектакля и, резко повернувшись к Рене, заявила со всей возможной серьезностью:
-Теперь вы обязаны поступить как любой честный мужчина!
Кэссер уже не сдерживает смех да и мы не железные...Ренеске обводит взглядом веселящуюся компанию и, нахмурившись, говорит:
-Так вы что, издеваетесь надо мной?
Новый взрыв хохота был ему ответом. Тогда, немного подумав, вампир, сохраняя на лице все то же серьезное выражение, произнес, обращаясь к официанточке:
-А может мне тоже пошутить? Вот возьму и женюсь!
Теперь замирает уже девушка. Глядя на каменное лицо посла, невозможно понять серьезен он или все-таки шутит...Так что Фури, в непритворном ужасе отступает и начинает извиняться уже сама...Второй акт начался.
Вот так, весело смеясь и подшучивая друг над другом, мы садились за накрытый столик. Остатки мяса пошли на ура, да и пара кружек волшебного отвара бабушки нашего повара тоже. Еще раз познакомившись, мы решили и дальше держаться вместе. Ну пока не позовет долг, дорога или необходимость. Мы- это я, Некатор, Фури, Ренеске, Кэссер, Джайрин, Шурай и, как ни странно, Пати, клятвенно заверивший, что он в завязке, и теперь мечтает стать менестрелем. После чего жалобными глазами посмотрел на меня, и я, скрипя сердцем, согласился. Никогда не умел отказывать детям.
Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Пришел и конец нашей беззаботности в лице спускающегося со второго этажа Иписа. Взор старого вояки выражал возмущение стихии, грозящее массовыми катаклизмами вашим покорным слугам. Небрежным жестом прервав наши оправдания, он сказал:
-Мне все равно почему это случилось, мне все равно- виноваты вы или нет! Убираться все равно будите сами!
И, оглядев наши непонимающие лица, скомандовал:
-Руки в ноги и- вперед!
Знаете ли вы, что совместная уборка объединяет? Вот я не знал...
Ты чистили, скоблили, мыли окна и стены, чинили те столы, что еще поддавались ремонту, а сида подключили к сращиванию, разрубленных непрестанно краснеющей Джайрин. Кстати вопрос о том, откуда в таверне лужи так и остался открытым- этой части пьянки не помнил никто. Но никто особо не сокрушался- вытереть полы было значительно легче, чем, например, вытаскивать вилки из стен. И кто бы подумал, что этот человек такой сильный!
Дуб, по зрелому размышлению, решили оставить- оригинально, а на дрова пустить никогда не поздно! Будет запас на черный день! Этому безумно обрадовался Шурай, так как наполненный смолой дуб "тянет на какую-то там премию". Да и остальных несказанно обрадовала возможность не рубить внушительный ствол.
И к вечернему часу, практически вся таверна была выскоблена и вычищена. Усталые, мы протирали столы под неусыпным вниманием Иписа и насмешливыми шепотками уже собирающихся посетителей.
-Учитель, а ваша мать, как я понял, дроу, да? А кто тогда отец?
Пати, после моего согласия учить его музыке, постоянно крутился рядом, задавая совершенно идиотские вопросы. Но этот просто был все рекорды своей бестактностью. Что тут же сообщили ему все посвященные в мою проблему. Но парню прощается, он не знает...Так что я спокойно отвечаю, не обращая внимание на многозначительные взгляды приятелей- он должен знать все опасности, если хочет идти рядом:
-Мой отец,- я замолкаю, страраясь, что бы никто кроме стоящих рядом друзей, не услышал, и продолжаю,- мой отец- дракон.
Монс Абире"Каелум
Атердоминиус Морбис"Хиберхория
Он улыбался, холодная глыба. Ардор впервые видел улыбку на этом безупречном в своей белизне, лице. Он улыбался- радостно и немного сумашедше, и от этой улыбки кровь застывала в жилах бесстрашного до недавнего времени дракона. И Ночное Пламя понимал, что сегодня не будет игр, не будет намеков и недоговорок- сегодня все будет серьезно.
А Владыка был счастлив. Он чувствовал, что живет. Живет так, как не жил с ухода отца; с того самого момента, как он, один, навечно запертый в подземельях, навечно лишенный неба- истиной радости дракона, проклинающий свою мать за дар Моря- облик Морского Змея, разучился смеяться и плакать, разучился дышать полной грудью, из веселого ребенка превратился в жестокого Правителя. Он смотрел на замершего у подножия трона изменника, отступника, и в груди его не было ослепляющей ненависти, не было, как ни странно и любопытства- наблюдать за метаниями данной игрушки надоело, и пора было заканчивать игру.
"Но просто убить тебя будет скучно",- лениво текли мысли Атердоминиуса, пока он рассматривал воина.-"Мне не нравиться твое бесстрашие, воин, неужели ты думаешь, что у меня не найдется, как заставить тебя склониться? Наивный глупец...Ты такой же как и все, такой же слабый и беспомощный перед лицом большей силы!".
Медленно, с глухим, разносящимся по всему залу, стуком, перебирая колечки на Знаке Рода, Владыка начал говорить:
-Я думаю ты знаешь, зачем я тебе позвал в этот раз?
-Вы снова хотите сыграть?
"Какой прекрасный голос! Холодный и спокойный...И какая точная и двусмысленная фраза! Ты дерзок, Ардор, неслыханно дерзок! Но именно поэтому ты все еще жив...Немногие способны, зная свой приговор, а ты его прекрасно знаешь, быть такими спокойными, да еще и издеваться над своим палачом! Интересен, интересен, будет приятно сломать такое сердце!".
-Нет, с тобой не интересно играть. Я сейчас играю с твоим сыном.
"Легкая дрожь. Губа дернулась. Ну же, снимай свои маски, Пламя, снимай! Я хочу увидеть твой страх, твою боль! Не достаточно? Не бойся, мой маленький, у меня еще достаточно тузов в рукаве...".
И он с мягкой улыбкой спускается со своего трона, шелестя краями длиннополого халата и звеня хрустальными браслетами, проходит мимо замершего воина, и настежь открывает ближайшее окно.
Свет на миг слепит и Владыку, и стоящего за его спиной Ардора. Алые глаза слезятся, но он готов терпеть это небольшое неудобство, ради выражения лица своей игрушки- все маски слетели и в его глазах застыл страх и ненависть, ведь на краю обрыва сидели его близнецы- Игнаус и Карбо. Девчушка, доверчиво прижималась к брату и, забавно хмурясь, одергивала того, когда он подходил слишком близко к краю. А рядом молчаливой статуей застыл воин из личной гвардии Владыки. "Посмотрим, как ты будешь смотреть на меня после того, как я убью твоих детей!".
Ардор не выдерживает и резко бросается вперед, но это все бесполезно, так как на его пути стоит Владыка, в котором теплится искра силы Бога.
Так что воин лишь бессильно трепыхается в объятьях своего Владыка, в ярости наблюдая как гвардеец приближается к его детям. Как, обернувшийся сын замечает опасность, как закрывает собой сестренку, как пытается вырваться из рук мужчины, как в ужасе раскрываются его глаза... И по его щекам стекают слезы.
Владыка стоит спиной к пропасти, он не видит происходящего там, но ему и не нужно. Он и так знает, что его гвардеец сейчас стоит и равнодушно взирает на падающих в пропасть неуспевших встать на крыло детей. Ему куда важнее доиграть свою роль, сломать последние стены в защите гордого воина...И он произносит:
-И то же я сделаю с твоим первым сыном. И не надейся умереть до этого, уж я позабочусь, что бы жил...и чувствовал...
Его монолог прерывает громкий смех Ардора, сквозь который слышатся слова:
-Да глупый Владыка, именно это ты попытаешься сделать...Ты действительно глуп, если считаешь себя самым умным...
-Что, уже нечего терять?!- злобно шипит Черный Господин, оборачиваясь в пропасти...и в шоке замирает.
Уже у самого свода, около трещины, ведущей к вечернему небу, кружил огненно-красный дракон, держа в руках радостно визжащую девочку. Пара неуклюжих взмахов- и беглецы уже над Отцовскими Пиками, спешат вдаль, к Материку, а Атердоминиусу остается лишь в бесполезной злобе скрежетать зубами.
А Ардор все смеется, нервно, истерически плача, сползает на пол, кроша крепкие каменные плиты своими отросшими когтями. И вдруг, резко подняв голову, спокойно смотрит в глаза Владыки:
-Тебе не достать его, Владыка, никогда не достать...моего сына.
И белый дракон тоже успокаивается. В конце концов, это ведь не единственный способ сломать...Он даже не будет посылать погоню за детьми отступника, зачем? Они ведь все равно сдохнут в землях людей. "Им повезет, а тебе такого избавления я не дам! Ты ведь это понимаешь, да? Так что смейся, смейся, пока можешь...".
Владыка разжал ладони, выпуская разорванные лоскуты бархатной занавески...Повернулся к уже успевшему подняться воину и, улыбаясь радушной улыбкой, произнес, с удовольствием наблюдая, как бледнеет Ардор:
-Добро пожаловать в мое Убежище!
Кантаре,
Странствующий бард
Когда Ипис нас наконец-то отпустил, была уже поздний вечер, и таверна вновь наполнилась народом. Как всегда шумно, стражники пересказывали друг другу разные байки, только в этот раз основной темой были наши вчерашние похождения. У них, что, пьянок никогда не бывало?
В общем, всем весело, а нашей компании плохо. И не столько от повышенного внимания к нашим персонам., сколько из-за жуткой усталости! А я бы на вас посмотрел, если б вы столько работали! Так что надо меньше пить...
Единственному, кому это внимание не доставляло неудобств, был сид. Он, захлебываясь словами, проводил экскурсию вокруг дуба, причем умудрялся растянуть ее на полчаса, и по ее окончании выращивал девушкам букетики из щепок. Шурай был окружен девушками, и, похоже, благодарил свою Священную Иву за вчерашние похождения.
Все так привычно и спокойно, что хочется просто сесть в теплое кресло, смотреть на новых друзей и пить горячий, практически обжигающий чай. Да и Ипис поклялся, что и еще дня три нам точно не видать...Я снова, как обычно, наблюдаю за залом. Сегодня много новых человек, говорят, что скоро в город должен приехать какой-то известный Мастер Меча, вот и стягиваются сюда герои да наемники...Вот сегодня и собрались у нас вешалки для оружие- молодые рыцари-дворяне, которые почему-то считают, что чем больше на тебе железа, тем ты кажешься более внушительным...Какие они дураки! Ну как может казаться внушительной вешалка под два метра с фигурой швабры? Тем более в огромных металлических доспехах, которые не только сваливаются, но и заставляют его ходить на полусогнутых? Другое дело их охранники! Например, вон тот мужик в цельных доспехах, стоящий у стойки. Вот на нем доспехи не просто не сваливаются, а вообще, как будто бы тесны! Вот это внушает! Но не меньшее ощущение опасности исходит он невысокого полуэльфа, примостившегося на краешке стула и, небрежно покачивая ногой, спорящего с предыдущей глыбой. За его плечами удобно расположились ножны двух изогнутых клинков, а в стройном теле теплится нечеловеческая, во всех смыслах этого слова, сила. Но ни напыщенные барончики, ни достойные вояки не привлекали моего внимания надолго- я таких видел не раз, хоть и, надо признать, не в таком количестве. Мое внимание привлекла компания из десяти человек, сидящая за стоящем у самой стены столиком. Во главе стола( хоть стол и был круглым, но четко ощущалось, что глава- там), сидел седой старик, хотя назвать его стариком было тяжело- такой силой веяло от туда. Высокий, с широкими плечами и просто огромными ладонями, он совсем не казался старым- только глубокие морщины на обветренном лице выдавали его возраст. Кроме всего прочего лицо пересекали десятки разнообразных шрамов, а на левой руке не хватало фаланги безымянного пальца. Простые кожаные доспехи поверх темной рубашки, высокие сапоги и кривая сабля на боку- его одежда не привлекала ненужного внимания, как и одежда его спутников. Одетые в простую, но добротную одежду, они были настолько незапоминающимися, что это несколько настораживало. Не меньше этого меня беспокоило и то, что они, в отличие от остальных собравшихся сегодня в таверне, достаточно умеренно потребляли алкоголь. И в тот момент, когда практически вся таверна была уже пьяна, за столиком седовласого воина все были абсолютно трезвыми...
А еще напрягали прямые, немигающие взгляды старика, которые я чувствовал затылком, как будто он, каждый раз как отвернусь, начинает следить за моими движениями...
Вдруг из другого угла таверны, отвлекая мое внимание, раздался визг и ругань Фури. Обернувшись, я успел увидеть как некий пьяный наемник радостно смеялся, успев ущипнуть шуструю девчушку. А на ее отменную, надо признать намного более образную, чем у моего брата, ругань, только заржал:
-Неужто против, вампирова невеста? Кровососу-то не отказала,- и показывает на незажившие укусы, показавшиеся из-под сползшей повязки.
Девушка подавилась новой тирадой и начала судорожно поправлять ленты, краснея от злости на веселящуюся толпу и виноватого во всех ее бедах вампира...Я уже думал подойти и попробовать как-то успокоить знакомую, но это оказалось бессмысленным- она прекрасно справилась и сама. Внезапно успокоившись, Фури злобно усехнулась и, найдя взглядом вампира, подошла и обняла за шею, тихонько попросив:
-Рене, милый, посмотри вот туда!- и показала на столик забияк,- Ты же еще не ужинал?
Вампир, невыспавшийся, мающийся головной болью и очень уставший, это воистину жуткое зрелище, а уж поздно вечером, когда количество тобою выпитого давно перевалило за норму...В общем, после того как Рене блеснул на них злобными глазками глубоко-багряного цвета, мужик заткнулся и постарался даже не дышать в сторону радостной девушке, которая, осмотрев своего нового друга, заявило, что из него получиться прекрасное пугало!
Немного отошедший вампир с любопытством поинтересовался у ухмыляющегося Кэса:
-Прах, а что такое "пугало"?
Некромант закашлял и ответил:
-Поверь, Рене, тебе лучше этого не знать...
Наблюдая за разборками, я не заметил как к моему столику подошел молодой парень, ранее сидящий за столиком старика, покрытого шрамами. Он, крайне доброжелательно улыбаясь, небрежно кинул на стол серебряный круглешок, и неожиданно глубоким голосом попросил:
-Ты ведь менестрель, эльф? Может, споешь что-нибудь, а то нам с друзьями скучно!
И его поддержали не только его приятели, но и весь зал. Здесь многие еще не слышали как я пою, так что я выбрал довольно красивую, но далеко не новую песню. Проведя пальцами по гладкой поверхности инструмента, я снова тихо попросил его о помощи, слушая с улыбкой, отзывчивый отзвук струн. После чего, слегка откашлялся, и начал:
-Тихо песню допев, вечер алые ленты
Сложит вдоль по холмам опустевших границ...
И у жарких костров вновь напевы легенды,
Зазвучат для ручьев и полуночных птиц.
Голос, тонко сплетая забытые ноты,
Зазвучит в синеве потемневших болот,
А за правым плечом, забывая про годы
Древний мир, отряхаясь, неслышно встает...
И над спящей равниной недремлющий стерх,
Слышит песнь о годах, что засыпаны снегом,
Темный Бог в этих песнях не рвется наверх,
Ну а слуги его вниз не сброшены небом...
И в осенних лесах голос чисто звучит,
Отражаясь от звезд, оплетаясь ветвями,
В этих мудрых лесах даже ветер молчит,
Когда вещую вязь заплетают словами;
"Нам легенды твердят- потерявшие крылья
Обрели лишь судьбу вечно падать во мгле.
Но я в это не верю, мне кажется былью-
Доля их между нами ходить по земле...
-Им не нужно далекое небо и грозы-
Разве холод и лед может их привлекать?
-Но тогда почему вечно капают слезы,
Стоит им осознать, что не могут летать?
Замолчи, древний лес, ты не знаешь ответа,
Я в твоих кружевах не могу отыскать,
Древних замков, потоков холодного ветра,
Где бескрылые тени должны танцевать...
На вершинах крутых, на заброшенных башнях,
Я найти не могу их прозрачных следов,
Только где-то вдали, как походкой звенящей
Отзывается эхо меж старых стволов.
Я поверить могу, что сказания лгут,
Что никто никогда не срывался на землю!
Может, слуги обоих неслышно поют
И летают средь звезд, вслед горячему ветру?"
Он все пел в темноте для сияющих звезд,
Для холодных вершин гордых старых дубов,
И всю ночь за спиной не разрушенный мост
Звал его отступить от пророненных слов...
Я прислушиваюсь к тому, как затихает эхо моих слов, как тают отзвуки несложной мелодии...Как, отряхнувшись от наваждения, парень, скомкано поблагодарив, спешит к своему столику, как уже не скрываясь на меня смотрит седой, а очнувшиеся барончики кидают на пол звенящие монеты...
А я что, я не гордый, я подниму, хотя это достаточно унизительно...Но если особенно привередничать, однажды может оказаться, что есть-то нечего! Так что гордость вещь такая, относительная, как ни печально это признавать...Пересчитав монеты я вообще решил. Что на ближайшие пару дней о ней можно забыть- такие деньги я не зарабатывал за все предыдущие недели! Радостно улыбнувшись, я снова взял гитару и запел, торжественно перебирая струны ситары, какую-то старую балладу о славном рыцаре...Естественно, она пошла на ура. Некоторые даже пытались мне подпевать:
-
Но не отвлекаясь от песни, я успевал еще и наблюдать за залом, поэтому удивленно следил за стариком, который сначала без стука вошел в "святая святых" Некатора, а потом не только вышел оттуда без острозаточенного ножа в груди, но и вместе с поваром. Поймав мой взгляд, Неки мне улыбнулся, показав жестами, что все в порядке, и исчез в верхних комнатах.
Сидящая рядом Джайрин, аппетитно вгрызалась в кусок ароматного мяса. Но, заметив направление взгляда, кивнула в сторону лестницы и проговорила, прожевав кусок:
-Эт что, приятель его али кто?
Когда я не прореагировал на заданный вопрос, размышляя перейти ли мне на похабные песенки или зрители еще не на столько напились, она больно пнула меня под столом своим тяжелым сапогом. Я, тихонько выругавшись и ощупав ногу- ну точно синяк будет!, огрызнулся:
-А я почем знаю! Мы с ним вторую неделю знакомы!
Слава Богам, прежде чем Рыжая задала еще какой-нибудь дурацкий вопрос, за наш столик приземлилась Фури, и тоном заговорщика, собравшегося открыть великую тайну, прошептала:
-Будут неприятности!
Я, вспомнив радостного приятеля, спросил:
-И с чего ты это взяла, он же вроде бы, улыбался?
-Вот именно! Когда наш Неки так улыбается, это значит, что будут трупы.
И снова обеспокоено посмотрела наверх.
Город у Четырех Путей,
На шесть часов раньше,
Глава Гильдии наемников
Когда отряды Гильдии собирались в небольшом перелеске у дороги, ведущей к Северным воротам Города, ее Глава, сидя на поваленной дереве, хмурился. Работенка, как сказал заказчик, должна была бы быть легкой, но старик не привык доверять богатым. А этот странный господин, отсыпавший кучу золота за убийство неизвестного барда, явно был богат. И если бы этот аристократик заказал какого-нибудь графа, герцога или даже короля, то Глава бы не беспокоился и, отдав приказания своим лучшим людям, забыл о его визите. Но когда тебе дают такую прорву денег за работу, исполнить которую способен и пьяница с крепким ударом, естественно начинаешь чувствовать подвох.
Вот глава и собрал всех своих лучших людей у большого торгового города, многих даже сняв с важных заказов- у Гильдии не должно быть неудач. Лучшие воины, убийцы, воры и маги, почти полсотни профессионалов- все с недоумением смотрели на Главу, и у каждого в голове крутилась одна мысль: "Что же это за дело, в котором понадобились мы все? Нам заказали войну?". Но глава молчал, стараясь успокоиться, убрав из воображения фигуру непобедимого воина-мага, прячущегося под личиной скромного барда. За все годы управления Гильдией старик многому научился, например, даже будучи до предела взволнованным, он никогда не показывал этого своим подчиненным. Вот и сейчас, безымянный Глава стоял воплощением спокойствия и уверенности. Быстро и обстоятельно объяснив всем задачу, он подозвал вернувшихся разведчиков из числа воров. Высокой тощий парень в поношенной, много раз залатанной рубашке, грыз стебелек пожелтевшей травинки. Это был Призрак- неуловимый вор, забиравшийся в сокровищницы царей чаще, чем в постель к своей супруге, графине небольшого феода. Каким образом высокообразованный граф, рыцарь короны, стал вором, Главе было неизвестно. Так как он встретил его уже состоявшимся человеком в мире воров. Кстати, к слову его супруга, как весь высший свет Фарнадского королевства, была в абсолютнейшем неведении относительно хобби своего благоверного и была уверена, что он в поисках очередного великого подвига. Что было крайне удобно Призраку, а постоянно вырастающие рога он регулярно подстригал собственными похождениями.
Вот и сейчас, крайне раздосадованный, что его оторвали то ли от султанского сундучка, то ли от султанской дочки, Призрак хрипло отчитывался о проделанной работе:
-Должен вам признаться, Глава, что нам несказанно повезло со временем, благодаря одной счастливой случайности, мы сможет не привлекая особого внимания проникнуть в город.
Он замолчал, недовольно перекатывая травинку в другой уголок рта.
-Прошел слушок, что сюда прибывает какая-то местная мечемахательная знаменитость, так что небольшие группы наемников не должны вызывать ненужных вопросов. А уже в городе разделимся, всей нашей компании тащится к объекту не следует- если ради него вы собрали всех нас, значится фигурка эта стоящая, опасная. Может и утечь...Хотя я, если говорить начистоту,- он выплюнул изжеванное растение и продолжил,- не понимаю этой шумихи вокруг эльфика. Тощий, тонкокостный, смазливый- не боец, хоть и неплохо управляется в ближнем бою, ничего не сможет противопоставить даже просто опытному мечнику, а нам ведь, не так ли, не нужна "честная битва"? от отравленного кинжала ему не увернуться, будь он хоть трижды нелюдь!
Его поддержал нестройный хор остальных участников действия. Глава это ожидал, так что спокойно подняв руки и этим успокоив толпу, произнес, приподняв плечи:
-У меня не хорошее предчувствие. Вам этого хватит?- и посмотрел так, по-доброму.
Как ни странно, больше никто не возмущался.
Через пару часов, когда солнце уже перевалило за середину неба, у Сверенных врат, расталкивая крестьян и купцов, поддразнивая телохранителей молоденьких аристократов, прошли две небольшие группки наемников, за которыми, на некотором отдалении шли два странствующих в поисках знаний мага...Усталый стражник на воротах пропустил из всех, в полголоса ругаясь на наехавших ни с того, ни с сего вояк, наполнивших город. С ним согласился степенный граф вы добротных доспехах, скованных явно на заказ. Русоволосый оруженосец и старик-Учитель, весь покрытый шрамами ехали чуть позади, как и трое невозмутимых телохранителя. Стражник сначала смутился, но когда высокородный сказал, что проездом и на рассвете же собирается дальше, на юг, за "настоящим подвигом", расслабился и пожаловался на беспорядки в городе.
-Неужели все настолько плохо, сударь?- нахмурился граф.
-Эх, сэр, эти бандиты-наемники абсолютно не знают меры! Если драться- то до трупов, если пить- так до...В общем, ужас, что твориться! Переночевали бы вы, сэр, лучше в поле. Оно, всяко, по безопаснее будет.
Рыцарь тяжело вздохнул, задумался и, придя к какому-то решению, ответил:
-Спасибо за совет, доблестный страж, но у меня не хватает продовольствия да и оружие притупилось...Нет, придется мне провести эту ночь в вашем гостеприимном городе. Не посоветуете ли неплохую гостиницу? А если там еще и менестрель есть...
-Так точно, сэр,- радостно воскликнул стражник, желая угодить такому вежливому сэру,- есть такая! Вот прямо по улице, а потом, когда выйдете на Центральную площадь, поверните направо, и в доме под красной черепицей будет таверна. "За решеткой" называется! Вы не смотрите, что название такое странное- там и чисто, и покушать вкусно можно, да и бард прям как заказывали есть! Хорошо поет, серый!
-Эй, чего очередь задерживаете!
-Хватит болтать, служивый! На посту, чай!
Стражник извинился перед гостями и вернулся к работе, поэтому не слышал, как старик, едущий за спиной графа, пробормотал:
-Да и впрямь- как заказывали...
Остановившись невдалеке от ворот, у небольшого бара, куда стекались наемники всех мастей, что бы промочить горло, граф со спутниками поругались с крупной компанией наемников, но, после того, как аристократ проставился, стали чуть ли не лучшими друзьями. Выкатив еще одну бочку вина, конечно, за свой счет, седеющий аристократ отправился дальше, а обнаружив небольшой тупичек, заехал туда. Никто не обратил внимание на выехавших полчаса спустя пятерых наемников в хорошей, но поношенной одежде, которые уверенно направлялись в сторону Центральной площади. Где, оглядев окрестные здания, направились к довольно шумной в этот ранний час таверне.
Когда Глава с лучшими своими людьми вошел в таверну, его внимание сразу привлек бард, сидящий на краешке соснового стола и увлеченно рассказывающий что-то восторженно глядящему на него парнишке. Стараясь не привлекать особого внимания, наемники прошли вглубь зала и, немного повздорив, отвоевали себе столик. Уже после этого, заказав немного еды и выпивки, они стали незаметно наблюдать за целью.
Глава, снова и снова осматривая заказанного певца, не мог понять, что же в нем может представлять опасность? Утонченный, как и все эльфы, тонкокостный, он не выглядел сильным воином, не смотря на висящий под вычурной косой полумесяц. То, что он научился им управлять говорит лишь о том, что он достаточно ловок, а два кинжала сидов- о том, что он опасен лишь врукопашную...обычный, совершенно обычный заказ, но тогда почему сердце Главы неспокойно? "Вы посмотрите, а он не так и плох",- подумал он, наблюдая за тем, как забеспокоившийся бард пытается поймать его взгляд.- "Но это бесполезно. У Гильдии не бывает промахов, а ты не такая уж важная птица! И все же я сделаю этот заказ так, что у тебя не будет ни одной возможности ускользнуть!". Жестом попросив придвинуться ближе, Глава послал мальчишку-мага к барду, кинуть ему монетку- пусть отвлечется от своих подозрений да споет что-нибудь, а заодно надо проверить оного на магический дар. "Никаких неожиданностей!".
Когда менестрель запел, таверна моментально погрузилась в тишину- и не зря! Голос у парня был что надо- низкий, слегка рокочущий, завораживающий...Глава даже прикрыл глаза, слушая легенду, а маг, посланный на проверку вообще застыл соляным столбом! "С ним я разберусь попозже, а сейчас надо попробовать с ним пообщаться, как-то объяснить свое внимание..."- мысли, щелкающие в голове Главы быстрее восточных счетов, прервались, когда он увидел человека, ненадолго выглянувшего из кухни.
"Да уж, вот не думал, что ты все еще живой, Черный Лис, не думал...Значит не сгнил ты в застенках королевской тюрьмы, выбрался-таки? Ну что ж, похоже тебя мне посылают сами Боги!"
И, улыбнувшись, пошел в сторону кухни.
Некатор,
Кухня таверны
Когда тихонько скрипнула дверь, и позади раздались тихие шаги, Неки как раз разделывал внушительную тушку поросенка, так что в сторону незадачливого гостя привычно полетел мясницкий тесак, который, по расчетам повара, должен был вонзиться около уха, наглядно объясняя, что ему здесь не рады, и вообще стучаться надо...Но сегодня все пошло не так- вместо удара ножа о стену раздался шорох шагов, и тесак небрежно, но угрожающе прижался к горлу Некатора. Он замер, ощущая как металл холодит кожу, а по виску стекает капли пота:
-Вот значит как мы встречаем старых друзей, Лис?
Неки замер- этот голос был ему знаком. О, он так надеялся, что больше никогда не услышит его, если честно, он вообще надеялся, что обладатель оного давно кормит червей! Но он здесь, а холодная сталь прижимается к горлу...Сейчас бывший наемный убийца не строил иллюзий- если объединенная Гильдия нашла его, то уж точно не для того, что бы вручить премию! Скорее уж, что бы напомнить, что из Гильдии нельзя уйти на покой по собственной воле, и не вечный. Так же Неки понимал, что сопротивление бесполезно- Глава не мог придти один, да и сопротивление с кинжалом у горла несколько проблематично...
Они так бы и стояли, думая каждый о своем, если бы были одни. Некатор пришел в себя, когда один из младших поваров уронил тяжелую крышку от кастрюли на пол, после чего, аккуратно повернул голову направо и, пытаясь взглянуть на лицо мужчины, доброжелательно произнес:
-Убери ножик, старый Кречет, а то парень решит, что ты хочешь меня зарезать! Ха-ха-ха...
На лице Главы медленно появилась улыбка, после чего он, смеясь, убрал нож и воткнул его в столешницу. Крепко приобняв Лиса, он проронил, обращаясь к замершему помощнику:
Да успокойся, парень, шутим мы так! Вот сейчас сядем где-нибудь, вспомним молодость! Эх, как мы лет пять назад развлекались! Вам, молодым, и не снилось...
Некатор тоже улыбался, так что парнишка совершенно успокоился- ну чего такого странного, что друг повара встретил его захватом? Ведь не менее странна и привычка Неки встречать гостей "в ножи"! а о том, что связывало этих двоих лучше и не знать...Некатор, без труда проследив все эти выводы на лице простодушного парня, кивнл своим мыслям, и, уже развязывая фартук, сказал:
-Мы с моим...старым другом поднимемся наверх, поговорим, вспомним хорошие деньки...Ты ведь сморжешь все доделать сам?
Дождавшись утвердительного кивка, бывший наемный убийца и его Глава вышли в зал. Если говорить честно, Неки не особо надеялся, что сможет проскользнуть незамеченный друзьями, но все равно сердце испуганно забилось, когда на него упал взгляд барда, и тот удивленно поднял брови. Рассеяно улыбнувшись в ответ, повар жестами постарался показать, что все в порядке, не отвлекайся, пой...И, кажется, у него все получилось. Но когда он уже почти поднялся наверх, то заметил как за столик барда приземлилась Фури, и Неки удрученно вздохнул- обмануть хитрую воровку у него не получалось не разу. Но, в конце концов, ему-то какая разница, вряд ли он вообще еще раз спуститься вниз. Нет, он не собирался сдаваться без боя, но трезво оценивал свои силы- против Главы он бы не выстоял и в лучшие свои годы, а тут, после почти пяти лет перерыва, он не стоил и вальта Гильдии...
Так что он шел спокойно и гордо. Как на эшафот.
Последняя комната второго этажа, за неприметной серой дверцей, с самого основания трактира числилась за Неки. Небольшая, в ней места хватало только на кровать, столик, стоящий у окна, и два грубо сколоченных табурета. Маленькое окошко было занавешено бледно-зеленой тканью, на столе в простом подсвечнике стояла практически оплавленная свеча, а под ней лежали какие-то документы, записи, высушенные травы... Над кроватью, на прибитой к стене полочке, стояли три книги- История, Сказания и легенды Соррена и Кулинарная книги, множество закладок, загнутых страниц показывали как часто их хозяин снимает с полки и перечитывает. Все в этой комнате было предельно аккуратно и чисто- начищенный полы, заправленная кровать, все говорило о том, что здесь жил Некатор.
Закрыв за Кречетом дверь, Черный Лис расположился у стола, небрежно опираясь на стол и сложив руки на груди. Глава же, тоже скорее всего по привычке, сел на табурет у стола. Все как раньше.
Хотя нет, не так. Некатор уже давно не Черный Лис, а Кречет не его Глава, да, все теперь именно так и Неки готов заплатить даже жизнью за эту правоту. Он, резко отойдя от стола, перевел дух и, победно улыбнувшись Кречету, развалился на кровати. Он ждал от Кречета всего- криков, обвинений, равнодушного убийства, всего, что бы вязалось с образом его Главы, но тот просто сидел, смотрел на него и улыбался.
-Так вот куда ты скрылся, Лис? А мы думали, что ты уже сгинул в тюряге, если не пришел домой...А ты решил сбежать, да? Это стоило того, а, Лис?
Неки молчал, смотря в потолок, вспоминая...Вспоминая, как они, израненные, голодные, шли через леса, скрываясь от погони, что шла по пятам беглецов...Как они делились всем, что было, последними крошками, как спали, прижавшись друг к другу, как дрались плечом к плечу с королевскими солдатами...Вспоминал, как они пришли в этот город, как работали на износ, что бы выкупить это здание, как чинили его, своими руками делали мебель, красили стены...Вспоминал и то, как, уже открывшийся трактир еле выживал, как появлялись посетители, как они прогуляли первую серьезную выручку...Как веселились и подшучивали друг над другом, как доверяли все свои тайны, как жили полной жизнью, впервые с далекого и почти забытого детства...Они...Ипис, Некатор и Фури.
Так, что он ответит, прямо смотря в глаза самому опасному человеку Гильдии, смотря в его равнодушные глаза:
-Да, стоило.
И снова отвернется. Он ни о чем не жалеет. Не о чем жалеть...Разве что о том времени, что он провел под рукой Главы. Только о нем смеет сожалеть Черный Лис. Только о нем.
Глава не спешит продолжать разговор. Он смотрит на лежащего мужчину и думает. Неки не имеет понятия о чем думает этот человек, и совсем не уверен, что хочет это знать.
-Знаешь,- начинает Кречет.- когда я тебя сегодня увидел, то решил, что тебя послали ко мне Боги. Сейчас я уже не уверен.
Он снова молчит, подбирая слова, пытаясь сказать что-то важное...
-Ты изменился, знаешь? Ты уже давно не Черный Лис. Мой друг умер. Ты не мог умереть от боли. Страданий, крови, заливавшей тебя...Тебя не смогли сгноить подземелья тюрьмы, не смогли убить королевские солдаты...Но ты умер потом. Тебя убили старик и девчонка.
Он хрипло смеется, буквально сгибаясь пополам, выплескивая смех как болезненный кашель. Он не может остановиться.
-Твои глаза мертвы Некатор.
-Зато сердце снова живо.
-"Зачем сердце, если оно умеет болеть"- твои слова, помнишь? Неужели они так много для тебя значат? Неужели ты настолько изменился?
-Знаешь, Кречет, я теперь знаю, что оно умеет и любить.
Усмешка на губах его собеседника поблекла, когда он жестоко сказал, даже не глядя на Лиса:
-Ты абсолютно бесполезен.
-Не представляешь, Кречет, как это меня радует!
В этой комнате сидят двое. Один, гордо распрямив спину, приподнялся над кроватью и смотрит в затылок второму, рассеяно разглядывающему крашенный кирпич стены. Они молчат. Теперь им не о чем разговаривать.
Кантаре,
Странствующий бард
-Что-то Неки долго не спускается,- заметил Кэс, опускаясь на соседний стул. Небольшая тарелка с птичьем мясом, которую он принес с собой, забирает Рене и тут же начинает перетаскивать овощи на тарелку к сиду. Шурай, несказанно радостный такому положению событий, только еще больше щурит глаза, так что не вопрос некроманта только тихонько интересуется:
-А что он куда-то уходил?
Пока парню объясняют что к чему, я встаю, что бы найти Фури. Снующую по залу, и расспросить ее поподробней о странном госте приятеля. Но она лишь махнула рукой, что бы мы не волновались, "Неки сам разберется". Но что-то мне подсказывало, что неприятности только начинаются.
Таверна медленно пустела, и вот уже минут пятнадцать как оставались последние три столика- наш, где мы ждали Неки, столик старика, где ждали, соответственно старого знакомого человека да столик под лестницей, занятый некими подозрительными личностями в плащах...Хотя, он всегда занят исключительно таковыми.
Прошло больше двух часов, а Неки все не возвращался.
Теперь беспокоились уже все.
Некатор,
Наемный убийца
Когда Глава вышел из комнаты, на плечи сидящего на кровати мужчины, казалось, опустился небосвод- настолько сильно сжалось сердце и перехватило дыхание. Он знал, что уже сегодня ночью покинет этот тихий мир таверны и больше никогда не увидит ни Фури, ни Иписа, никого. Сможет ли он жить после того, как совершить это предательство? Вряд ли...И Глава это знал.
"Да, Черный Лис, ты и забыл то, как этот человек умеет играть на чужих чувствах...Они будут меня ненавидеть." тяжелый стон вырывается из горла измученного человека. Он снова потеряет семью. Снова... "Но теперь,"- слабая улыбка трогает искусанные в кровь губы.-"Но теперь, они хотя бы будут живы." и смех вырывается из горла, горький смех напополам со слезами, холодными и жгучими, разъедающими душу, смывающими улыбку с его лица и вновь замораживая сердце. Когда успокоившийся человек поднял глаза, из них на мир вновь смотрел мальчик, на чьих все еще трясущихся руках застывает кровь. Испуганные и бездушные глаза которого разучились видеть счастье. А из окна за его спиной светит безжалостное око полной луны.
И на ноги поднимается Черный Лис.
-У меня нет выбора,- звучит его холодный голос в полумраке комнаты.
"Этой фразой ты всегда успокаивал свою совесть?".
Кантаре,
Странствующий бард
Когда сверху спустился старик, покрытый шрамами, спокойно кинув, что Неки чуть-чуть задержится, я едва сдержал порыв немедля броситься проверять, а жив ли вообще человек. Причин доверять этому наемнику у меня не было. Но прежде, чем я успел подойти к лестнице, наверху показался друг. Он шел, небрежно постукивая костяшками пальцев по перилам, улыбаясь и что-то говоря, а я стоял и смотрел на него, не понимая почему мне кажется, что с ним что-то не так. Казалось, что в зал спускался совсем не тот человек, с которым мы дружили на протяжении последних недель...Его походка стала еще более тихой, а движения плавными...Да-да, это было так, но не это испугало меня больше всего.
Когда он остановился, не дойдя одной ступени до меня, и встал, становясь выше меня почти на голову, он не смотрел мне в глаза. Я, нахмурившись, попросил:
-Неки, посмотри на меня. Неки, что случилось?
На лицо Некатора ложилась тень, не давая рассмотреть его глаз, не давая понять, что с ним твориться. В нем не было страха, боли, которые так хорошо знакомы мне; в нем не было ничего. Лишь холодная пустота.
-Неки,- я невольно отступаю на шаг, когда он, словно решившись, делает шаг вперед. Я не вижу, но знаю, что за нами сейчас следят все- и друзья, не понимающие, что происходит, и наемники, и Ипис, понявший все намного раньше, чем я.
Я понял все лишь тогда, когда к моему боку прижалось ледяное лезвие ножа. Мы молчали, словно не замечая ничего происходящего вокруг. Я наконец-то увидел его глаза, холодные, похожие на хрусталики, вставляемые дорогим куклам- такие же завораживающие и бездушные. Он не видел меня сейчас.
Как ни странно мне не было страшно. Наверное, я не мог до конца поверить, что это все всерьез, что Неки собирается меня убить. Я просто смотрел в его глаза. И вдруг, словно из-под толщи воды, я стал чувствовать его боль. Страшная, иссушающая, неуспокоенная, она рвалась наверх, ломая его, корежа его душу...Там, в темноте, на грязном полу, под кроватью, в луже крови лежал мальчик, невидяще уставившись вперед.
С кровати свешивалась рука- изящная ладонь и тонкие пальцы, покрытые мозолями- а между пальцев тянулась тонкая струйка крови, и с искореженного указательного пальца капали капли, разбиваясь о каменный плиты- кап...кап-кап...кап. А мальчик лежит, не способный от страха даже пошевелиться, и смотрит- кап, кап, кап...
Меня привела в себя резкая боль в боку. Медленно, вгрызаясь, в плоть погружался нож, а Неки все так же смотрел вперед, не на меня, сквозь...куда-то далеко назад. Кого ты видишь сейчас, кого?
И, едва стоя на ногах от боли, я вцепился в его рубашку, закрывая от всех, и прохрипел, надеясь, что он все-таки расслышит:
-Возвращайся, Иреней...
Черный Лис,
Наемный убийца
Черный Лис не мог понять, почему он не убил цель сразу. Стоя вплотную к золотоволосому дроу, он не мог завершить заказ. Теплая рукоять ножа привычно лежала в ладони, а неуклюжее лезвие прижималось к боку парня, так, что никто из полупустого зала не мог видеть происходящего, но что-то было не так...Черный Лис помнил как был в темной камере королевской тюрьмы, а потом...потом он очнулся с новым заказом. Он не понимал. почему те люди, за спиной заказа, улыбаются и машут ему, почему старик за барной стойкой взволнованно смотрит, а заказ, даже ощущая под ребрами острие ножа, что недвусмысленно надавливает на плоть, не в ужасе пытается сбежать, а упрямо ищет его глаза. Здесь что-то не так. Но за дальним столом немигающее горит взгляд Главы, и Черный Лис послушно погружает нож. Привычно. Обыденно.
Но снова все идет не так.
Парень, не проронив ни слова, падает вперед и. неожиданно, хватает Лиса за рубашку. А потом, наклонившись к уху, произносит красивым, но искореженным болезненной хрипотой, голосом:
-Возвращайся, Иреней...
И взрыв.
Светлая комната, с теплыми каменными плитами, нагретыми жарким летним солнцем, маленькая- места там хватает лишь для кровати, накрытой тяжелой тканью и столика с большим, искусно украшенным зеркалом и обитой бархатом табуретки, на которой сидит красивая темноволосая женщина. У ее ног, на потертом ковре играют двое. Мужчина-полуэльф с нечеловечески красивыми глазами, похожими на два сапфира и темноволосый мальчик лет десяти. Неплохая таверна, приютившая их, стояла на краю большого города, и была самым лучшим местом, где могли укрыться беглецы. Мальчик, которого смеющаяся мать называла Иренеем, не понимал, почему отец так напряжен, почему смех матери такой холодный, почему в эту ночь они так и не легли спать...Когда он понял, было уже слишком поздно.
Лис никогда не мог вспомнить как же все было той ночью, он помнил лишь как он, лежа под большой кроватью, смотрел на капающую кровь.
Кап. Кап. Кап.
Огромная полная луна, прорываясь сквозь занавешенные дорогой тканью окна, освещает большой зал, где, развалившись на диване, в ужасе визжит толстый старик. Вокруг тишина, прерываемая лишь спокойными шагами семнадцатилетнего парня, покрытого с ног до головы кровью. Старый, ржавый нож крепко зажатый в руке, дрожал, а остекленевшие глаза подростка не отрываясь смотрели на старика.
Мальчик, не слушая ничего, шел вперед. Он не слышал даже криков главы Дома, не слышал стонов умирающих детей и жен престарелого торговца, он не слышал ничего кроме размеренных ударов капель, срывающихся с лезвия. Кап. Кап. Кап.
И, подчиняясь этому ритму, раз за разом вонзается нож, а по лицу Иренея текут слезы, смывая страшную маску из копоти и крови.
Кап. Кап. Кап.
По ночной улице, ярко освещенной светом звезд, идет безымянный мальчик в изорванной и изрезанной одежде, покрытый слоем сажи и крови, а в судорожно сжатых ладонях дрожит кривой нож. Он, качаясь от пережитого страха и усталости, подходит к кованной двери большого каменного дома. И падает.
Когда на рассвете из этого дома выйдет молодой мужчина, чье лицо обезображивают два косых шрама, мальчик будет метаться в лихорадке и, задыхаясь, звать мать. Склонившийся мужчина, оттерев кровь, увидит чистые голубые глаза, невероятно спокойные для подростка. А потом не успевает отшатнуться от сильного удара ножа. Кривой оскал и невозмутимые глаза мальчишки...
Стирая выступившую кровь с небритой щеки, мужчина, улыбаясь, протягивает руку к парню, медленно и аккуратно, словно приближаясь к дикому зверю. А потом, резко лохматит его волосы, бормоча:
-Лисеныш. Черный лисеныш...
А потом, резко делая шаг назад, раскрывает двери Гильдии и произносит, раскидывая руки:
-С возвращением домой, Черный Лис!
-Возвращайся...
Темнокожая красавица в недорогом борделе приграничного города...
-Возвращайся домой...
Гулкий голос Главы....
-Возвращайся...
Кап. Кап. Кап.
Теперь ты не слышишь и этого. Черного Лиса окружает только тишина.
-Возвращайся...
Привычные слова, привычное поглаживание кривого шрама на щеке... Привычные слова, значившие совсем не то. "Только попробуй не вернуться!".
Кап. Кап. Кап.
С измученного лица падают капли соленой от пота воды. Прикованный к стене мужчина с толстой косой из серебряных ниток, безучастно смотрит вперед. Низкие потолки, малюсенькое окошко, закрытое толстыми прутьями решетки, и начальник тюрьмы, в чьих очках отражается свет факелов.
-Как тебя зовут, убийца?
"Убийца? Я- убийца?".
Упрямый взгляд бездушных глаз. Молчание. Он не помнит.
Начищенные сапоги стражника скрипят при каждом его шаге. Раз, два, три, четыре...До двери пять шагов.
-Знаешь,- королевский пес оборачивается,- знаешь, я буду звать тебя Некатор.
- Ты вернулся?
Сидящий за столом начальник тюрьмы даже не обернулся, что бы увидеть мужчину, стоящего позади. Некатор же не мог отвести взгляд от рассвета, зажигающегося на востоке, между крыш старых дворцов столицы, он смотрел на них сквозь зарешеченные окна кабинета, и чувствовал себя свободным.
-Да, я вернулся домой.
-Дом! У нас есть дом!- радостно смеется воровка, навязавшаяся при побеге, кружась по пыльному залу полуразрушенного особняка. Ее грязное платье развевается, а на губах все не может исчезнуть сумасшедшая улыбка...
-Неки! Ипис! Нам есть куда возвращаться!
Фури... Ипис...
-Возвращайся, Иреней...
-Возвращайся, Черный Лис...
-Возвращайся, Некатор...
Темнота.
И он видит глаза. Золотые глаза барда, который смотрит на него спокойно и радостно.
-Ты вернулся.
И улыбка, улыбка его матери:
-Ты вернулся, Иреней...
И он падает.
Там, впереди, испуганно вскакивают друзья. И в ужасе смотрят на Кантаре, лежащего у ног повара и на нож, зажатый в его руке, с окровавленного лезвия которого на руки стекает необычайно темная кровь.
-Неки, что ты наделал? Неки!!!
Крик девушки, отражаясь от стен звучит в его ушах, не смолкая, не прекращаясь...И он, роняя нож, прижимает трясущиеся ладони к ушам, надеясь заглушить его, надеясь, что она замолчит...
"Я был должен, должен, должен!".
"Какое банальное оправдание!".
"Он бы убил их!".
"Конечно, нападать самому проще, чем защищать...Ведь так, Черный Лис? Ты так ничего и не понял из того, что рассказывал тебе Ипис...".
И Некатор поднимает глаза.
Испуганная Фури плачет, в ужасе смотря на фигуру друга...Иллаби, не в силах скрывать накрывшую его с головой ненависть, мрачно достает ядовитые иглы. И в его глазах можно видеть только смерть. Вампир и Прах, в растерянности смотрят на повара, словно не веря, словно ожидая, что это очередная дурная шутка веселой парочки. Джайрин, прижимается к сиду, смотрящему на Неки со смесью презрения и жалости, не понимая как все так быстро изменилось...И полный безнадежности взгляд Пати.
-Я...не хотел...
"Смейся, Черный Лис, смейся! Сегодня ты убил не одного, а семерых!"
"Нет, ты не прав. Сегодня я убил восьмерых.".
И он нагибается к распростертому телу друга, сжимает ладонь на скользкой от крови рукояти...Но ему не дают поднять нож. На бледной руке мужчины сжимаются хрупкие черные пальцы.
Морщась от боли, на ступенях поднимался полукровка, зажимая рану на боку правой рукой, левой же вцепился в повара. Тот, снова выронив нож, начал ему помогать, испуганно глядя на его посветлевшее лицо.
Но тот неожиданно спокойно улыбнулся и произнес, глядя на своего неудавшегося убийцу со странной радостью:
-Так хорошо, что ты вернулся, Иреней!
Тишину замершей таверны нарушил скрип отодвигающегося стула. Кречет, Глава Гильдии, встав, приказал, едва не срываясь на крик:
-Добей его, Черный Лис! Заверши дело!
Некатор смотрел в золотые глаза барда, отпустившегося на ступени и спокойно подающего ему нож. Некатор стоял спиной к залу, так что только Кантаре видел, как бесшабашно улыбался повар, принимая из рук полукровки кухонный нож. Как он, протерев его о рубашку, подмигнул другу, говоря:
-Меня зовут Некатор.
"Прости, мать. Время прощать пришло. Прими в свои объятия погибшего Иренея, и молись за жизнь Некатора!"
-Это твой выбор, Черный Лис?
-Некатор, старый кречет, я же сказал- меня зовут Некатор.
Когда повар повернулся, то увидел как так хорошо знакомым движением его бывший Глава потирает шрам на щеке. И Неки усмехается, чувствуя, что стал сильнее. "Я смог оставить прошлое, а ты?". И это превосходство горит в глазах беглеца, и он не чувствует страха, когда Кречет дает отмашку своим псам:
-Атака!
Кантаре,
Странствующий бард
Когда старик скомандовал атаку, время словно бы замедлило свой бег. Вот медленно поднимаются наемники, привычно рассредоточиваясь в боевые тройки, вот в руках "подозрительных личностей" зажглись магические жезлы, а мои друзья все так же в растерянности смотрели по сторонам. Только Неки сумел стремительно переместиться, закрыв меня своим телом и перехватив летящий в меня нож.
Первый удар Гильдии едва не стоил нам жизни. Закаленные в боях тройки были куда собранней нашей команды: первая, состоящая из троих невозмутимых телохранителей старика, мгновенно сгруппировавшись, пройдя мимо нашего столика и не встретив сопротивления, взяла нас с Неки в полукольцо. Высокий мужчина с лицом потомственного аристократа, бросивший в меня нож, мальчишка, оказавшийся, судя по стремительно выросшим у его ног лианам, природным магом, и старик двинулись в нашу сторону, заходя c трех разных сторон, не обращая никакого внимания ни на вытащившую меч Джайрин, ни на оскалившегося вампира, ни на изготовившегося брата. да это было и не нужно- шестеро стихийнников окружили их плотным барьером. Я, все еще скованный странным оцепенением наблюдал, как внезапно раскалившийся меч Джайрин выпадает из ее обожженных ладоней, как окруженный плотным кольцом огня в ужасе мечется Ренеске, а Кэссер, отгорожденный от своего меча, в ненависти мечется между ледяными, замораживающими его и так холодную кровь. Два стремительных смерча не давали Шураю ни шанса сосредоточиться и вырваться из стены или помочь захлебывающимся Фури и Пати, которые, не в силах себя защитить попали в водяной смерч. Но хуже всего пришлось моему брату- его, так и не привыкшие к яркому свету глаза буквально выжигал бушующий огонь, вырывавшийся из ладоней двух огневиков, а его иглы не в силах отбивать каменные копья, вырастающие из плит, покрывающих пол. Если бы была бы еще одна минута, что бы они могли подготовиться...Но времени не было.
Его не было и у нас- шесть мечников отрезали все пути отступления, позади нас, на лестнице, зловеще извивался магический куст, выращенный зловеще ухмыляющимся мальчишкой-природником. Неки, защищая меня, едва успевал отбивать непрерывно летящие из рук аристократа острозаточенные ножи- на его руках и лице уже обильно кровоточило множество неглубоких порезов, не опасных, но сильно замедляющих его движения. Я, наблюдая за нападавшими, не заметил, как сзади подтянулся тонкий росток и вгрызся в рану, причиняя нестерпимую боль. Я, не в силах сдерживаться, заорал от боли. Мои губы беззвучно воззвали к небу
Я не понял, что произошло дальше. Словно в тумане, я увидел, как мои руки привычно потянулись к притороченным по бокам ножнам кинжалов, как я, не чувствуя боли, прокрутив одну из сестер назад, обрезал лиану и, внезапно кинувшись вперед, перехватил кинжал и, неожиданно метко кинул его в одного из магов, попав ему в глазницу. Не ожидавший нападения маг не успел поставить защиту, покачнулся и упал, теряя контроль над стихией льда. Внезапно освободившийся Кэсс, моментально разрушив каменную стену, кинулся к засветившемуся мечу, наполняя Его Силой. На какое-то время я потерял его из виду, защищаясь от вступивших в схватку мечников. Как ни странно, я все еще не чувствовал боли, хотя моя рана все так же кровоточила- кровь стекала по боку на бедро и капала на пол. Резко выхватив вторую сестру, я выдвинулся вперед, отражая удары двух тяжелых мечей. Я никогда не был хорошим мечником, да и от родителей мне досталась скорость, но не сила...так, что я не выдержал напора мечников Гильдии, и соскользнувшие с моих сестер мечи срезали рукава моей рубашки. Я, уворачиваясь от их лезвий, скользнул вниз. Они были мастерами, от отличие от меня. Они это вполне понимали, что их, в конце концов, и сгубило. Все было просто- наемники забыли о полумесяце. Опустившись на колено, я опустил голову и, подхватив лезвием сестры оружие, резко прокрутился на колене, давая ускорение полумесяцу резким движением головы. Лезвие как живое взвилось вверх, где, неожидающие удара мечники немного опустили клинки, открывая голову для моего удара. Я почувствовал, как мою голову дернуло назад, когда лезвие летело, перерубая позвоночники воинам. Сильным движением вырвав полумесяц из горло второго нападающего, я вновь поймал его на острие сестры и, прокрутив, послал назад, когда, отступая за спину повара, остановился, чтобы оценить обстановку.
Надо сказать, что дело явно пошло лучше. Освободившийся и дотянувшийся до меча Кэссер, уже успел вытащить из огненного плена обожженного и очень злого друга, который, словно не замечая магической стены, вгрызся в шею огневика. Кровь мага, наполненная огнем, обжигала губы вампира, но тот, словно не замечая появлявшихся ожогов, продолжал вытягивать жизнь своего мучителя. Второй огневик, заметив неприятности напарника, попытался ему помочь, но напоролся на Ветер Погоста, вырвавшийся из меча Муэрто, который тысячами маленьких лезвий срезал с еще живого мага куски плоти, пока на грязный пол таверны не упал покрытый мелкими разрезами скелет. Но и это не было его концом- проклятие древних кладбищ не давало убитым покоя. Восставший Не-Живой, послушный воле некроманта отправился нам на помощь. А нам помощь требовалась.
Идет по улице парень, оборачивается и видит что-то черное, вонючее, красноглазое... Ну, естественно, бац в обморок.
Все, чего хотел в этот час дроу - это помыться и выспаться...
Из будней Иллаби в человеческом городе
Кантаре,
Странствующий бард
Утро я встретил лежа в луже. Хорошей такой луже, холодной и мокрой. Искренне недоумевая, откуда в таверне Иписа, всегда тщательно следившего за порядком в зале, взялась лужа, я попробовал открыть глаза, надеясь, что вчерашняя пьянка не закончилась где-нибудь в окрестных канавах. Веки не поддавались на мои уговоры, так что я начал обследовать окружающее пространство руками. С одной стороны было что-то мягкое и теплое, с другой- холодное и твердое...Так как мне наконец-то удалось приоткрыть глаза, я поспешил посмотреть с кем меня свела вчерашняя ночь. Справа лежала все еще, вот обидно, одетая в кольчугу воительница, а слева обретался давишний эльф. Память услужливой стервой подкинула воспоминание, в котором данный субъект сидел у меня на коленях, я ужаснулся и дал зарок больше никогда не пить. Обещание вырвалось легко, так как выполнять его я не собирался.
Приподнявшись на локтях, я удивленно присвистнул. Трактир представлял собой достойные декорации для постановки какой-нибудь баллады о противоборстве двух Стихий...Поломанная мебель, мокрые стены и потолок, разбитые кувшины и бутылки, вилки, наполовину вбитые в стены, и, как апофеоз всего вышеперечисленного, столетний дуб, прорывающий потолок, растущий непосредственно из пола. Я сначала даже не поверил, и, окончательно проснувшись, еще долго тер глаза, пытаясь вспомнить откуда мы притащили дуб. Но, заметив лежащего в корнях Сида, умильно уткнувшегося в ствол, я порадовался, что Сид вчера так быстро вырубился, не успев вырастить здесь какую-нибудь "священную рощу". Голова закружилась, и я со стоном вернулся на пол.
Из забытья меня вырвало мягкое похлопывание по плечу и влага, вливаемая в рот. Хрипло пробормотав благодарность спасителя, я, собрав все остатки сил, сел и облокотился на остатки стола, после чего несмело открыл глаза. Рядом со мной сидел на корточках неприлично свежий и радостный Неки и, насмешливо скалясь, протягивал мне кружку:
-Да, приятель,- насмехался надо мной этот нехороший человек,- не умеешь ты пить, не умеешь...Похоже ложь все это, про непьянеющих эльфов-то!
-И чего ты так кричишь...Я все прекрасно слышу! И вообще, - пробурчал я, отхлебывая травяной настойки,- мне простительно- я вчера впервые столько выпил!
Неки удивленно присвистнул, и, смеясь, спросил:
-Тебе лет-то сколько, бардик?
-Двадцать семь...
-И в каком-таком храме тебя воспитывали?
Я в ответ только застонал...По моему быть настолько жизнерадостным в утро после пьянки- это самое страшное преступление!
-Замолкни, смертный!- простонало что-то из-под стола. Злые красные глазищи моего, кажется, братца, буравили повара, явно обещая ему подробную экскурсию по застенкам Академии Пыточного Искусства, с бесплатным тестированием все встречаемых экспонатов. Да уж выглядел мой наполовину соотечественник отвратительно- свалянные в комок когда-то белоснежные волосы приобрели розоватый оттенок и симпатичные висюльки из осколков бутылки, серая кожа стала какого-то зеленоватого оттенка, а под глазами налились внушительные фиолетовые мешки. Что, вместе с оскаленными в недоброй усмешке зубами, создавало впечатление не очень свежего, но очень голодного зомби. Целенаправленно подползая к явно смущенному повару, дроу перечислял все известные ему оскорбления...Да, бедненький запас у парня, бедненький...на полпути уже начал повторяться!
-Не обижайся, друг,- постарался успокоить злого темного человек.- Ничего же страшного не случилось? Все живы0здоровы, повеселились славно...Не надо нервничать, на травок попей, легче станет!
Как бы эльф не злился на Неки, но от кружки не отказался, дав шанс тому скрыться в кухне. Отвар дал значительные результаты- на лице несчастного расцвела неуверенная улыбка и он, облегченно вздохнув, смог нормально сесть. После чего, повернув голову ко мне, произнес:
-Ну, так как мое прикрытие провалилось, стоит, наверное, познакомиться? Меня зовут Иллаби Инумура До"Аранео, сын Арборис До"Аранео, Верховной жрицы Ллос.
И после небольшой паузы он сказал, быстро и резко, как будто что бы не передумать:
-Твой младший брат.
Когда фраза про "братские узы", подкинутая памятью оказалась не безвкусной шуткой пьяного повара, я, надо признать, впал в прострацию. Нет, мне конечно, хотелось бы познакомиться с семьей, но что бы все случилось вот так вот, быстро и внезапно...Я присмотрелся к обретенному братцу- если говорить честно, мы с ним не были особо похожи...Разве, что утонченностью, которая, однако, была свойственна всем эльфам. Я бы никогда не подумал, что мы с ним можем быть родственниками, я бы даже не обернулся, встреть его на улице...Но что-то мне говорило, что парень не врет, и что у нас действительно одна мать...Только вот он ее знает, в отличие от меня.
-И что ты тут делаешь? Заруби себе на носу, в сказки, что дроу просто так гулял по поверхности, я не поверю!
Наверное, не надо было с ним так резко, брат, как непривычно называть так постороннего, ведь не виноват, что во мне взыграла детская ревность. Но, надо признать, он мой хамский тон воспринял достаточно спокойно- дернулся и холодно ответил:
-Я здесь, что бы проследить за твоей безопасностью, брат. Но если тебе в тягость мое общество, то я всегда могу исчезнуть с твоих глаз!
"Все-таки обиделся",- подумал я, когда эльф попытался гордо встать. Встать-то он смог, а вот с величественностью пролетел...Ну что, кроме жалости может вызывать качающийся как в шторм парень? Проблески ревности исчезли так же быстро, как и появились, так что я дернул его за штанину, с силой усаживая обратно. И, что бы не оставлять недоговорок, протянул ему руку:
-Приятно познакомиться, братишка! Кантаре,- неуверенно улыбнувшись, Илл пожал мне руку. В полку "своих" неожиданно прибыло, да, Отец? "Мир" оказался куда интереснее твоих рассказов о нем.
Пока я знакомился с братом, Неки успел наспех приготовить остатки мяса, и из кухни потянуло аппетитным ароматом...Муррр, я обожаю этого человека!
На запах свинины начали подтягиваться и остальные участники вчерашней попойки- проснувшаяся Джайрин, уже успевшая похмелиться и вытащить из стены свой двуручник. Внимательно проверив свой арсенал, девушка облегченно вздохнула, обнаружив все ножики на своих местах, и, слегка покраснев, отправилась будить сида. С улицы вошел рыжий карманник, которого я встретил в первый день своего пребывания в городе, а вчера спаивал. Хотя, спаивал- это громко сказано, парень выпил меньше всех, так что был вполне свежий. Ему даже хватило сил немного испуганно поздороваться. Храбрец! Учитывая, что он с чего-то меня до смерти боится...
За относительно чистой барной стойкой собрались почти все участники вчерашнего веселья, за исключением Фури и не сильно живой парочки. Но стоило мне только заикнуться о них, как Неки с Пати, а так звали малолетнего преступника, залились хохотом. Остававшиеся в неведении, в связи с поздним пробуждением, мы удивленно переглянулись и потребовали объяснений, но их не понадобилось, так как со второго этажа спустились все трое.
Впереди, едва сдерживая смех, шествовал некромант, которого судя по совершенно идиотской улыбке, еще не до конца отпустила выкуренная вчера травка. Позади него, в соплях и расстроенных чувствах, трагически заламывая руки и крайне театрально стеная, шла девчонка, хитро поглядывая на семенящего за ней вампира.
Тот, не изменив обычному каменному выражению лицо, неожиданно жалобным, явно последствия смешивания двух "живительных" жидкостей, извинялся:
-Милейшая, леди Фури! Я очень извиняюсь за свое поведение вчера и могу обещать, что такое больше не повториться! Я не контролировал свои действия! Мои искренние извинения!
И совсем детское:
-Я больше так не буду!
Фури же, печально поднимая руки к небу, завывает:
-Как какие-то извинения могут скрыть мой позор! Вы обманули меня, воспользовались моим состоянием! Вы мерзавец, сударь кровопийца! Как теперь я покажусь на людях с этими порочащими меня отметками?!- и тыкает Рене носом в следы его зубов на своих запястьях.
Несчастный вампир снова извиняется, и, как прошептал мне рыжик, делает это уже в течение часа. Но тут Фури, заметив полный комплект зрителей, решила поставить эффектный финал спектакля и, резко повернувшись к Рене, заявила со всей возможной серьезностью:
-Теперь вы обязаны поступить как любой честный мужчина!
Кэссер уже не сдерживает смех да и мы не железные...Ренеске обводит взглядом веселящуюся компанию и, нахмурившись, говорит:
-Так вы что, издеваетесь надо мной?
Новый взрыв хохота был ему ответом. Тогда, немного подумав, вампир, сохраняя на лице все то же серьезное выражение, произнес, обращаясь к официанточке:
-А может мне тоже пошутить? Вот возьму и женюсь!
Теперь замирает уже девушка. Глядя на каменное лицо посла, невозможно понять серьезен он или все-таки шутит...Так что Фури, в непритворном ужасе отступает и начинает извиняться уже сама...Второй акт начался.
Вот так, весело смеясь и подшучивая друг над другом, мы садились за накрытый столик. Остатки мяса пошли на ура, да и пара кружек волшебного отвара бабушки нашего повара тоже. Еще раз познакомившись, мы решили и дальше держаться вместе. Ну пока не позовет долг, дорога или необходимость. Мы- это я, Некатор, Фури, Ренеске, Кэссер, Джайрин, Шурай и, как ни странно, Пати, клятвенно заверивший, что он в завязке, и теперь мечтает стать менестрелем. После чего жалобными глазами посмотрел на меня, и я, скрипя сердцем, согласился. Никогда не умел отказывать детям.
Но всему хорошему рано или поздно приходит конец. Пришел и конец нашей беззаботности в лице спускающегося со второго этажа Иписа. Взор старого вояки выражал возмущение стихии, грозящее массовыми катаклизмами вашим покорным слугам. Небрежным жестом прервав наши оправдания, он сказал:
-Мне все равно почему это случилось, мне все равно- виноваты вы или нет! Убираться все равно будите сами!
И, оглядев наши непонимающие лица, скомандовал:
-Руки в ноги и- вперед!
Знаете ли вы, что совместная уборка объединяет? Вот я не знал...
Ты чистили, скоблили, мыли окна и стены, чинили те столы, что еще поддавались ремонту, а сида подключили к сращиванию, разрубленных непрестанно краснеющей Джайрин. Кстати вопрос о том, откуда в таверне лужи так и остался открытым- этой части пьянки не помнил никто. Но никто особо не сокрушался- вытереть полы было значительно легче, чем, например, вытаскивать вилки из стен. И кто бы подумал, что этот человек такой сильный!
Дуб, по зрелому размышлению, решили оставить- оригинально, а на дрова пустить никогда не поздно! Будет запас на черный день! Этому безумно обрадовался Шурай, так как наполненный смолой дуб "тянет на какую-то там премию". Да и остальных несказанно обрадовала возможность не рубить внушительный ствол.
И к вечернему часу, практически вся таверна была выскоблена и вычищена. Усталые, мы протирали столы под неусыпным вниманием Иписа и насмешливыми шепотками уже собирающихся посетителей.
-Учитель, а ваша мать, как я понял, дроу, да? А кто тогда отец?
Пати, после моего согласия учить его музыке, постоянно крутился рядом, задавая совершенно идиотские вопросы. Но этот просто был все рекорды своей бестактностью. Что тут же сообщили ему все посвященные в мою проблему. Но парню прощается, он не знает...Так что я спокойно отвечаю, не обращая внимание на многозначительные взгляды приятелей- он должен знать все опасности, если хочет идти рядом:
-Мой отец,- я замолкаю, страраясь, что бы никто кроме стоящих рядом друзей, не услышал, и продолжаю,- мой отец- дракон.
Монс Абире"Каелум
Атердоминиус Морбис"Хиберхория
Он улыбался, холодная глыба. Ардор впервые видел улыбку на этом безупречном в своей белизне, лице. Он улыбался- радостно и немного сумашедше, и от этой улыбки кровь застывала в жилах бесстрашного до недавнего времени дракона. И Ночное Пламя понимал, что сегодня не будет игр, не будет намеков и недоговорок- сегодня все будет серьезно.
А Владыка был счастлив. Он чувствовал, что живет. Живет так, как не жил с ухода отца; с того самого момента, как он, один, навечно запертый в подземельях, навечно лишенный неба- истиной радости дракона, проклинающий свою мать за дар Моря- облик Морского Змея, разучился смеяться и плакать, разучился дышать полной грудью, из веселого ребенка превратился в жестокого Правителя. Он смотрел на замершего у подножия трона изменника, отступника, и в груди его не было ослепляющей ненависти, не было, как ни странно и любопытства- наблюдать за метаниями данной игрушки надоело, и пора было заканчивать игру.
"Но просто убить тебя будет скучно",- лениво текли мысли Атердоминиуса, пока он рассматривал воина.-"Мне не нравиться твое бесстрашие, воин, неужели ты думаешь, что у меня не найдется, как заставить тебя склониться? Наивный глупец...Ты такой же как и все, такой же слабый и беспомощный перед лицом большей силы!".
Медленно, с глухим, разносящимся по всему залу, стуком, перебирая колечки на Знаке Рода, Владыка начал говорить:
-Я думаю ты знаешь, зачем я тебе позвал в этот раз?
-Вы снова хотите сыграть?
"Какой прекрасный голос! Холодный и спокойный...И какая точная и двусмысленная фраза! Ты дерзок, Ардор, неслыханно дерзок! Но именно поэтому ты все еще жив...Немногие способны, зная свой приговор, а ты его прекрасно знаешь, быть такими спокойными, да еще и издеваться над своим палачом! Интересен, интересен, будет приятно сломать такое сердце!".
-Нет, с тобой не интересно играть. Я сейчас играю с твоим сыном.
"Легкая дрожь. Губа дернулась. Ну же, снимай свои маски, Пламя, снимай! Я хочу увидеть твой страх, твою боль! Не достаточно? Не бойся, мой маленький, у меня еще достаточно тузов в рукаве...".
И он с мягкой улыбкой спускается со своего трона, шелестя краями длиннополого халата и звеня хрустальными браслетами, проходит мимо замершего воина, и настежь открывает ближайшее окно.
Свет на миг слепит и Владыку, и стоящего за его спиной Ардора. Алые глаза слезятся, но он готов терпеть это небольшое неудобство, ради выражения лица своей игрушки- все маски слетели и в его глазах застыл страх и ненависть, ведь на краю обрыва сидели его близнецы- Игнаус и Карбо. Девчушка, доверчиво прижималась к брату и, забавно хмурясь, одергивала того, когда он подходил слишком близко к краю. А рядом молчаливой статуей застыл воин из личной гвардии Владыки. "Посмотрим, как ты будешь смотреть на меня после того, как я убью твоих детей!".
Ардор не выдерживает и резко бросается вперед, но это все бесполезно, так как на его пути стоит Владыка, в котором теплится искра силы Бога.
Так что воин лишь бессильно трепыхается в объятьях своего Владыка, в ярости наблюдая как гвардеец приближается к его детям. Как, обернувшийся сын замечает опасность, как закрывает собой сестренку, как пытается вырваться из рук мужчины, как в ужасе раскрываются его глаза... И по его щекам стекают слезы.
Владыка стоит спиной к пропасти, он не видит происходящего там, но ему и не нужно. Он и так знает, что его гвардеец сейчас стоит и равнодушно взирает на падающих в пропасть неуспевших встать на крыло детей. Ему куда важнее доиграть свою роль, сломать последние стены в защите гордого воина...И он произносит:
-И то же я сделаю с твоим первым сыном. И не надейся умереть до этого, уж я позабочусь, что бы жил...и чувствовал...
Его монолог прерывает громкий смех Ардора, сквозь который слышатся слова:
-Да глупый Владыка, именно это ты попытаешься сделать...Ты действительно глуп, если считаешь себя самым умным...
-Что, уже нечего терять?!- злобно шипит Черный Господин, оборачиваясь в пропасти...и в шоке замирает.
Уже у самого свода, около трещины, ведущей к вечернему небу, кружил огненно-красный дракон, держа в руках радостно визжащую девочку. Пара неуклюжих взмахов- и беглецы уже над Отцовскими Пиками, спешат вдаль, к Материку, а Атердоминиусу остается лишь в бесполезной злобе скрежетать зубами.
А Ардор все смеется, нервно, истерически плача, сползает на пол, кроша крепкие каменные плиты своими отросшими когтями. И вдруг, резко подняв голову, спокойно смотрит в глаза Владыки:
-Тебе не достать его, Владыка, никогда не достать...моего сына.
И белый дракон тоже успокаивается. В конце концов, это ведь не единственный способ сломать...Он даже не будет посылать погоню за детьми отступника, зачем? Они ведь все равно сдохнут в землях людей. "Им повезет, а тебе такого избавления я не дам! Ты ведь это понимаешь, да? Так что смейся, смейся, пока можешь...".
Владыка разжал ладони, выпуская разорванные лоскуты бархатной занавески...Повернулся к уже успевшему подняться воину и, улыбаясь радушной улыбкой, произнес, с удовольствием наблюдая, как бледнеет Ардор:
-Добро пожаловать в мое Убежище!
Кантаре,
Странствующий бард
Когда Ипис нас наконец-то отпустил, была уже поздний вечер, и таверна вновь наполнилась народом. Как всегда шумно, стражники пересказывали друг другу разные байки, только в этот раз основной темой были наши вчерашние похождения. У них, что, пьянок никогда не бывало?
В общем, всем весело, а нашей компании плохо. И не столько от повышенного внимания к нашим персонам., сколько из-за жуткой усталости! А я бы на вас посмотрел, если б вы столько работали! Так что надо меньше пить...
Единственному, кому это внимание не доставляло неудобств, был сид. Он, захлебываясь словами, проводил экскурсию вокруг дуба, причем умудрялся растянуть ее на полчаса, и по ее окончании выращивал девушкам букетики из щепок. Шурай был окружен девушками, и, похоже, благодарил свою Священную Иву за вчерашние похождения.
Все так привычно и спокойно, что хочется просто сесть в теплое кресло, смотреть на новых друзей и пить горячий, практически обжигающий чай. Да и Ипис поклялся, что и еще дня три нам точно не видать...Я снова, как обычно, наблюдаю за залом. Сегодня много новых человек, говорят, что скоро в город должен приехать какой-то известный Мастер Меча, вот и стягиваются сюда герои да наемники...Вот сегодня и собрались у нас вешалки для оружие- молодые рыцари-дворяне, которые почему-то считают, что чем больше на тебе железа, тем ты кажешься более внушительным...Какие они дураки! Ну как может казаться внушительной вешалка под два метра с фигурой швабры? Тем более в огромных металлических доспехах, которые не только сваливаются, но и заставляют его ходить на полусогнутых? Другое дело их охранники! Например, вон тот мужик в цельных доспехах, стоящий у стойки. Вот на нем доспехи не просто не сваливаются, а вообще, как будто бы тесны! Вот это внушает! Но не меньшее ощущение опасности исходит он невысокого полуэльфа, примостившегося на краешке стула и, небрежно покачивая ногой, спорящего с предыдущей глыбой. За его плечами удобно расположились ножны двух изогнутых клинков, а в стройном теле теплится нечеловеческая, во всех смыслах этого слова, сила. Но ни напыщенные барончики, ни достойные вояки не привлекали моего внимания надолго- я таких видел не раз, хоть и, надо признать, не в таком количестве. Мое внимание привлекла компания из десяти человек, сидящая за стоящем у самой стены столиком. Во главе стола( хоть стол и был круглым, но четко ощущалось, что глава- там), сидел седой старик, хотя назвать его стариком было тяжело- такой силой веяло от туда. Высокий, с широкими плечами и просто огромными ладонями, он совсем не казался старым- только глубокие морщины на обветренном лице выдавали его возраст. Кроме всего прочего лицо пересекали десятки разнообразных шрамов, а на левой руке не хватало фаланги безымянного пальца. Простые кожаные доспехи поверх темной рубашки, высокие сапоги и кривая сабля на боку- его одежда не привлекала ненужного внимания, как и одежда его спутников. Одетые в простую, но добротную одежду, они были настолько незапоминающимися, что это несколько настораживало. Не меньше этого меня беспокоило и то, что они, в отличие от остальных собравшихся сегодня в таверне, достаточно умеренно потребляли алкоголь. И в тот момент, когда практически вся таверна была уже пьяна, за столиком седовласого воина все были абсолютно трезвыми...
А еще напрягали прямые, немигающие взгляды старика, которые я чувствовал затылком, как будто он, каждый раз как отвернусь, начинает следить за моими движениями...
Вдруг из другого угла таверны, отвлекая мое внимание, раздался визг и ругань Фури. Обернувшись, я успел увидеть как некий пьяный наемник радостно смеялся, успев ущипнуть шуструю девчушку. А на ее отменную, надо признать намного более образную, чем у моего брата, ругань, только заржал:
-Неужто против, вампирова невеста? Кровососу-то не отказала,- и показывает на незажившие укусы, показавшиеся из-под сползшей повязки.
Девушка подавилась новой тирадой и начала судорожно поправлять ленты, краснея от злости на веселящуюся толпу и виноватого во всех ее бедах вампира...Я уже думал подойти и попробовать как-то успокоить знакомую, но это оказалось бессмысленным- она прекрасно справилась и сама. Внезапно успокоившись, Фури злобно усехнулась и, найдя взглядом вампира, подошла и обняла за шею, тихонько попросив:
-Рене, милый, посмотри вот туда!- и показала на столик забияк,- Ты же еще не ужинал?
Вампир, невыспавшийся, мающийся головной болью и очень уставший, это воистину жуткое зрелище, а уж поздно вечером, когда количество тобою выпитого давно перевалило за норму...В общем, после того как Рене блеснул на них злобными глазками глубоко-багряного цвета, мужик заткнулся и постарался даже не дышать в сторону радостной девушке, которая, осмотрев своего нового друга, заявило, что из него получиться прекрасное пугало!
Немного отошедший вампир с любопытством поинтересовался у ухмыляющегося Кэса:
-Прах, а что такое "пугало"?
Некромант закашлял и ответил:
-Поверь, Рене, тебе лучше этого не знать...
Наблюдая за разборками, я не заметил как к моему столику подошел молодой парень, ранее сидящий за столиком старика, покрытого шрамами. Он, крайне доброжелательно улыбаясь, небрежно кинул на стол серебряный круглешок, и неожиданно глубоким голосом попросил:
-Ты ведь менестрель, эльф? Может, споешь что-нибудь, а то нам с друзьями скучно!
И его поддержали не только его приятели, но и весь зал. Здесь многие еще не слышали как я пою, так что я выбрал довольно красивую, но далеко не новую песню. Проведя пальцами по гладкой поверхности инструмента, я снова тихо попросил его о помощи, слушая с улыбкой, отзывчивый отзвук струн. После чего, слегка откашлялся, и начал:
-Тихо песню допев, вечер алые ленты
Сложит вдоль по холмам опустевших границ...
И у жарких костров вновь напевы легенды,
Зазвучат для ручьев и полуночных птиц.
Голос, тонко сплетая забытые ноты,
Зазвучит в синеве потемневших болот,
А за правым плечом, забывая про годы
Древний мир, отряхаясь, неслышно встает...
И над спящей равниной недремлющий стерх,
Слышит песнь о годах, что засыпаны снегом,
Темный Бог в этих песнях не рвется наверх,
Ну а слуги его вниз не сброшены небом...
И в осенних лесах голос чисто звучит,
Отражаясь от звезд, оплетаясь ветвями,
В этих мудрых лесах даже ветер молчит,
Когда вещую вязь заплетают словами;
"Нам легенды твердят- потерявшие крылья
Обрели лишь судьбу вечно падать во мгле.
Но я в это не верю, мне кажется былью-
Доля их между нами ходить по земле...
-Им не нужно далекое небо и грозы-
Разве холод и лед может их привлекать?
-Но тогда почему вечно капают слезы,
Стоит им осознать, что не могут летать?
Замолчи, древний лес, ты не знаешь ответа,
Я в твоих кружевах не могу отыскать,
Древних замков, потоков холодного ветра,
Где бескрылые тени должны танцевать...
На вершинах крутых, на заброшенных башнях,
Я найти не могу их прозрачных следов,
Только где-то вдали, как походкой звенящей
Отзывается эхо меж старых стволов.
Я поверить могу, что сказания лгут,
Что никто никогда не срывался на землю!
Может, слуги обоих неслышно поют
И летают средь звезд, вслед горячему ветру?"
Он все пел в темноте для сияющих звезд,
Для холодных вершин гордых старых дубов,
И всю ночь за спиной не разрушенный мост
Звал его отступить от пророненных слов...
Я прислушиваюсь к тому, как затихает эхо моих слов, как тают отзвуки несложной мелодии...Как, отряхнувшись от наваждения, парень, скомкано поблагодарив, спешит к своему столику, как уже не скрываясь на меня смотрит седой, а очнувшиеся барончики кидают на пол звенящие монеты...
А я что, я не гордый, я подниму, хотя это достаточно унизительно...Но если особенно привередничать, однажды может оказаться, что есть-то нечего! Так что гордость вещь такая, относительная, как ни печально это признавать...Пересчитав монеты я вообще решил. Что на ближайшие пару дней о ней можно забыть- такие деньги я не зарабатывал за все предыдущие недели! Радостно улыбнувшись, я снова взял гитару и запел, торжественно перебирая струны ситары, какую-то старую балладу о славном рыцаре...Естественно, она пошла на ура. Некоторые даже пытались мне подпевать:
-
Но не отвлекаясь от песни, я успевал еще и наблюдать за залом, поэтому удивленно следил за стариком, который сначала без стука вошел в "святая святых" Некатора, а потом не только вышел оттуда без острозаточенного ножа в груди, но и вместе с поваром. Поймав мой взгляд, Неки мне улыбнулся, показав жестами, что все в порядке, и исчез в верхних комнатах.
Сидящая рядом Джайрин, аппетитно вгрызалась в кусок ароматного мяса. Но, заметив направление взгляда, кивнула в сторону лестницы и проговорила, прожевав кусок:
-Эт что, приятель его али кто?
Когда я не прореагировал на заданный вопрос, размышляя перейти ли мне на похабные песенки или зрители еще не на столько напились, она больно пнула меня под столом своим тяжелым сапогом. Я, тихонько выругавшись и ощупав ногу- ну точно синяк будет!, огрызнулся:
-А я почем знаю! Мы с ним вторую неделю знакомы!
Слава Богам, прежде чем Рыжая задала еще какой-нибудь дурацкий вопрос, за наш столик приземлилась Фури, и тоном заговорщика, собравшегося открыть великую тайну, прошептала:
-Будут неприятности!
Я, вспомнив радостного приятеля, спросил:
-И с чего ты это взяла, он же вроде бы, улыбался?
-Вот именно! Когда наш Неки так улыбается, это значит, что будут трупы.
И снова обеспокоено посмотрела наверх.
Город у Четырех Путей,
На шесть часов раньше,
Глава Гильдии наемников
Когда отряды Гильдии собирались в небольшом перелеске у дороги, ведущей к Северным воротам Города, ее Глава, сидя на поваленной дереве, хмурился. Работенка, как сказал заказчик, должна была бы быть легкой, но старик не привык доверять богатым. А этот странный господин, отсыпавший кучу золота за убийство неизвестного барда, явно был богат. И если бы этот аристократик заказал какого-нибудь графа, герцога или даже короля, то Глава бы не беспокоился и, отдав приказания своим лучшим людям, забыл о его визите. Но когда тебе дают такую прорву денег за работу, исполнить которую способен и пьяница с крепким ударом, естественно начинаешь чувствовать подвох.
Вот глава и собрал всех своих лучших людей у большого торгового города, многих даже сняв с важных заказов- у Гильдии не должно быть неудач. Лучшие воины, убийцы, воры и маги, почти полсотни профессионалов- все с недоумением смотрели на Главу, и у каждого в голове крутилась одна мысль: "Что же это за дело, в котором понадобились мы все? Нам заказали войну?". Но глава молчал, стараясь успокоиться, убрав из воображения фигуру непобедимого воина-мага, прячущегося под личиной скромного барда. За все годы управления Гильдией старик многому научился, например, даже будучи до предела взволнованным, он никогда не показывал этого своим подчиненным. Вот и сейчас, безымянный Глава стоял воплощением спокойствия и уверенности. Быстро и обстоятельно объяснив всем задачу, он подозвал вернувшихся разведчиков из числа воров. Высокой тощий парень в поношенной, много раз залатанной рубашке, грыз стебелек пожелтевшей травинки. Это был Призрак- неуловимый вор, забиравшийся в сокровищницы царей чаще, чем в постель к своей супруге, графине небольшого феода. Каким образом высокообразованный граф, рыцарь короны, стал вором, Главе было неизвестно. Так как он встретил его уже состоявшимся человеком в мире воров. Кстати, к слову его супруга, как весь высший свет Фарнадского королевства, была в абсолютнейшем неведении относительно хобби своего благоверного и была уверена, что он в поисках очередного великого подвига. Что было крайне удобно Призраку, а постоянно вырастающие рога он регулярно подстригал собственными похождениями.
Вот и сейчас, крайне раздосадованный, что его оторвали то ли от султанского сундучка, то ли от султанской дочки, Призрак хрипло отчитывался о проделанной работе:
-Должен вам признаться, Глава, что нам несказанно повезло со временем, благодаря одной счастливой случайности, мы сможет не привлекая особого внимания проникнуть в город.
Он замолчал, недовольно перекатывая травинку в другой уголок рта.
-Прошел слушок, что сюда прибывает какая-то местная мечемахательная знаменитость, так что небольшие группы наемников не должны вызывать ненужных вопросов. А уже в городе разделимся, всей нашей компании тащится к объекту не следует- если ради него вы собрали всех нас, значится фигурка эта стоящая, опасная. Может и утечь...Хотя я, если говорить начистоту,- он выплюнул изжеванное растение и продолжил,- не понимаю этой шумихи вокруг эльфика. Тощий, тонкокостный, смазливый- не боец, хоть и неплохо управляется в ближнем бою, ничего не сможет противопоставить даже просто опытному мечнику, а нам ведь, не так ли, не нужна "честная битва"? от отравленного кинжала ему не увернуться, будь он хоть трижды нелюдь!
Его поддержал нестройный хор остальных участников действия. Глава это ожидал, так что спокойно подняв руки и этим успокоив толпу, произнес, приподняв плечи:
-У меня не хорошее предчувствие. Вам этого хватит?- и посмотрел так, по-доброму.
Как ни странно, больше никто не возмущался.
Через пару часов, когда солнце уже перевалило за середину неба, у Сверенных врат, расталкивая крестьян и купцов, поддразнивая телохранителей молоденьких аристократов, прошли две небольшие группки наемников, за которыми, на некотором отдалении шли два странствующих в поисках знаний мага...Усталый стражник на воротах пропустил из всех, в полголоса ругаясь на наехавших ни с того, ни с сего вояк, наполнивших город. С ним согласился степенный граф вы добротных доспехах, скованных явно на заказ. Русоволосый оруженосец и старик-Учитель, весь покрытый шрамами ехали чуть позади, как и трое невозмутимых телохранителя. Стражник сначала смутился, но когда высокородный сказал, что проездом и на рассвете же собирается дальше, на юг, за "настоящим подвигом", расслабился и пожаловался на беспорядки в городе.
-Неужели все настолько плохо, сударь?- нахмурился граф.
-Эх, сэр, эти бандиты-наемники абсолютно не знают меры! Если драться- то до трупов, если пить- так до...В общем, ужас, что твориться! Переночевали бы вы, сэр, лучше в поле. Оно, всяко, по безопаснее будет.
Рыцарь тяжело вздохнул, задумался и, придя к какому-то решению, ответил:
-Спасибо за совет, доблестный страж, но у меня не хватает продовольствия да и оружие притупилось...Нет, придется мне провести эту ночь в вашем гостеприимном городе. Не посоветуете ли неплохую гостиницу? А если там еще и менестрель есть...
-Так точно, сэр,- радостно воскликнул стражник, желая угодить такому вежливому сэру,- есть такая! Вот прямо по улице, а потом, когда выйдете на Центральную площадь, поверните направо, и в доме под красной черепицей будет таверна. "За решеткой" называется! Вы не смотрите, что название такое странное- там и чисто, и покушать вкусно можно, да и бард прям как заказывали есть! Хорошо поет, серый!
-Эй, чего очередь задерживаете!
-Хватит болтать, служивый! На посту, чай!
Стражник извинился перед гостями и вернулся к работе, поэтому не слышал, как старик, едущий за спиной графа, пробормотал:
-Да и впрямь- как заказывали...
Остановившись невдалеке от ворот, у небольшого бара, куда стекались наемники всех мастей, что бы промочить горло, граф со спутниками поругались с крупной компанией наемников, но, после того, как аристократ проставился, стали чуть ли не лучшими друзьями. Выкатив еще одну бочку вина, конечно, за свой счет, седеющий аристократ отправился дальше, а обнаружив небольшой тупичек, заехал туда. Никто не обратил внимание на выехавших полчаса спустя пятерых наемников в хорошей, но поношенной одежде, которые уверенно направлялись в сторону Центральной площади. Где, оглядев окрестные здания, направились к довольно шумной в этот ранний час таверне.
Когда Глава с лучшими своими людьми вошел в таверну, его внимание сразу привлек бард, сидящий на краешке соснового стола и увлеченно рассказывающий что-то восторженно глядящему на него парнишке. Стараясь не привлекать особого внимания, наемники прошли вглубь зала и, немного повздорив, отвоевали себе столик. Уже после этого, заказав немного еды и выпивки, они стали незаметно наблюдать за целью.
Глава, снова и снова осматривая заказанного певца, не мог понять, что же в нем может представлять опасность? Утонченный, как и все эльфы, тонкокостный, он не выглядел сильным воином, не смотря на висящий под вычурной косой полумесяц. То, что он научился им управлять говорит лишь о том, что он достаточно ловок, а два кинжала сидов- о том, что он опасен лишь врукопашную...обычный, совершенно обычный заказ, но тогда почему сердце Главы неспокойно? "Вы посмотрите, а он не так и плох",- подумал он, наблюдая за тем, как забеспокоившийся бард пытается поймать его взгляд.- "Но это бесполезно. У Гильдии не бывает промахов, а ты не такая уж важная птица! И все же я сделаю этот заказ так, что у тебя не будет ни одной возможности ускользнуть!". Жестом попросив придвинуться ближе, Глава послал мальчишку-мага к барду, кинуть ему монетку- пусть отвлечется от своих подозрений да споет что-нибудь, а заодно надо проверить оного на магический дар. "Никаких неожиданностей!".
Когда менестрель запел, таверна моментально погрузилась в тишину- и не зря! Голос у парня был что надо- низкий, слегка рокочущий, завораживающий...Глава даже прикрыл глаза, слушая легенду, а маг, посланный на проверку вообще застыл соляным столбом! "С ним я разберусь попозже, а сейчас надо попробовать с ним пообщаться, как-то объяснить свое внимание..."- мысли, щелкающие в голове Главы быстрее восточных счетов, прервались, когда он увидел человека, ненадолго выглянувшего из кухни.
"Да уж, вот не думал, что ты все еще живой, Черный Лис, не думал...Значит не сгнил ты в застенках королевской тюрьмы, выбрался-таки? Ну что ж, похоже тебя мне посылают сами Боги!"
И, улыбнувшись, пошел в сторону кухни.
Некатор,
Кухня таверны
Когда тихонько скрипнула дверь, и позади раздались тихие шаги, Неки как раз разделывал внушительную тушку поросенка, так что в сторону незадачливого гостя привычно полетел мясницкий тесак, который, по расчетам повара, должен был вонзиться около уха, наглядно объясняя, что ему здесь не рады, и вообще стучаться надо...Но сегодня все пошло не так- вместо удара ножа о стену раздался шорох шагов, и тесак небрежно, но угрожающе прижался к горлу Некатора. Он замер, ощущая как металл холодит кожу, а по виску стекает капли пота:
-Вот значит как мы встречаем старых друзей, Лис?
Неки замер- этот голос был ему знаком. О, он так надеялся, что больше никогда не услышит его, если честно, он вообще надеялся, что обладатель оного давно кормит червей! Но он здесь, а холодная сталь прижимается к горлу...Сейчас бывший наемный убийца не строил иллюзий- если объединенная Гильдия нашла его, то уж точно не для того, что бы вручить премию! Скорее уж, что бы напомнить, что из Гильдии нельзя уйти на покой по собственной воле, и не вечный. Так же Неки понимал, что сопротивление бесполезно- Глава не мог придти один, да и сопротивление с кинжалом у горла несколько проблематично...
Они так бы и стояли, думая каждый о своем, если бы были одни. Некатор пришел в себя, когда один из младших поваров уронил тяжелую крышку от кастрюли на пол, после чего, аккуратно повернул голову направо и, пытаясь взглянуть на лицо мужчины, доброжелательно произнес:
-Убери ножик, старый Кречет, а то парень решит, что ты хочешь меня зарезать! Ха-ха-ха...
На лице Главы медленно появилась улыбка, после чего он, смеясь, убрал нож и воткнул его в столешницу. Крепко приобняв Лиса, он проронил, обращаясь к замершему помощнику:
Да успокойся, парень, шутим мы так! Вот сейчас сядем где-нибудь, вспомним молодость! Эх, как мы лет пять назад развлекались! Вам, молодым, и не снилось...
Некатор тоже улыбался, так что парнишка совершенно успокоился- ну чего такого странного, что друг повара встретил его захватом? Ведь не менее странна и привычка Неки встречать гостей "в ножи"! а о том, что связывало этих двоих лучше и не знать...Некатор, без труда проследив все эти выводы на лице простодушного парня, кивнл своим мыслям, и, уже развязывая фартук, сказал:
-Мы с моим...старым другом поднимемся наверх, поговорим, вспомним хорошие деньки...Ты ведь сморжешь все доделать сам?
Дождавшись утвердительного кивка, бывший наемный убийца и его Глава вышли в зал. Если говорить честно, Неки не особо надеялся, что сможет проскользнуть незамеченный друзьями, но все равно сердце испуганно забилось, когда на него упал взгляд барда, и тот удивленно поднял брови. Рассеяно улыбнувшись в ответ, повар жестами постарался показать, что все в порядке, не отвлекайся, пой...И, кажется, у него все получилось. Но когда он уже почти поднялся наверх, то заметил как за столик барда приземлилась Фури, и Неки удрученно вздохнул- обмануть хитрую воровку у него не получалось не разу. Но, в конце концов, ему-то какая разница, вряд ли он вообще еще раз спуститься вниз. Нет, он не собирался сдаваться без боя, но трезво оценивал свои силы- против Главы он бы не выстоял и в лучшие свои годы, а тут, после почти пяти лет перерыва, он не стоил и вальта Гильдии...
Так что он шел спокойно и гордо. Как на эшафот.
Последняя комната второго этажа, за неприметной серой дверцей, с самого основания трактира числилась за Неки. Небольшая, в ней места хватало только на кровать, столик, стоящий у окна, и два грубо сколоченных табурета. Маленькое окошко было занавешено бледно-зеленой тканью, на столе в простом подсвечнике стояла практически оплавленная свеча, а под ней лежали какие-то документы, записи, высушенные травы... Над кроватью, на прибитой к стене полочке, стояли три книги- История, Сказания и легенды Соррена и Кулинарная книги, множество закладок, загнутых страниц показывали как часто их хозяин снимает с полки и перечитывает. Все в этой комнате было предельно аккуратно и чисто- начищенный полы, заправленная кровать, все говорило о том, что здесь жил Некатор.
Закрыв за Кречетом дверь, Черный Лис расположился у стола, небрежно опираясь на стол и сложив руки на груди. Глава же, тоже скорее всего по привычке, сел на табурет у стола. Все как раньше.
Хотя нет, не так. Некатор уже давно не Черный Лис, а Кречет не его Глава, да, все теперь именно так и Неки готов заплатить даже жизнью за эту правоту. Он, резко отойдя от стола, перевел дух и, победно улыбнувшись Кречету, развалился на кровати. Он ждал от Кречета всего- криков, обвинений, равнодушного убийства, всего, что бы вязалось с образом его Главы, но тот просто сидел, смотрел на него и улыбался.
-Так вот куда ты скрылся, Лис? А мы думали, что ты уже сгинул в тюряге, если не пришел домой...А ты решил сбежать, да? Это стоило того, а, Лис?
Неки молчал, смотря в потолок, вспоминая...Вспоминая, как они, израненные, голодные, шли через леса, скрываясь от погони, что шла по пятам беглецов...Как они делились всем, что было, последними крошками, как спали, прижавшись друг к другу, как дрались плечом к плечу с королевскими солдатами...Вспоминал, как они пришли в этот город, как работали на износ, что бы выкупить это здание, как чинили его, своими руками делали мебель, красили стены...Вспоминал и то, как, уже открывшийся трактир еле выживал, как появлялись посетители, как они прогуляли первую серьезную выручку...Как веселились и подшучивали друг над другом, как доверяли все свои тайны, как жили полной жизнью, впервые с далекого и почти забытого детства...Они...Ипис, Некатор и Фури.
Так, что он ответит, прямо смотря в глаза самому опасному человеку Гильдии, смотря в его равнодушные глаза:
-Да, стоило.
И снова отвернется. Он ни о чем не жалеет. Не о чем жалеть...Разве что о том времени, что он провел под рукой Главы. Только о нем смеет сожалеть Черный Лис. Только о нем.
Глава не спешит продолжать разговор. Он смотрит на лежащего мужчину и думает. Неки не имеет понятия о чем думает этот человек, и совсем не уверен, что хочет это знать.
-Знаешь,- начинает Кречет.- когда я тебя сегодня увидел, то решил, что тебя послали ко мне Боги. Сейчас я уже не уверен.
Он снова молчит, подбирая слова, пытаясь сказать что-то важное...
-Ты изменился, знаешь? Ты уже давно не Черный Лис. Мой друг умер. Ты не мог умереть от боли. Страданий, крови, заливавшей тебя...Тебя не смогли сгноить подземелья тюрьмы, не смогли убить королевские солдаты...Но ты умер потом. Тебя убили старик и девчонка.
Он хрипло смеется, буквально сгибаясь пополам, выплескивая смех как болезненный кашель. Он не может остановиться.
-Твои глаза мертвы Некатор.
-Зато сердце снова живо.
-"Зачем сердце, если оно умеет болеть"- твои слова, помнишь? Неужели они так много для тебя значат? Неужели ты настолько изменился?
-Знаешь, Кречет, я теперь знаю, что оно умеет и любить.
Усмешка на губах его собеседника поблекла, когда он жестоко сказал, даже не глядя на Лиса:
-Ты абсолютно бесполезен.
-Не представляешь, Кречет, как это меня радует!
В этой комнате сидят двое. Один, гордо распрямив спину, приподнялся над кроватью и смотрит в затылок второму, рассеяно разглядывающему крашенный кирпич стены. Они молчат. Теперь им не о чем разговаривать.
Кантаре,
Странствующий бард
-Что-то Неки долго не спускается,- заметил Кэс, опускаясь на соседний стул. Небольшая тарелка с птичьем мясом, которую он принес с собой, забирает Рене и тут же начинает перетаскивать овощи на тарелку к сиду. Шурай, несказанно радостный такому положению событий, только еще больше щурит глаза, так что не вопрос некроманта только тихонько интересуется:
-А что он куда-то уходил?
Пока парню объясняют что к чему, я встаю, что бы найти Фури. Снующую по залу, и расспросить ее поподробней о странном госте приятеля. Но она лишь махнула рукой, что бы мы не волновались, "Неки сам разберется". Но что-то мне подсказывало, что неприятности только начинаются.
Таверна медленно пустела, и вот уже минут пятнадцать как оставались последние три столика- наш, где мы ждали Неки, столик старика, где ждали, соответственно старого знакомого человека да столик под лестницей, занятый некими подозрительными личностями в плащах...Хотя, он всегда занят исключительно таковыми.
Прошло больше двух часов, а Неки все не возвращался.
Теперь беспокоились уже все.
Некатор,
Наемный убийца
Когда Глава вышел из комнаты, на плечи сидящего на кровати мужчины, казалось, опустился небосвод- настолько сильно сжалось сердце и перехватило дыхание. Он знал, что уже сегодня ночью покинет этот тихий мир таверны и больше никогда не увидит ни Фури, ни Иписа, никого. Сможет ли он жить после того, как совершить это предательство? Вряд ли...И Глава это знал.
"Да, Черный Лис, ты и забыл то, как этот человек умеет играть на чужих чувствах...Они будут меня ненавидеть." тяжелый стон вырывается из горла измученного человека. Он снова потеряет семью. Снова... "Но теперь,"- слабая улыбка трогает искусанные в кровь губы.-"Но теперь, они хотя бы будут живы." и смех вырывается из горла, горький смех напополам со слезами, холодными и жгучими, разъедающими душу, смывающими улыбку с его лица и вновь замораживая сердце. Когда успокоившийся человек поднял глаза, из них на мир вновь смотрел мальчик, на чьих все еще трясущихся руках застывает кровь. Испуганные и бездушные глаза которого разучились видеть счастье. А из окна за его спиной светит безжалостное око полной луны.
И на ноги поднимается Черный Лис.
-У меня нет выбора,- звучит его холодный голос в полумраке комнаты.
"Этой фразой ты всегда успокаивал свою совесть?".
Кантаре,
Странствующий бард
Когда сверху спустился старик, покрытый шрамами, спокойно кинув, что Неки чуть-чуть задержится, я едва сдержал порыв немедля броситься проверять, а жив ли вообще человек. Причин доверять этому наемнику у меня не было. Но прежде, чем я успел подойти к лестнице, наверху показался друг. Он шел, небрежно постукивая костяшками пальцев по перилам, улыбаясь и что-то говоря, а я стоял и смотрел на него, не понимая почему мне кажется, что с ним что-то не так. Казалось, что в зал спускался совсем не тот человек, с которым мы дружили на протяжении последних недель...Его походка стала еще более тихой, а движения плавными...Да-да, это было так, но не это испугало меня больше всего.
Когда он остановился, не дойдя одной ступени до меня, и встал, становясь выше меня почти на голову, он не смотрел мне в глаза. Я, нахмурившись, попросил:
-Неки, посмотри на меня. Неки, что случилось?
На лицо Некатора ложилась тень, не давая рассмотреть его глаз, не давая понять, что с ним твориться. В нем не было страха, боли, которые так хорошо знакомы мне; в нем не было ничего. Лишь холодная пустота.
-Неки,- я невольно отступаю на шаг, когда он, словно решившись, делает шаг вперед. Я не вижу, но знаю, что за нами сейчас следят все- и друзья, не понимающие, что происходит, и наемники, и Ипис, понявший все намного раньше, чем я.
Я понял все лишь тогда, когда к моему боку прижалось ледяное лезвие ножа. Мы молчали, словно не замечая ничего происходящего вокруг. Я наконец-то увидел его глаза, холодные, похожие на хрусталики, вставляемые дорогим куклам- такие же завораживающие и бездушные. Он не видел меня сейчас.
Как ни странно мне не было страшно. Наверное, я не мог до конца поверить, что это все всерьез, что Неки собирается меня убить. Я просто смотрел в его глаза. И вдруг, словно из-под толщи воды, я стал чувствовать его боль. Страшная, иссушающая, неуспокоенная, она рвалась наверх, ломая его, корежа его душу...Там, в темноте, на грязном полу, под кроватью, в луже крови лежал мальчик, невидяще уставившись вперед.
С кровати свешивалась рука- изящная ладонь и тонкие пальцы, покрытые мозолями- а между пальцев тянулась тонкая струйка крови, и с искореженного указательного пальца капали капли, разбиваясь о каменный плиты- кап...кап-кап...кап. А мальчик лежит, не способный от страха даже пошевелиться, и смотрит- кап, кап, кап...
Меня привела в себя резкая боль в боку. Медленно, вгрызаясь, в плоть погружался нож, а Неки все так же смотрел вперед, не на меня, сквозь...куда-то далеко назад. Кого ты видишь сейчас, кого?
И, едва стоя на ногах от боли, я вцепился в его рубашку, закрывая от всех, и прохрипел, надеясь, что он все-таки расслышит:
-Возвращайся, Иреней...
Черный Лис,
Наемный убийца
Черный Лис не мог понять, почему он не убил цель сразу. Стоя вплотную к золотоволосому дроу, он не мог завершить заказ. Теплая рукоять ножа привычно лежала в ладони, а неуклюжее лезвие прижималось к боку парня, так, что никто из полупустого зала не мог видеть происходящего, но что-то было не так...Черный Лис помнил как был в темной камере королевской тюрьмы, а потом...потом он очнулся с новым заказом. Он не понимал. почему те люди, за спиной заказа, улыбаются и машут ему, почему старик за барной стойкой взволнованно смотрит, а заказ, даже ощущая под ребрами острие ножа, что недвусмысленно надавливает на плоть, не в ужасе пытается сбежать, а упрямо ищет его глаза. Здесь что-то не так. Но за дальним столом немигающее горит взгляд Главы, и Черный Лис послушно погружает нож. Привычно. Обыденно.
Но снова все идет не так.
Парень, не проронив ни слова, падает вперед и. неожиданно, хватает Лиса за рубашку. А потом, наклонившись к уху, произносит красивым, но искореженным болезненной хрипотой, голосом:
-Возвращайся, Иреней...
И взрыв.
Светлая комната, с теплыми каменными плитами, нагретыми жарким летним солнцем, маленькая- места там хватает лишь для кровати, накрытой тяжелой тканью и столика с большим, искусно украшенным зеркалом и обитой бархатом табуретки, на которой сидит красивая темноволосая женщина. У ее ног, на потертом ковре играют двое. Мужчина-полуэльф с нечеловечески красивыми глазами, похожими на два сапфира и темноволосый мальчик лет десяти. Неплохая таверна, приютившая их, стояла на краю большого города, и была самым лучшим местом, где могли укрыться беглецы. Мальчик, которого смеющаяся мать называла Иренеем, не понимал, почему отец так напряжен, почему смех матери такой холодный, почему в эту ночь они так и не легли спать...Когда он понял, было уже слишком поздно.
Лис никогда не мог вспомнить как же все было той ночью, он помнил лишь как он, лежа под большой кроватью, смотрел на капающую кровь.
Кап. Кап. Кап.
Огромная полная луна, прорываясь сквозь занавешенные дорогой тканью окна, освещает большой зал, где, развалившись на диване, в ужасе визжит толстый старик. Вокруг тишина, прерываемая лишь спокойными шагами семнадцатилетнего парня, покрытого с ног до головы кровью. Старый, ржавый нож крепко зажатый в руке, дрожал, а остекленевшие глаза подростка не отрываясь смотрели на старика.
Мальчик, не слушая ничего, шел вперед. Он не слышал даже криков главы Дома, не слышал стонов умирающих детей и жен престарелого торговца, он не слышал ничего кроме размеренных ударов капель, срывающихся с лезвия. Кап. Кап. Кап.
И, подчиняясь этому ритму, раз за разом вонзается нож, а по лицу Иренея текут слезы, смывая страшную маску из копоти и крови.
Кап. Кап. Кап.
По ночной улице, ярко освещенной светом звезд, идет безымянный мальчик в изорванной и изрезанной одежде, покрытый слоем сажи и крови, а в судорожно сжатых ладонях дрожит кривой нож. Он, качаясь от пережитого страха и усталости, подходит к кованной двери большого каменного дома. И падает.
Когда на рассвете из этого дома выйдет молодой мужчина, чье лицо обезображивают два косых шрама, мальчик будет метаться в лихорадке и, задыхаясь, звать мать. Склонившийся мужчина, оттерев кровь, увидит чистые голубые глаза, невероятно спокойные для подростка. А потом не успевает отшатнуться от сильного удара ножа. Кривой оскал и невозмутимые глаза мальчишки...
Стирая выступившую кровь с небритой щеки, мужчина, улыбаясь, протягивает руку к парню, медленно и аккуратно, словно приближаясь к дикому зверю. А потом, резко лохматит его волосы, бормоча:
-Лисеныш. Черный лисеныш...
А потом, резко делая шаг назад, раскрывает двери Гильдии и произносит, раскидывая руки:
-С возвращением домой, Черный Лис!
-Возвращайся...
Темнокожая красавица в недорогом борделе приграничного города...
-Возвращайся домой...
Гулкий голос Главы....
-Возвращайся...
Кап. Кап. Кап.
Теперь ты не слышишь и этого. Черного Лиса окружает только тишина.
-Возвращайся...
Привычные слова, привычное поглаживание кривого шрама на щеке... Привычные слова, значившие совсем не то. "Только попробуй не вернуться!".
Кап. Кап. Кап.
С измученного лица падают капли соленой от пота воды. Прикованный к стене мужчина с толстой косой из серебряных ниток, безучастно смотрит вперед. Низкие потолки, малюсенькое окошко, закрытое толстыми прутьями решетки, и начальник тюрьмы, в чьих очках отражается свет факелов.
-Как тебя зовут, убийца?
"Убийца? Я- убийца?".
Упрямый взгляд бездушных глаз. Молчание. Он не помнит.
Начищенные сапоги стражника скрипят при каждом его шаге. Раз, два, три, четыре...До двери пять шагов.
-Знаешь,- королевский пес оборачивается,- знаешь, я буду звать тебя Некатор.
- Ты вернулся?
Сидящий за столом начальник тюрьмы даже не обернулся, что бы увидеть мужчину, стоящего позади. Некатор же не мог отвести взгляд от рассвета, зажигающегося на востоке, между крыш старых дворцов столицы, он смотрел на них сквозь зарешеченные окна кабинета, и чувствовал себя свободным.
-Да, я вернулся домой.
-Дом! У нас есть дом!- радостно смеется воровка, навязавшаяся при побеге, кружась по пыльному залу полуразрушенного особняка. Ее грязное платье развевается, а на губах все не может исчезнуть сумасшедшая улыбка...
-Неки! Ипис! Нам есть куда возвращаться!
Фури... Ипис...
-Возвращайся, Иреней...
-Возвращайся, Черный Лис...
-Возвращайся, Некатор...
Темнота.
И он видит глаза. Золотые глаза барда, который смотрит на него спокойно и радостно.
-Ты вернулся.
И улыбка, улыбка его матери:
-Ты вернулся, Иреней...
И он падает.
Там, впереди, испуганно вскакивают друзья. И в ужасе смотрят на Кантаре, лежащего у ног повара и на нож, зажатый в его руке, с окровавленного лезвия которого на руки стекает необычайно темная кровь.
-Неки, что ты наделал? Неки!!!
Крик девушки, отражаясь от стен звучит в его ушах, не смолкая, не прекращаясь...И он, роняя нож, прижимает трясущиеся ладони к ушам, надеясь заглушить его, надеясь, что она замолчит...
"Я был должен, должен, должен!".
"Какое банальное оправдание!".
"Он бы убил их!".
"Конечно, нападать самому проще, чем защищать...Ведь так, Черный Лис? Ты так ничего и не понял из того, что рассказывал тебе Ипис...".
И Некатор поднимает глаза.
Испуганная Фури плачет, в ужасе смотря на фигуру друга...Иллаби, не в силах скрывать накрывшую его с головой ненависть, мрачно достает ядовитые иглы. И в его глазах можно видеть только смерть. Вампир и Прах, в растерянности смотрят на повара, словно не веря, словно ожидая, что это очередная дурная шутка веселой парочки. Джайрин, прижимается к сиду, смотрящему на Неки со смесью презрения и жалости, не понимая как все так быстро изменилось...И полный безнадежности взгляд Пати.
-Я...не хотел...
"Смейся, Черный Лис, смейся! Сегодня ты убил не одного, а семерых!"
"Нет, ты не прав. Сегодня я убил восьмерых.".
И он нагибается к распростертому телу друга, сжимает ладонь на скользкой от крови рукояти...Но ему не дают поднять нож. На бледной руке мужчины сжимаются хрупкие черные пальцы.
Морщась от боли, на ступенях поднимался полукровка, зажимая рану на боку правой рукой, левой же вцепился в повара. Тот, снова выронив нож, начал ему помогать, испуганно глядя на его посветлевшее лицо.
Но тот неожиданно спокойно улыбнулся и произнес, глядя на своего неудавшегося убийцу со странной радостью:
-Так хорошо, что ты вернулся, Иреней!
Тишину замершей таверны нарушил скрип отодвигающегося стула. Кречет, Глава Гильдии, встав, приказал, едва не срываясь на крик:
-Добей его, Черный Лис! Заверши дело!
Некатор смотрел в золотые глаза барда, отпустившегося на ступени и спокойно подающего ему нож. Некатор стоял спиной к залу, так что только Кантаре видел, как бесшабашно улыбался повар, принимая из рук полукровки кухонный нож. Как он, протерев его о рубашку, подмигнул другу, говоря:
-Меня зовут Некатор.
"Прости, мать. Время прощать пришло. Прими в свои объятия погибшего Иренея, и молись за жизнь Некатора!"
-Это твой выбор, Черный Лис?
-Некатор, старый кречет, я же сказал- меня зовут Некатор.
Когда повар повернулся, то увидел как так хорошо знакомым движением его бывший Глава потирает шрам на щеке. И Неки усмехается, чувствуя, что стал сильнее. "Я смог оставить прошлое, а ты?". И это превосходство горит в глазах беглеца, и он не чувствует страха, когда Кречет дает отмашку своим псам:
-Атака!
Кантаре,
Странствующий бард
Когда старик скомандовал атаку, время словно бы замедлило свой бег. Вот медленно поднимаются наемники, привычно рассредоточиваясь в боевые тройки, вот в руках "подозрительных личностей" зажглись магические жезлы, а мои друзья все так же в растерянности смотрели по сторонам. Только Неки сумел стремительно переместиться, закрыв меня своим телом и перехватив летящий в меня нож.
Первый удар Гильдии едва не стоил нам жизни. Закаленные в боях тройки были куда собранней нашей команды: первая, состоящая из троих невозмутимых телохранителей старика, мгновенно сгруппировавшись, пройдя мимо нашего столика и не встретив сопротивления, взяла нас с Неки в полукольцо. Высокий мужчина с лицом потомственного аристократа, бросивший в меня нож, мальчишка, оказавшийся, судя по стремительно выросшим у его ног лианам, природным магом, и старик двинулись в нашу сторону, заходя c трех разных сторон, не обращая никакого внимания ни на вытащившую меч Джайрин, ни на оскалившегося вампира, ни на изготовившегося брата. да это было и не нужно- шестеро стихийнников окружили их плотным барьером. Я, все еще скованный странным оцепенением наблюдал, как внезапно раскалившийся меч Джайрин выпадает из ее обожженных ладоней, как окруженный плотным кольцом огня в ужасе мечется Ренеске, а Кэссер, отгорожденный от своего меча, в ненависти мечется между ледяными, замораживающими его и так холодную кровь. Два стремительных смерча не давали Шураю ни шанса сосредоточиться и вырваться из стены или помочь захлебывающимся Фури и Пати, которые, не в силах себя защитить попали в водяной смерч. Но хуже всего пришлось моему брату- его, так и не привыкшие к яркому свету глаза буквально выжигал бушующий огонь, вырывавшийся из ладоней двух огневиков, а его иглы не в силах отбивать каменные копья, вырастающие из плит, покрывающих пол. Если бы была бы еще одна минута, что бы они могли подготовиться...Но времени не было.
Его не было и у нас- шесть мечников отрезали все пути отступления, позади нас, на лестнице, зловеще извивался магический куст, выращенный зловеще ухмыляющимся мальчишкой-природником. Неки, защищая меня, едва успевал отбивать непрерывно летящие из рук аристократа острозаточенные ножи- на его руках и лице уже обильно кровоточило множество неглубоких порезов, не опасных, но сильно замедляющих его движения. Я, наблюдая за нападавшими, не заметил, как сзади подтянулся тонкий росток и вгрызся в рану, причиняя нестерпимую боль. Я, не в силах сдерживаться, заорал от боли. Мои губы беззвучно воззвали к небу
Я не понял, что произошло дальше. Словно в тумане, я увидел, как мои руки привычно потянулись к притороченным по бокам ножнам кинжалов, как я, не чувствуя боли, прокрутив одну из сестер назад, обрезал лиану и, внезапно кинувшись вперед, перехватил кинжал и, неожиданно метко кинул его в одного из магов, попав ему в глазницу. Не ожидавший нападения маг не успел поставить защиту, покачнулся и упал, теряя контроль над стихией льда. Внезапно освободившийся Кэсс, моментально разрушив каменную стену, кинулся к засветившемуся мечу, наполняя Его Силой. На какое-то время я потерял его из виду, защищаясь от вступивших в схватку мечников. Как ни странно, я все еще не чувствовал боли, хотя моя рана все так же кровоточила- кровь стекала по боку на бедро и капала на пол. Резко выхватив вторую сестру, я выдвинулся вперед, отражая удары двух тяжелых мечей. Я никогда не был хорошим мечником, да и от родителей мне досталась скорость, но не сила...так, что я не выдержал напора мечников Гильдии, и соскользнувшие с моих сестер мечи срезали рукава моей рубашки. Я, уворачиваясь от их лезвий, скользнул вниз. Они были мастерами, от отличие от меня. Они это вполне понимали, что их, в конце концов, и сгубило. Все было просто- наемники забыли о полумесяце. Опустившись на колено, я опустил голову и, подхватив лезвием сестры оружие, резко прокрутился на колене, давая ускорение полумесяцу резким движением головы. Лезвие как живое взвилось вверх, где, неожидающие удара мечники немного опустили клинки, открывая голову для моего удара. Я почувствовал, как мою голову дернуло назад, когда лезвие летело, перерубая позвоночники воинам. Сильным движением вырвав полумесяц из горло второго нападающего, я вновь поймал его на острие сестры и, прокрутив, послал назад, когда, отступая за спину повара, остановился, чтобы оценить обстановку.
Надо сказать, что дело явно пошло лучше. Освободившийся и дотянувшийся до меча Кэссер, уже успел вытащить из огненного плена обожженного и очень злого друга, который, словно не замечая магической стены, вгрызся в шею огневика. Кровь мага, наполненная огнем, обжигала губы вампира, но тот, словно не замечая появлявшихся ожогов, продолжал вытягивать жизнь своего мучителя. Второй огневик, заметив неприятности напарника, попытался ему помочь, но напоролся на Ветер Погоста, вырвавшийся из меча Муэрто, который тысячами маленьких лезвий срезал с еще живого мага куски плоти, пока на грязный пол таверны не упал покрытый мелкими разрезами скелет. Но и это не было его концом- проклятие древних кладбищ не давало убитым покоя. Восставший Не-Живой, послушный воле некроманта отправился нам на помощь. А нам помощь требовалась.
-
-
25.01.2011 в 01:37Мы стояли, смотря на зал, залитый кровью, покрытый сажей и трупами, и не смели вздохнуть, пока в тишине не прозвучал неуверенный голос рыжего мальчишки:
-Неужели, неужели это все?
Но не успели мы ответить как в дверях таверны появились другие воины. Их было больше, намного больше. Но и мы уже были готовы. Впереди, на острие удара самые сильные- Вампир, едва не светившийся от впитанной энергии, некромант, с горящими аметистовыми глазами, окруженный сотней мерцающих болотных огоньков, и почти не пострадавшая в предыдущем сражении Джайрин, вновь сжимающая меч. Чуть в стороне, окруженный сотней ростков, стоял Шурай, недобро поглядывая на своего соперника- последнего из магов нападавших, природника, закрывшего живым щитом Главу и Аристократа. А сзади уже все остальные- вторым рядом мы с Неки и братом, раненные, но все еще способные сражаться и защищать полностью бесполезных в схватке детей.
Таверна была небольшой, что только играло нам на руку- противники не могли входить во внутрь больше чем пятью тройками, большее количество начинало просто мешать друг другу. Когда первые пятнадцать воинов вошли вовнутрь, мы, не дожидаясь их действий напали сами.
Первым скользнул Рене, потерявший голову от выпитой крови. Он скользил между наемниками, уклоняясь от из мечей и пытаясь добраться до шеи. Но в этот раз это было куда сложней- воины шли плотным строем, и как только он тянулся к одному из них, сразу приходилось уклоняться от ударов двух или трех мастеров. Кэссер, выпустивший Прах Вечности смог развеять только двух воинов, остальные, пригнувшись, пропустили на головами призрачное лезвие, рассевшееся от удара о стену Силы Жизни, выставленную природником. Шурай, вступивший в битву с мальчишкой, вообще не обращал внимание на воинов, медленно надвигавшихся на нас. Лучше всего дела обстояли у Джайрин, так как ее тяжелый двуручник оборвал жизни уже пятерых наемников. Но их не становилось меньше- из-за дверей на место убитых выдвигались все новые и новые воины.
Несколько убийц упали, пронзенные острыми ножами, вылетевшими из рук Иписа. Неки, вытащивший из стола застрявшие тал кинжалы, превознемогая боль, кинулся на помощь Джайрин. Мы с братом, переглянувшись, ринулись на другую сторону. В этот раз было несколько легче- брат прикрывал мне спину, а его отравленным иголкам хватало одного касания, что бы убить нападавшего. Правда, после пяти трупов, яд закончился и от них стало куда меньше пользы- все еще покалеченный брат не мог нормально прицелиться, так что многие царапины только раззадоривали воинов. Я же не мог использовать свой полумесяц- в таверне было слишком мало места, и я боялся, что задену своих, но и мои сестры отлично работали, радостно напиваясь кровью. "Как жалко, что я не могу спеть..."- подумал я, проскальзывая под мечом усатого воина, и втыкая сестру ему в позвоночник. Резко развернувшись, я, поставив ему ногу на спину, выдернул лезвие, застрявшее между позвонков, а сильным ударом послал тело на подкрадывавшегося к Джайрин юношу. "Жаль, что со мной нет ситары...".
"Зачем тебе она? Мы тоже можем петь!"- прозвенели клинки, выращенные сидами, и я, вызванивая ударами мелодию, запел, громко, так, что бы мой голос отражался от стен:
-Хей! Ночь за окном!
Месяц куется полуночным льдом!
Сталью клинков встретим рассвет,
Кровью за кровь- вот наш ответ!
И все мои друзья, словно впитав сердцем, плотью и душой этот ритм, единой струной звучат в этом сражении... вот Шурай, уже не пряча улыбку, делает шаг к мальчику, из последних сил сопротивляясь сиду. Он был очень силен, человеческий ребенок, до последнего вздоха защищающий своих Старших, но что в сущности мог противопоставить обычный маг сиду, носящему на спине Зеленого Дракона, пусть и в центре каменного города, вдали от лесов и ключей, дающих ему силу? В сущности ничего. И природник падает, а из носа и ушей его сочится кровь...
Вот некромант изломанными движениями марионетки скользит между лезвиями, вырывая души призрачными когтями, выросшими на его левой руке, а через правую, сквозь сжатый в ней меч, просачивается кладбищенский туман, насылая на воинов кошмары, сводящие их с ума... И к ним, побросавшим от ужаса оружие, быстрой тенью перемещается вампир, вгрызаясь в шея, уже пьяный от крови и смерти разлитой в воздухе, от силы и власти, подаренной ему природой на короткий миг этой схватки...
Джайрин, мрачно нахмурившаяся, тяжелыми ударами двуручника отправляет все больше воинов если не в мир иной, то на добивание к Некатору, который, орудуя двумя небольшими кинжалами, ловко перерезает глотки замешкавшимся воинам, сумевшим увернутся от тяжелой ручки воительницы.
И мы с братом тоже не отстаем, хорошо отлаженным механизмом прорезая строй врага...
-Хей! Спой им на смерть!
Как им в огне наших глаз гореть!
Холодом ночи скован наш круг,
Смерть ваша дремлет в тени наших рук!
Да, эта песня прекрасна, как прекрасны движения радостно звенящих сестер, напившихся свежей кровью, смеющихся в моей затуманенной голове...Я впервые убивал, но не чувствовал ничего, кроме мрачного удовольствия, что там, в грязи лежу не я, а они. Я все еще не чувствовал боли- ни от разреза на боку, ни от новых многочисленных порезов, которые принесла мне эта схватка. Но, слава всем известным богам, врагов становилось все меньше и меньше, пока, в один прекрасный момент из живых наемников в зале таверны не осталось только доедаемого Рене парня, а оставшиеся шестеро спешно отступали, прикрывая Старших.
Когда улица опустела, из-за крыши Дома Совета Торговцев выскользнул первый луч солнца. Мы, измученные и усталые, не в силах даже держаться на ногах, просто упали на грязный пол, бессильно выпуская оружие из закоченевших пальцев. Мы просто бездумно сидели и смотрели на то как поднимается солнце, а ранние прохожие истошно визжат видя залитые кровью ступени таверны. Мы живы.
И тут, с истошным воплем, из дверей кухни выскакивает поваренок, напялив на голову кастрюлю и держа в руках тяжелый половник, явно собираясь броситься в атаку. И мы начинаем смеяться, выплескивая все напряжение, всю усталость, весь страх, накопившийся за эту ночь.
Мы просто радуемся жизни.
Мы просто живы.
"Спасибо тебе, Господи, что мы живы"- благодарю я голубое небо, раскинувшееся на первым городом на моем пути. И неожиданно слышу ответ:
"Потом отблагодаришь, Жрец".
И, падая в обморок от внезапно вернувшейся боли, я увижу как небо подмигнет мне неожиданно веселыми глазами.